«С Юрием Михайловичем Чурбановым я впервые познакомился в г. Ташкенте в июне 1976 г ., когда он являлся начальником политуправления Внутренних войск МВД СССР и имел звание генерал-майора. Ещё до приезда Чурбанова меня прямо из дома вызвал к себе в кабинет первый секретарь ЦК КП Узбекистана Рашидов и предупредил о приезде Чурбанова – зятя Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева, чтобы я сам его встретил, оказал максимум ему внимания, позаботился о хороших подарках для него.
5 июня 1976 г. я выезжал в аэропорт Ташкента встречать Чурбанова. Разместили его и помощников в резиденции ЦК КП Узбекистана по ул. Шелковичной (ул. Лопатина). На другой день вместе с Чурбановым, моим заместителем Давыдовым Г. И. и командиром дивизии внутренних войск Сираждиновым Б. Х. побывали в ЦК КП Узбекистана в кабинете у Рашидова, где состоялась беседа. В дальнейшем показали Чурбанову достопримечательности Ташкента, музеи, научно-исследовательский институт садоводства и виноградарства им. Шрейдера, выезжали в Ташкентскую область в колхоз им. Ленина, где было организовано угощение. Чурбанов лишь на день вылетел в Бухарскую область, остальное время провёл в Ташкенте, мы вместе завтракали, обедали, ужинали, разговаривали, поближе узнали друг друга. Никаких служебных вопросов с ним не решали…
Для Чурбанова были приготовлены: сюзане – декоративный настенный ковёр стоимостью не менее 200 руб.; красивой расцветки ковёр 2x3 м стоимостью не менее 250 руб., с учётом невысоких в то время цен на ковры; два чайных сервиза по 16 руб. каждый; два столовых сервиза по 24 руб. – все красиво расписаны национальным узбекским рисунком и, несмотря на невысокую стоимость, смотрелись они очень нарядными. Помимо сервизов, сюзане и ковра были также отрезы ткани стоимостью не менее 100 руб.
За день-два до отлёта Чурбанова в Москву рано утром я провёл его в комнату и показал все эти веши для него. Чурбанов воспринял всё как должное и выразил удовлетворённость подарками. Сказал, что его жена Галина Леонидовна будет довольна. После осмотра подарков мы наедине разговаривали с Чурбановым. Он сам завёл разговор о том, что в Москве жить не так просто, как кажется, очень много расходов. Я понял, что следует дать деньги. Кроме того, видел, как благосклонно Чурбанов отнёсся к приготовленным для него вещам. Я и раньше хотел дать ему деньги, но были сомнения: дать ли сразу или позднее, если дать, то какую сумму. Чурбанов сам вывел меня из затруднительного положения, и я решил окончательно вручить ему деньги. Решил для себя, что хватит суммы в 15 000 руб.: это и немало и не слишком много, для первого знакомства достаточная сумма… Улучив удобный момент, когда мы находились одни в помещении, я отдал свёрток с деньгами в руки Чурбанову и сказал, что это ему на память об Узбекистане. Чурбанов ответил: «Хорошо», и тут же положил свёрток в карман брюк. Потом мы пообедали и дальше всё шло по порядку.
Или после обеда в тот день, или вечером Чурбанов похвалил узбекские фрукты. Я его намёк понял и изъявил желание посылать ему фрукты. После отъезда Чурбанова для него регулярно направлялись коробки с овощами и фруктами в свежем и сушёном виде, виноградом, винами, коньяком. Стоимость отправленных коробок за эти годы составляет не менее 2 500 руб.
С приходом Чурбанова на пост заместителя министра внутренних дел СССР по кадрам я оказался уже и в служебной зависимости от него. Для укрепления наших с ним отношений в январе 1978 г. в Москве я передал очередную взятку не только Щёлокову, но и Чурбанову. С 23 по 26 января 1978 г. в Москве в здании Академии МВД СССР было проведено совещание по итогам года, а в последующие дни проводилась учёба руководящих кадров. Для Чурбанова я захватил с собой 10 000 руб., свёрток имел при себе. Чурбанов вёл группу министров союзных республик, и туда входили начальники ГУВД Москвы и Ленинграда. В здании Академии у Чурбанова имелся отдельный кабинет. Занятия заканчивались около 16 часов, и после этого я зашёл к нему в кабинет. Разговаривали мы с ним наедине, не более 10 минут. Он расспрашивал о работе, говорили на другие темы. Перед уходом я вынул из кармана свёрток с деньгами и положил на стол перед Чурбановым. Сказал: «Это вам». Он улыбнулся, взял свёрток и положил в ящик стола. Попрощались, и я ушёл. Таким образом, всего я дал Чурбанову взяток на общую сумму 28 230 руб. в Москве и Ташкенте.
…О привлечении Чурбанова к уголовной ответственности я узнал лишь в апреле 1987 г. 20 апреля между нами была проведена очная ставка, во время которой Чурбанов сам рассказал о фактах получения от меня взяток и в основном всё правильно. Я напомнил ему лишь некоторые детали, уточнили суммы взяток».
Чурбановский процесс
Прошло ещё около года, прежде чем Яхъяев занял своё место на скамье подсудимых рядом с Чурбановым и сослуживцами из Узбекистана: заместителями министра Таштемиром Кахрамановым и Петром Бегельманом, начальниками областных УВД Джалалом Джамаловым, Якубом Махамаджановым, Хушвактом Норбутаевым, Муином Норовым, Салимом Сабировым. 5 сентября 1988 года Военная коллегия Верховного суда СССР начала рассмотрение их дела, и с этого времени к расположенному в центре Москвы особняку на улице Воровского было приковано внимание общественности.
Интерес был объясним. Впервые за многие десятилетия на скамье подсудимых уместилось так много руководителей правоохранительного ведомства: генерал-полковник, генерал-лейтенант, четыре генерал- майора и три полковника МВД. Кроме того, на скамье подсудимых восседал член семьи генерального секретаря ЦК КПСС – в советской истории подобных прецедентов ещё не было. Впрочем, и сам Юрий Михайлович существенно отличался от своих подельников. Ему незачем было заискивать перед своим начальством для продвижения по службе, мотивы мздоимства были иными. Он не опускался до вымогательства, но не гнушался деньгами, предметами роскоши и другими подношениями. Ведь так было принято в высших эшелонах власти. Кроме всего прочего, не было отбоя от желающих всучить что-либо члену «царской» семьи. Если бы Чурбанов и пожелал вспомнить все денежные суммы, вещи и продукты, которые ему вручались в различных регионах страны, то просто бы не смог. Так же, как и девиц весёлого нрава, которых услужливо поставляли подчинённые генералы и полковники для услад сановного командировочного. Тем более, что тот большую часть суток пребывал в подпитии. Впрочем, это вполне соответствовало нравам тогдашнего МВД СССР. В Ленинграде, например, один из партхозактивов, бывших в ту пору в большой моде, проводили Романов и Щёлоков – оба будучи, мягко говоря, не в форме, о чём немало судачили «активисты» в кулуарах и буфетах.
