скоплений он увидел знакомое лицо. Перед глазами мелькнули узкие губы, черные, закрученные кверху усы и кавказский с горбинкой нос. «Ванидзе, Алик» – Дмитрий не раз видел программиста в «Медвежьей берлоге», но сейчас с трудом узнал его. Серая, высушенная, как у трупа, кожа, синяки под глазами. Безжизненная маска дрогнула, Алик выгнулся, и в этот момент светлые нити, пронзающие его голову, померкли. Пылающая пуповина, соединяющая тело с программатором, погасла, отпуская молодого человека. Обмякшее тело с громким хлопком исчезло, освобождая место для следующего «пациента».
Дмитрий, недолго думая, метнулся к образовавшемуся просвету и… закричал, но не от боли – от удивления и восхищения; ощутив прикосновение Вселенной, на мгновенье почувствовал себя атомом водорода, звездой, галактикой и туманностью одновременно. Он был везде и всегда, он сам стал временем и пространством; мог управлять движением звездных систем и лепить материю из гипотетических кварков. Время метнулось вперед, и он услышал торопливый голос Тромба.
– Ты здесь зачем?
– Чтобы понять, – ответил Дмитрий, пытаясь найти бойца, но никого не увидел.
– Что ты хочешь понять?
– Почему семя нестабильно?
– Материя мертва, нужна программа для звезд, – прошелестел в голове затихающий голос Тромба. – Не мешай, уходи!
– Прямо святой дух, – пробормотал Дмитрий, отстраняясь от сияющего великолепия, развернувшегося перед ним Мироздания.
Он вдруг понял, что в этот раз его попытки противостоять силе, затягивающей разум во Вселенский водоворот, могли бы увенчаться успехом: рядом был ПервоДим, и ему, в отличие от Дмитрия, вовсе не хотелось становиться Богом. Вернее, всесилие манило его, но он, точно зная, что за этим последует, сдерживал себя, чтобы не сорваться и не прыгнуть навстречу завораживающему звездовращению.
«Кстати, а что там у нас с туманностью гуорков?» – в очередной раз подумал Дмитрий, и тут же мир вокруг него потускнел, затем взорвался, разваливаясь на куски. Выворачиваясь наизнанку, пространство, словно подслушав мысли человека, разложило его тело на атомы, рассыпало в цепочку, протянувшуюся между реальными галактиками на сотни миллионов световых лет, чтобы собрать воедино неподалеку от безжизненного планетоида.
Мертвый каменный шар прятался в холодной пустоте. Кучка умирающих плазмоидов да этот безжизненный планетоид – все, что осталось от грозной цивилизации гуорков, Ра-преобразователя, громадной планеты и окружавшей ее газопылевой туманности. Если бы не плазмоиды, освещавшие спекшуюся поверхность многокилометрового булыжника, Дмитрий никогда бы не поверил, что попал в систему планеты Компа, точнее, бывшую систему планеты. Если бы не плазмоиды, он вообще не разыскал бы обожженный осколок в бесконечной темноте космоса. Замечая мелькающие огоньки, он шагнул навстречу свету и оказался среди вопящих от ужаса гуорков.
«Неужели это Ра-преобразователь? – подумал он, рассматривая поверхность идеально круглого небесного тела. – Нет, скорее всего, это и есть братская могила триллионов плазмоидов, молчаливый памятник бесконечного самопожертвования».
Вспоминая рассказ Пугачева о гибели рукотворной звезды, созданной гуорками из космической пыли и собственных тел, он удивился, что после встречи с Демоном вообще что-то осталось.
– Русса! – позвал Дмитрий.
Бросая громкую мысль в окружающее пространство, он заметил, что гуорки на мгновение замерли, как бы присматриваясь к нему, но, не увидев в маленьком человеке никакой угрозы, продолжили хаотический танец вокруг мертвого куска материи.
– Я здесь! – послышалась множественная мысль и из горящего столпотворения выдвинулись несколько десятков плазмоидов.
Пока Дмитрий соображал, какой из плазмоидов окажется Руссой, количество плазменных разумников увеличилось вдвое. Гуорки делились на глазах, и трудно было понять, какой из них еще секунду назад назвался Руссой.
– Тяжелые времена настали, – оправдался, приближаясь, наиболее крупный гуорк.
Остальные, как по команде, отодвинулись и через секунду исчезли, теряясь среди сотен тысяч неотличимых друг от друга сородичей.
– Наше деление, раньше казавшееся недостижимым счастьем, сейчас – обычное дело.
Дмитрий молчал. Разглядывая гуорков, он сравнивал себя с ПервоДимом «на борту», с множеством плазмоидов, мыслящих в унисон и считающих себя Руссой.
– Я самый старший, – вытолкнул бесцветную мысль раздувшийся огненный шар, и в голове Потемкина возник образ старого знакомого, нелепого слонопотама. Розовое чудище вскинуло гигантские ресницы. – Остальные появились после того, как мой половинник ушел с твоим другом и его четвероногим товарищем.
– Славка с Цербером были здесь? – удивился Потемкин.
– Да, – ответил Русса, сотрясаясь массивным телом и нелепо вскидывая короткий хобот. – Он ищет Ра-программатор и уверен, что наш отец каким-то образом может предотвратить гибель Вселенной.
Пришло время Дмитрию хлопать ресницами:
– Это он тебе сказал?
– Нетрудно догадаться. Он устроил нам настоящий допрос, прежде чем отправиться на поиски отца- программатора.
– Как ты назвал Ра? – дернулся Дмитрий навстречу гуорку, но остановился, удивляясь внутреннему порыву. В этот момент у него возникло острое желание схватить собеседника за грудки и хорошенько встряхнуть.
– Я сказал – Ра-программатор, – повторил Русса.
И только тут Потемкин понял, что в словах гуорка его так сильно взволновало.
– Почему программатор? – не удержался он, помня, что раньше гуорк любыми путями избегал разговора о Ра.
– А ты разве не знаешь? – поинтересовался тот и тут же продолжил, словно говоря с самим собой. – Впрочем, откуда тебе было узнать. Ведь об этом не скажет ни один гуорк.
Русса вспенился, загудел, покрываясь огненными жгутами. Метнулся в сторону светящихся в темноте светляков.
Дмитрий подумал, что он боится соплеменников, способных услышать его запретные мысли. Но гуорк засверкал, словно маленькое солнце, и стал медленно растягиваться, превращаясь в вытянутый эллипсоид.
– Нет! – вытолкнул он пылающую недовольством яркую мысль. – Нельзя так часто делиться. Мои знания уменьшаются с каждой половинкой.
Подумав, что гуорк борется с самим собой, Дмитрий решил помочь ему. Шагнув навстречу, включил защиту на полную мощность, коснулся полем сферы раздувающегося гуорка. Силовая броня загудела, впитывая излишки энергии, и Русса, постепенно остывая, перестал вытягиваться.
– Ра – наш прародитель, – продолжил он, как только Дмитрий освободил его от объятий своего охранника.
– Когда-то, очень давно, он создал первого гуорка. Он научил его поглощать информацию. Сделав разумным, дал ему возможность делиться, как только тот достигнет определенного уровня знаний, когда получит необходимые навыки управления звездным веществом.
Дмитрий не смог сдержаться.
– Звездами? – заорал он, так громко, что ближайшие плазмоиды прекратили свои бесцельные рыскания в пространстве и зависли неподалеку. – Вы управляете звездами?
– Не всеми. Я и сам раньше этого не знал, – уже тише, будто оправдываясь, продолжал гуорк. – Этого нельзя узнать, пока не ополовинишься.
Замершее на миг столпотворение сорвалось с места, и плазменные шары понеслись дальше по своим непонятным траекториям.
– Постой, постой! – Дмитрий жестом остановил плазмоида. – Давай по порядку! Что программирует
