брусьями подковообразные стальные пружины, которые сравнением с мышцами птицы или другого какого- нибудь живого существа могут быть только унижены. Если напряжение мышц возникает изнутри и произвольно и в точности соразмеряется с необходимостью, оно быстро затухает и рассеивается от усталости; тем более невозможно сохранять его впрок, тогда как взведенная пружина долгое время полностью удерживает вложенную в нее постороннюю силу и, являясь послушным орудием человека, действует в нужный момент с исключительной резкостью.

– Движение крыльев, которых четыре, будет по образцу конской рыси, – пояснял Леонардо любознательному камердинеру, – однако аппарат равно может быть назван конем, как и птицею, воздушным кораблем, летающим корытом или мельницей, устроенной по турецкому образцу, то есть с горизонтальным расположением крыльев. И я нашел, что при плавании в воздухе управляющему лучше сидеть, чем лежать, так как это позволяет использовать ягодичные мышцы и другие, расположенные ниже поясницы, а также наиболее мощные у человека мышцы спины.

– Сравнительно с моделью, части которой мы видим, какого размера окажется самый корабль? – спросил Джакопо Андреа, любивший громадное.

– Лестница или трап будут иметь 12 локтей, корпус – от носа до кормы – 25, а его высота – 5 локтей: втрое против того, что здесь помещается. Однако относительно своих размеров это сооружение легкое, поскольку его арматура сделана из тростника и обтянута полотном. Ведь что касается крыльев, я не отказываюсь от подражания: полотняные перепонки образуют свободную связь между прутьями или костями арматуры, как у летучей мыши; и когда крыло поднимается, оно вместе и складывается, как если бы пальцы сжимались в кулак.

72

Дрозды сильно радовались, что человек поймал сову и лишил ее свободы, связав ей лапы крепкими веревками. А потом эта же самая сова стала причиной, что дрозды потеряли не только свободу, но и самую жизнь. Сказано для тех стран, которые радуются, что их властители потеряли свободу: ведь из-за этого они сами. теряют поддержку и остаются во власти своих врагов, лишаясь свободы, а часто и жизни.

Внезапная решимость судьбы, по-видимому, бесповоротна. При наступлении французов осенью 1499 года Моро, полностью утративший самодовольство, поручает государственные дела своему брату кардиналу Асканио и проводит время в молитвах возле могилы жены в монастыре делла Грацие. С дерзостью, свойственной людям, когда они видят в несчастье того, кто превышает их положением, настоятель сказал герцогу:

– По всему видно, воля божья такова, что не быть вашей светлости сеньором в Милане; а поскольку живые – это не что другое, как мертвые, не приступившие к исполнению своих обязанностей, вы правильно сделаете, если станете прежде всего остального молиться о спасении души.

К тому времени в монастырь делла Грацие доставили верхнюю плиту гробницы, предусмотренной для совместного захоронения герцога и его жены. Тщательно отделанные скульптором фигуры поместились одна возле другой, как два яйца, снесенные одновременно: размером поболее – герцог, поменьше – его жена Беатриче.

Когда сопротивление пограничных крепостей было подавлено и неприятель продвинулся глубоко в Ломбардию, герцога посетили кардинал Асканио и ученый астролог мессер Амброджо. Этот выражался без малейшей неясности.

– Пусть меня повесят, если ваша светлость не лишится своего государства, – сказал мессер Амброджо.

Однако же люди, в других обстоятельствах растерянные и боязливые, при наибольшей опасности нередко показывают присутствие духа. Покинув монастырь делла Грацие, Моро созвал Тайный совет.

– Я желал быть для своих подданных наилучшим государем из всех, – сказал герцог, – и, видит бог, достиг в этом многого. Но теперь обстоятельства мне препятствуют.

Тут сообщили, что в городе начались волнения и убит казначей мессер Гуальтиеро, которого вытащили из его дома.

– Остается сложить в сундук наши сокровища и подковать лошадей, – сказал Моро, в то время как кардинал Асканио изъявил готовность остаться и защищать город и крепость. Не без язвительности именуя его государем, герцог на это сказал:

– Прошу прощения, но я вам не доверяю, хотя вы и брат мне; здесь остается наш кастелян Бернардино, вы же, как прилично опекуну, отправитесь в Инсбрук, сопровождая детей.

Предусмотрительность герцога оказалась так велика, что гонца к императору он послал втайне от брата. Моро просил помощи пяти тысяч швейцарцев, тогда как сам в сопровождении конвоя поскакал в Комо, где рассчитывал их дождаться: это было самое быстрое путешествие за его жизнь, и кони летели как голуби. После его отъезда на пустыре перед Замком в месте, назначенном герцогом для Коня, неприятельские солдаты укрепили артиллерийский лафет и фурия франчезе, которая при страшной силе отдачи могла ранить прислугу, поэтому, не дожидаясь выстрела, все от нее разбегались, когда начала действовать, огненной пастью тотчас отгрызла кусок стены. Недолго раздумывая, кастелян Бернардино да Корте опустил мосты, и тем дело решилось: историки единодушны, считая, что от евангельского Иуды не было большего изменника и злодея. Спустя несколько дней король Людовик в торжественной процессии следовал в Миланский собор, и собравшиеся па улицах граждане разглядывали нового суверена, который рыцарскими манерами и веселой улыбкой в особенности нравился женщинам. Тот же, кто, подобно Джакопо Андреа Феррарскому, негодовал на всеобщее равнодушие к участи Моро, считался безумцем, и таких сторонились.

Во время краткого пребывания в Милане король посетил монастырь делла Грацие и, осматривая произведение Леонардо, настолько воодушевился, что пожелал выломать стену и вместе с картиной целиком перевезти в свой Париж. Только его легкомыслие и забывчивость уберегли «Тайную вечерю».

Но и в остальном для работников, зависящих полностью от выплачиваемого им жалованья – регулярно или с большими перерывами, это иное дело, – такие нашествия не лучше чумы. Отчасти их будущее определяется тем, насколько они станут упорствовать в привязанности к прежнему государю, отчасти как их представят в глазах новой администрации изменники и предатели, подобные Бернардино да Корте. Одно остается несомненным: наиболее правильно рекомендуют человека его произведения, равных которым нет в мире.

Еще не улеглись грабежи и не дотлели пожарища, а в Корте Веккио со всей помпой явился королевский наместник Карл д'Амбуаз маршал Шомон. Влиянием и могуществом немного уступавший старшему брату, известному руководителю короля Людовика кардиналу Руанскому, Карл больше прославился как военачальник, и изображения всевозможных усовершенствованных орудий убийства и нападения должны

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату