Вирусапиенс вспыхнул, поворачиваясь к хакеру, поднял засветившуюся руку, но в последний момент передумал и зеленый разряд, скользнувший с пальцев, впился в пол.
– Что я делаю в этом теле? – вдруг встрепенулся он.
– Какой толк от меня в этой никчемной, болезненной оболочке?
Потёмкин с интересом посмотрел на спутника, неожиданно вспомнил о Тромбе, оставшемся в Сети один на один с могущественным противником. И в этот момент его озарила идея.
– Ты хочешь вернуться? – с замиранием в сердце спросил он.
Вирусапиенс хлопнул ресницами.
– А как же он? – Димка кивнул на тело, в котором в настоящий момент пребывал Вирусапиенс.
– А мне до него какое дело? – прошипел тот. – Чтобы управлять этим агрегатом, нужен не просто человек? Я тут много чего изменил. Постой-ка! Ты хотел, чтобы я поменялся местами с твоим другом?! Это часть твоего плана? Ты знал, что я… Нет! Ты не мог этого знать!
– Я и не знал! – поспешил оправдаться Потёмкин. – Я только хотел просить тебя, но ты сам решил.
Вирусапиенс опустил голову. Довольная улыбка спряталась за нахмуренными бровями.
– Здорово у вас, людей, получается. Опять я за вас отдувайся, только на этот раз в Сети. Ладно, поехали в храм. Вы к старцу Михаилу, а я в сеть. Откуда вышел, туда и уйду!
«А вот этого, пожалуй, не нужно, – подумал Дмитрий, выскакивая в обгоревшую комнату. – Мне и без тебя хорошо».
– И все-таки, зачем тебе отец Михаил? – не успокаивался Анатолий.
– Садовники должны знать, что происходит с нашим миром, – пояснил Дмитрий, выходя в подъезд. Ведь именно они вырастили его.
– А причем здесь отец Михаил? – опешил телохранитель.
– Я подозреваю, что он и есть Садовник.
Глава одиннадцатая
«ХОЖДЕНИЕ ПО ГОЛОВАМ»
Двери Храма распахнулись, едва друзья приблизились к истертым временем ступенькам крыльца. На пороге появился возбужденный Игорь.
– Я вас давно жду, беда у нас! – воскликнул он, устремляясь к Потемкину.
– Спокойно, брат, – шепнул Дмитрий, посылая нескладному добродушному здоровяку мысленное приветствие.
Монах не желал успокаиваться. Размахивая руками и хватая гостей за рукава, он буквально тащил их за собой.
Показалась знакомая лестница, мелькнули отшлифованные ступени, открылась тяжелая дверь. Дмитрий заглянул в кабинет отца Михаила. Дубовый стол на месте, кресты, иконы, иконки, толстенные книги в тяжелых переплетах – всё как всегда, всё неизменно. Вот только к привычной материальной неизменности добавилась непривычно замершая фигура отца Михаила. Только сейчас стала понятна причина странного поведения Игоря. Бледный сухонький старец неподвижно восседал в массивном кресле. Совершенно недвижимый, он вполне мог сойти за умершего пожилого человека.
– И давно он так? – поинтересовался Дмитрий. Подойдя к батюшке вплотную, он ощупал теплую руку. – Пульс нормальный, сердце работает, дыхание в порядке. А что не так-то?
Он коснулся мыслесферы священника, тяжело вздыхая, проник глубже и остановился, разглядывая мысли старца. Страх окружил его со всех сторон. Он висел в темноте, заслоняя остальные человеческие чувства. Дмитрий ощутил его невыносимо-холодное прикосновение и, сжавшись, едва не покинул оболочку. Лишь в последний момент он ощутил присутствие хозяина тела и остался. Далекое, едва заметное биение… испуганная мысль коснулась его сознания и исчезла, словно источник ее мгновенно сделался неразумным.
Дмитрий решил не спешить. Его сознание составило из обрывков мыслей и образов привычную картину громадного зала, похожего на церковный, с маленькой дверью в дальнем углу. Именно оттуда доносилось едва различимое бормотание. Быстро подойдя к тайному убежищу, он рывком открыл дверь и увидел сжавшегося, испуганного человека. Тот сидел в темном углу и шептал непонятную молитву.
– Изыди, сатана! – зашипел старик, отстраняясь, и испуганно закрыл лицо руками. – Я знаю тебя! Ты – дьявол!
Сделав над собой усилие, Дмитрий заглянул в душу старца и мгновенно прочувствовал всю глубину ужаса, охватившего глубоко верующего священнослужителя. Из его памяти были вырваны значительные куски жизни. И беда для божьего человека заключалась не в том, что он не помнил происходящего с ним в это время, а в том, что он знал, что делает, но не мог противиться захватившему его тело разуму. Словно автомат, выполняющий заложенную в него программу, он дышал, двигался, произносил чужие слова, оставаясь при этом лишь зрителем, выброшенным в дальний угол сознания.
Но так было не всегда. Поначалу, когда в голове появился чужой голос, священник подумал, что разговаривает с Господом. Он видел невероятные картины зарождения мира и очень скоро проникся уверенностью в том, что его мысленный собеседник обладает бесконечным могуществом. «Кто же еще, как не Бог?» – думал он и без колебаний выполнял волю Создателя, и это грело его торжествующую душу.
Однако время шло, и сомнения все чаще посещали отца Михаила. Слишком странные поступки совершало его тело. Но даже несмотря на это, старец старался выполнять указания гласа, посещавшего его в минуты размышлений.
Мысль о том, что его действия совсем не соответствуют тем заповедям, которым он привык подчиняться в обыденной жизни, впервые появилась в тот момент, когда он увидел странного молодого человека по имени Дмитрий. Юноша появился ниоткуда – и он знал, что так и должно быть. Он знал и то, что обязан проверить его способности к выживанию, однако когда дело дошло до самого испытания, отец Михаил дрогнул, но противиться Господу не посмел. Гость угодил в ловушку, созданную еще во времена строительства храма, но вместо того, чтобы оказаться нанизанным на металлические пики в подвале, исчез ровно так же, как и появился. С этого момента вся жизнь отца Михаила закрутилась вокруг странного юноши. Сомнения все чаще появлялись в голове старца. Но чем больше он сомневался, тем чаще в его голове звучал гипнотический голос, тем меньшее влияние он имел на собственное тело, тем большие куски жизни выпадали из его памяти. Он был уверен, что кто-то проживает его жизнь вместо него. Он страдал, но сделать ничего не мог. Мысленно взывая к Богу и днём и ночью, он молил его о прощении. Даже осознав тщетность своих усилий, он продолжал бороться за свою бренную оболочку.
Все кончается в этом мире, истощилось и его терпение. Одним днём он оставил попытки вернуть своё тело, опустил руки и, замкнувшись в созданном его воображением закутке, стал ждать. Теперь он полагал, что лучше умереть, чем вернуться в проклятое тело. Впрочем, если бы он знал, как умереть, то давно бы уже не жил.
– Выходите, святой отец! – произнёс Дмитрий в темноту каморки и стал ждать.
Рядом появилась недовольная физиономия. Вирусапиенс бесцеремонно ввалился в мыслесферу старца.
– Нет! Таким образом ты только добьешь его, – пробурчал он после того, как обследовал мысленное пространство старика. – Он и без того на грани помешательства. Дай мне поговорить с ним.
– Попробуй! – согласил Дмитрий и оставил старческое сознание.
– Ну?! – одновременно воскликнули Илья и Анатолий, заглядывая в глаза Потёмкину.
– Нет! – выдохнул Дмитрий. – Кто бы в нем ни был, садовник или еще кто, но он давно ушёл.
– А кто остался? – телохранитель кивнул на замершего в кресле старика.
