Марли гораздо серьезнее. Конечно, плазменный выстрел опалил и частично коагулировал раневой канал, что уменьшило кровопотерю. И все же мы должны немедленно остановить кровь.
— А это не может подождать? — Клэр побаивалась медицинских процедур.
— Капитан, у вас в бедре дыра. Как вы думаете…
Он не договорил, замер с приоткрытым ртом, не сводя глаз с двери.
— Оп-ля! — выдохнул Бьят, глядя туда же.
Клэр изо всех сил вытягивала шею, пытаясь понять, на что уставились ее подчиненные.
Наконец, решительно отодвинув рукой Тревиса, она увидела маленькую фигурку, два огромных голубых глаза и светло-каштановые локоны по обеим сторонам бледного личика.
— Это что — ангел? — прошептал доктор.
— Чушь какая-то, — выговорила удивленная до предела Клэр. — Откуда ты взялась, малышка? Что ты здесь делаешь?
Девочка лет пяти-шести переступила порог и остановилась, с любопытством разглядывая разгромленный мостик.
— Капитан, не нужно ее пугать, — взмолился Тревис. — Видите, это просто ребенок. Она наверняка голодна… Он присел на колени перед девочкой и мягко спросил: — Откуда ты, моя милая? Как ты сюда попала?
— Мой папа не хотел, чтобы я выходила из каюты… — девочка говорила тихо, доверчиво глядя на доктора. — Он велел мне прятаться, иначе меня опять отправят в больницу. Но он так долго не приходил…
— Твой папа? — переспросил Тревис. — Как тебя зовут, милая?
— Эления…
— Какое красивое имя. Эления… а дальше?
— Эления Свенсон. Где мой папа? Я хочу к нему…
«О боже!» — Клэр закрыла глаза. У нее неожиданно закружилась голова. Кровь шумела в ушах, словно морские волны. Клэр еще успела расслышать, как Тревис сказал: «Пойдем со мной, милая, я понесу тебя…», но уже не понимала, к Элении он обращается или к ней.
Клэр пришла в себя в медотсеке.
Бьят стаскивал на соседнюю койку все подушки и одеяла, устраивая для Элении уютное гнездышко.
— Посиди здесь, милая, — приговаривал он. — А я схожу поищу для тебя чистую одежду и что-нибудь поесть. Как насчет банана или шоколадного печенья с орехами?
Неловко пошевелившись, Клэр закусила губу — бедро пронзила острая боль. В углу медотсека она увидела доктора Тревиса — тот складывал инструменты в стерилизатор. Потом взял шприц, набрал из ампулы лекарство и подошел к Клэр.
— Что это? — спросила она.
— Наврастал. Он остановит кровотечение. На протяжении тридцати шести часов вы можете испытывать легкий зуд в месте укола. Это нормально.
Девочка с любопытством смотрела, как он вводит иглу под кожу капитану.
— Вам повезло, что выстрел задел только мягкие ткани и кость не повреждена, — добавил Тревис.
— Я безумно счастлива…
— На мой взгляд, ваша ирония неуместна, капитан. Будь сломана кость или задета артерия, я едва ли смог бы вас спасти…
Девочка, убедившись, что ничего интересного больше не будет, свернулась клубочком под одеялом. На секунду Клэр позавидовала ей: так хорошо закрыть глаза и забыть обо всех проблемах! Потом ее посетила другая мысль.
— Доктор, как выжила девчушка? Когда мы прыгали через черную дыру, перегрузки и декомпрессия убили Хеннинга и Экко. Как же ей удалось…
Тревис улыбнулся:
— Говорят, у детей есть ангелы-хранители.
— Не у всех, — тихо ответила Клэр, снова вспомнив свою дочь.
Присутствовало еще что-то, кроме грусти и боли, которые обычно приносили воспоминания. Что-то, показавшееся ей важным, но на чем она никак не могла сосредоточиться. Может, это наврастал так действует?
— Повернитесь, пожалуйста, на бок, капитан, — попросил Тревис, взяв со стола ножницы. — Я должен обработать рану.
На этот раз боль была не такой острой, зато долгой и изматывающей. Клэр натянула на голову одеяло, чтобы Тревис не видел ее слез.
— Почему вы здесь, доктор? — спросила она, переведя дыхание.
— Почему я здесь? Ну знаете, на корабле должен быть врач, это старая традиция…
Клэр покачала головой:
— Вы знаете, что я имею в виду.
— Да, я знаю… — произнес он и начал накладывать на рану повязку из «дышащей» ткани.
Клэр вздрогнула — бинт был холодным и пах дезинфицирующими веществами.
— Нужно обследовать вашу ногу на «Амбукаме», — продолжал Тревис как ни в чем не бывало.
Но Клэр не позволила ему сменить тему:
— Вы не ответили на мой вопрос.
Доктор наклонился над ней, и она уловила исходящий от его халата аромат табака. Того самого, настоящего.
— Думаю, такие слова, как secare cata morph, ничего вам не скажут, — ответил он негромко.
— Ошибаетесь, — возразила Клэр. — Это редкая и неизлечимая болезнь, при которой происходит разрушение синапсов в головном мозгу.
— Хм! — доктор Тревис был искренне удивлен. — Разве вы изучали медицину? Это входит в программу подготовки капитанов?
— Я — нет, но моя дочь училась на факультете генетики в университете Тайтонны. В пятом семестре она делала исследовательский проект по этой теме. Насколько я помню, в настоящее время разработана методика, согласно которой в ДНК клеток встраивается ген, ответственный за синтез нейропептидов, восстанавливающих синапсы, и неудачи при лечении составляют примерно один случай на десять миллионов.
Тревис улыбнулся одними губами:
— Не примерно, капитан, а совершенно точно. Один случай на десять миллионов — это как раз мой случай. Можете себе это представить?
— Мне очень жаль, доктор.
Тревис отошел, сел за стол и снова закурил. Клэр перевернулась на спину, рассеянно наблюдая за голубоватыми облачками дыма и наслаждаясь крепким сладковатым запахом.
— Не нужно меня жалеть, — наконец сказал Тревис. — У каждого из нас своя судьба. Я по крайней мере знаю, что проживу не больше месяца — в этом есть какая-то успокаивающая уверенность. А каков ваш секрет, капитан?
Клэр взглянула на соседнюю койку. Эления крепко спала, приоткрыв рот и разметавшись на подушках. Потом капитан кончиками пальцев потрогала повязку на ноге:
— Как долго мне носить это, доктор?
— Как минимум сорок восемь часов. После этого я снова осмотрю рану. Старайтесь избегать сильных нагрузок.
Дверь медотсека распахнулась, появился Бьят, тащивший двухлитровый продуктовый контейнер. На его плече висели пара брюк и две рубашки. Штанины и рукава у одного комплекта он явно обкорнал кухонным ножом. Бьят бросил на койку Клэр целые брюки и рубашку, затем поставил контейнер на кровать Элении, зачерпнул ладонью биоплазму и слепил сочное зеленое яблоко.
