немедленного свидания. Звонила она сразу после ленча, в один из тех суматошных дней, когда все идет вкривь и вкось. Претенденты так и перли к нам, и будь у меня пять языков, пять пар рук и не пять, а двадцать пять телефонов на столе, я и то не смог бы нанять такую кучу людей, что заполнила образовавшийся за ночь в нашей конторе вакуум. Я попробовал отложить Мару на вечер, но она никак не хотела ждать. И я согласился: через несколько минут я увижусь с ней по адресу, который она мне сказала. Это был дом ее приятеля, там нам никто не помешает, где-то в Виллидже.
Толпа посетителей висла на барьере, и я бросил их на Хайми Лобшера, пообещав вернуться через полчасика. Такси подъехало к кукольному домику с крохотной лужайкой перед ним. В дверях меня поджидала Мара. На ней было легкое розово-лиловое платье, а под ним, как я сразу догадался, она была голышом. Закинула руки мне на шею и впилась в меня поцелуем.
– Прелестное гнездышко, – сказал я, переводя дух и осматриваясь.
– Правда? – спросила она. – Это домик Карузерса. Сам он с женой живет чуть подальше, а здесь у него что-то вроде запасной берлоги. Я здесь иногда ночую, когда слишком поздно добираться до дома.
На Карузерса я никак не прореагировал. Подошел к книжным полкам взглянуть на книги, краем глаза увидел, как Мара сорвала со стены какой-то лист бумаги.
– Что это? – спросил я, скорее изображая интерес, чем интересуясь.
– Ничего особенного. Его рисунок, он просил его выбросить.
– Дай-ка взглянуть.
– А чего глядеть? Самая настоящая ерунда. – Она собралась порвать лист, но я выхватил его и увидел – Бог ты мой – свое собственное изображение. Прямо в мою грудь на рисунке был воткнут кинжал.
– Я же говорила тебе, он жутко ревнивый, – сказала Мара. – Не обращай внимания, он это спьяну нарисовал. В последнее время он вообще стал много пить. Мне приходится просто стеречь его. Знаешь, он как большой ребенок. Но ты не думай, пожалуйста, что он тебя не любит, он так с каждым может поступить, кто проявляет ко мне хоть малейший интерес.
– Ты сказала, он женат. Он что, не живет с женой?
– Она инвалид.
– Сидит в инвалидном кресле?
– Ну не до такой степени. – Она усмехнулась. – Ой, ну зачем сейчас говорить об этом? Какое нам дело до его жизни! Ты знаешь, что я ему не любовница. Я говорила тебе, что он нянчился со мной, а теперь настала моя очередь присматривать за ним, он в этом нуждается.
– Значит, ты здесь иногда ночуешь, а он в это время со своей женой-инвалидом, так, что ли?
– Он тоже здесь иногда ночует, здесь два спальных места. Ты разве не заметил? – И тут же она взмолилась: – Ну прошу тебя, хватит о нем; тебе не о чем волноваться, неужели ты мне не веришь?
Она прижалась ко мне, обняла. Я легко поднял ее, перенес на кушетку, задрал платье, раздвинул ее ноги, и язык мой скользнул в расщелину. Она тут же потянула меня на себя, руки ее сначала извлекли на белый свет мой член, а потом, приглашая его, раздвинули нижние губы. И когда он там оказался, Мара почти сразу же испытала оргазм, потом второй, потом третий. Наконец встала и побежала в ванную. Потом я занял место под душем, а вернувшись в комнату, застал ее лежащей с сигаретой в зубах. Я присел рядом, ласково положил руку ей на развилку.
– Мне пора возвращаться в контору, – сказал я, – а мы толком и не поговорили.
– Побудь еще. – Она поднялась, ее рука легла на мою дубинку.
Я припал к Маре крепким долгим поцелуем. Ее пальцы расстегивали мои брюки, когда мы услышали, как кто-то возится с дверным замком.
– Это он. – Она мгновенно вскочила и побежала к дверям. И еще она сказала: – Оставайся на месте, все в порядке.
Я не успел как следует застегнуться, а она уже упала в объятия шагнувшего в комнату Карузерса.
– У меня гость, – сказала Мара, – я пригласила его посмотреть дом. Но он собирается уходить.
– Привет. – Карузерс крепко пожал мне руку, на губах дружеская улыбка. Казалось, мое присутствие ничуть его не удивило. По сравнению с нашей первой встречей он сильно сдал.
– Вы же не сию минуту уходите, не правда ли? – продолжал он, разворачивая принесенный с собой пакет. – Как насчет маленькой выпивки? Что предпочитаете: скотч или рай 33?
Не успел я сказать да или нет, Мара уже устремилась на кухню за льдом. Я встал вполоборота к Карузерсу, открывавшему бутылки, и, прикидываясь, что внимательно рассматриваю книги на полках, торопливо застегнул брюки.
– Надеюсь, вас не разочаровало это место? Этакое убежище, пещера, где я могу принимать Мару и ее приятелей. А на ней сегодня миленькое платьице, вы не находите?
– Да, – сказал я, – замечательное.
Наконец он заметил мой интерес к книжным полкам.
– Ничего хорошего здесь не найдете. Лучшие книги – у меня дома.
– Нет, и здесь подбор прекрасный, – сказал я, радуясь, что разговор коснулся этой темы.
– Вы, как я догадываюсь, писатель. А может быть, мне Мара об этом сказала.
– Ну какой я писатель, – возразил я. – Хотел бы им стать. А вот вы, наверное, писатель?
Он усмехнулся, сделал глубокий глоток.
– О, по-моему, мы все когда-нибудь пробовали писать. И я тоже, в основном стихи. Но кажется, у меня