нибудь все решил за нее.
Фрэнсис с минуту раздумывала, потом попросила:
– Дай мне номер, который тебе сообщили у так называемой двоюродной сестры. Я хочу немного развлечься.
– Мы же не знаем, кто там живет, – запротестовала Розмари.
В конце концов обе они уселись у телефона. Фрэнсис набрала номер. На другом конце провода кто-то снял трубку. Фрэнсис прошипела:
– Тихо…
Розмари затаила дыхание и прикрыла ладонью рот. Молодой женский голос произнес:
– Алло?
– О, – заговорила Фрэнсис в трубку, сдерживая смех и не обращая внимания на отчаянные знаки Розмари, чтобы она положила трубку. – Я знаю, что это звучит довольно глупо, – продолжала она излишне громко и заносчивым тоном. – Понятия не имею, кто вы такая, но я нашла в кармане моего мужа клочок бумаги с этим телефоном. Я решила не обращаться к частному сыщику и хочу проделать эту грязную работу сама. С кем я говорю?
Ответ последовал незамедлительно.
– Мое имя Техеро. Бетси Техеро. А кто, черт побери, ваш муж?
Услышав это, Розмари с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, и отодвинулась от трубки подальше.
– Его зовут Дрю. Эндрю Кэнон-Смит.
– Извините, мадам, но под моей кроватью его башмаков не стояло. Надеюсь, вы найдете своего ублюдка. – Прежде чем Фрэнсис успела произнести что-нибудь еще, трубку повесили.
Тут Розмари дала себе волю и начала хохотать. Фрэнсис улыбнулась.
– Я полагаю, это та самая Бетси?
Розмари кивнула.
– Ну как, теперь ты сменишь замок? – спросила она у подруги. Розмари продолжала хохотать, и Фрэнсис спросила: – У тебя что, истерика?
– Кажется, да, – успокаиваясь, призналась Розмари. – Боже, Фрэнсис, чем мы занимаемся? По-моему, мы ведем себя не лучшим образом.
– Ничего страшного. Давай прикончим эту шоколадку и, чтобы достойно завершить вечер, закроем дверь на цепочку.
– Он сегодня не вернется, – сказала Розмари. Смех оставил ее. Ей нестерпимо хотелось узнать, был ли Бен у Бетси, когда они ей звонили.
В тот день она действительно закрыла дверь на цепочку, но Бен не приезжал. В глубине души Розмари отчаянно надеялась. Она так и не позвонила слесарю.
Элла неожиданно получила работу. Ей надо было ехать в Глазго – в октябре начинали репетировать, и до Рождества она не собиралась возвращаться.
– Можно, Джоанна пока останется у тебя? – спросила она мать.
– Да, конечно, – ответила Розмари. Она была рада обществу искренней и улыбчивой молодой женщины.
Бетти нанесла ей визит. Она не стала говорить о Джоанне и ни разу не упомянула имени Бена. Но после двух недель работы Розмари и сама была почти рада, что он не появляется. Она увиделась с Джонатаном и вернулась домой раздраженная, хотя встреча с сыном ее позабавила. Он видел газеты.
– Я говорил с бабушкой, – сообщил он за обедом в ресторане, куда его повела Розмари.
– Она тебе звонила? – в ярости спросила Розмари.
– Это я ей позвонил, – ответил Джонатан. – Я знал, что нигде больше не получу прямого ответа.
Розмари сжала губы.
– Джонатан, я не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь и тем более не хочу, чтобы ты обсуждал ее у меня за спиной. Бабушка почти ничего не знает.
– Она рассказала мне, что здесь происходит.
– Она рассказала тебе, что она думает, что здесь происходит. И не говори со мной таким тоном. Ты становишься похож на отца.
– Удивительно, что он тебе не позвонил. Или звонил?
– У него хватило ума этого не делать.
Она заказала еще вина, хотя знала, что потом ей будет плохо. Джонатан прикрыл рукой свой бокал и замотал головой.
– Не могу же я выпить всю бутылку, – огрызнулась она.
– Тогда верни ее обратно, – ответил он в том же тоне.
И Розмари стало смешно: перед ней снова, как в былые времена, сидел десятилетний мальчишка с обиженно выпяченной нижней губой.
– Все пройдет, – улыбнулась Розмари и коснулась пальцем его нижней губы. Он возмущенно отпрянул. Розмари вздохнула. – Ах, Джонатан, извини, что я ставлю тебя в неловкое положение. Как бы там ни было, между мной и этим человеком все кончено. Ты доволен?
– Это не мое дело, – буркнул он.
Она снова засмеялась и потрепала его по голове, от чего он разозлился еще больше.
Он уехал в Бирмингем в таком же раздраженном состоянии, как и она.
Розмари рассказала Элле о встрече.
– Ханжа поганый, – сказала та, достав полупустую бутылку, которую Розмари взяла с собой из ресторана, чем повергла сына почти в состояние шока. Он был счастлив, что наконец может поцеловать ее на прощание и уйти.
– Ты всегда можешь сменить фамилию, – пошутила Розмари напоследок.
Он тяжело вздохнул.
– Ох, мама, иногда мне кажется, что я знаю, откуда это в Элле.
Когда прошло две недели, а от Бена не было никаких известий, Розмари подумала, что надо бы позвонить Бетси, узнать ее адрес и послать туда вещи Бена, которые остались в Уимблдоне. Она постоянно думала о нем, но из-за смерти кота какая-то часть ее существа восставала против него. Она разыгрывала мысленные сцены, готовясь к его следующему вторжению в ее жизнь. Слишком многое оставалось недосказанным. Дома никто не упоминал его имени. И Розмари ждала. В следующий раз она будет во всеоружии. Она не собирается устраивать сцену, просто скажет ему все, что должна была сказать, и попросит уйти. На этот раз навсегда.
Но каждую ночь Розмари прислушивалась, не подъезжает ли к дому его машина, не поворачивается ли ключ во входной двери, и сердце ее колотилось, как и раньше. Но теперь она не плакала. Улыбалась и шутила с друзьями, и только Фрэнсис пристально наблюдала за ней, гадая, долго ли продлится ее напускное спокойствие.
– Я действительно хочу положить этому конец, – объясняла Розмари подруге. – Просто мечтаю, чтобы он появился здесь как-нибудь ночью. Только для того, чтобы я могла отправить его обратно.
Фрэнсис сомневалась в ее твердости, но ничего не возражала. Она говорила:
– Надеюсь, этот ублюдок больше не появится.
Розмари только улыбалась. Она лучше знала Бена.
Однажды она легла спать раньше обычного. Около полуночи раздался телефонный звонок. Розмари так быстро вскочила с постели, что комната поплыла у нее перед глазами. Она сняла трубку, чувствуя, зная, что это Бен, и сразу же ее охватило возбуждение, которое вызвало в ней ненависть к самой себе.
– Да? – проговорила она в трубку.
– Это ты, Розмари? – До нее долетел голос с американским акцентом, и она тут же почувствовала глубокое разочарование.
– Том? – ответила она. – Том Вудз?
– Привет! Я только что сообразил, что уже поздно. Ты спала?
– Нет, я читала, – не задумываясь, солгала она. Теперь ее сердце билось ровно и спокойно.
– Завтра я буду в Лондоне, – продолжал Том. – Ужасно хочется тебя повидать. Это удобно?
