Когда ручеёк переходили, на берегу такие же следы видели, только пальцы не такие длинные, покороче малость.
— Размер стопы какой был, помнишь?
— Так думаю, где-то сантиметров сорок — сорок пять.
— А глубокий?
— Да, глубокий, вес то при таком росте порядочный, и на некоторых следах отпечатки острых когтей были заметны.
— Наверное ногти, всё-таки человек. Какие-нибудь звуки он издавал: свист или крики?
— Нет, только мама кричала, аж люди услышали, прибежали.
— Оружие: нож, лук у него были?
— Нет, ничего не видела. Дома потом долго разговоры были: никогда в наших краях ни до, ни после, чучуну не встречали. Этот, наверное, из Верхоянья как-то к нам попал. Там, говорят, их много.
— Кишмя кишат… А у него точно одежда звериная была, может это волосяной покров такой густой?
Мотя надолго задумалась, бровки нахмурила, на лице прибавились морщинки, начала губы покусывать:
— Ты чего меня путаешь, сынок? Сколько лет то уже прошло… Нет, мама тоже говорила что он в шкуре был.
Чуть позже, когда мы всей семьёй пили чай, я вспомнил про гипноз, которым чучуна якобы обладает, так и спросил:
— Мотя, вот говорят, чучуна обладает силой внушения, гипнозом, ты при встрече это почувствовала?
— Нет, Андрей, — после недолгого раздумья ответила тётя, — это у нас только хорошие шаманы гипнозом владеют, — а от чучуны я этого самого гипноза не чувствовала. Только страх, и ужас невероятный. Аж от страха с места сдвинуться не могла — до того страшно было.
— Как в кошмарном сне.
— Да…
Итак — для начала можно конкретизировать несколько пунктов из всей этой мешанины более-менее достоверной информации:
— Чучуна вероятно может иметь при себе оружие — примитивный лук со стрелами или железный нож;
— Может иметь на себе одежду из шкур животных;
— Гипнозом чучуна не обладает, меня в этом не переубедить;
— Питается растительной пищей и мясом, всеядный.
— Всегда ходит один.
— Зимой впадает в спячку.
Глава III
Человек таёжный
Всё-таки мне удалось уговорить отправиться со мной на поиски Романа Делавова и его сына Сергея. Особого энтузиазма Роман не выказал, больше надеялся поохотиться, а вот Сергей очень обрадовался: какое-никакое, а приключение для его пятнадцатилетнего возраста предстояло довольно серьёзное.
Первый целенаправленный выезд в тайгу мы назначили на пятое августа этого года. Посоветовавшись, кроме всего необходимого, решили взять с собой и оружие: всё-таки — тайга. Взяли цифровой фотоаппарат, радиостанции, прихватили металлоискатель: мало ли что, вдруг в месте обитания чучуны нож или наконечники стрел найдутся — хоть это и маловероятно, но всё же. Запаслись продуктами питания на неделю, заправили машину.
В тайге решили остановиться у нашего друга — Гены Расторгуева: он живёт как раз в том районе, где нами были обнаружены следы этого существа. Машину оставим у него и будем ходить пешком.
Сергей, парень смелый: с малолетства в тайге, но когда мы были уже в дороге, он, задумчиво почесав свою белобрысую голову, спросил:
— А если на нас в лесу чучуна нападёт?
— Поломает нас всех, — не раздумывая, ответил отец, — порвёт как промокашку.
— Да!? — забеспокоился Сергей.
— Не волнуйся, Серёга, прорвёмся! — успокоил я его, — у нас же оружие.
— Ты, Андрюша, в человека стрелять собрался? — Серьёзно спросил меня Роман.
Теперь взволновался я:
— Так ведь чучуна.
— Так ведь человек, хоть и снежный. — Рома закурил, — а это, знаешь — криминал.
Услышав слово «криминал», вспомнил уголовный кодекс:
— Значит, будем действовать по закону: в пределах необходимой обороны. Нас трое, он один, следовательно — мы правы. У нас же в стране всегда так?
— Ну да, ну да, — неопределённо буркнул Рома, — закон — тайга…
По всей трассе все дорожные знаки и плакаты густо прострелены картечью, разнокалиберными пулями и дробью — это разминаются хулиганистые охотники и злые, из-за плохих дорог, дальнобойщики — дикий, некультурный народ. Иногда попадаются стоящие у обочин покореженные иномарки — лихачи на огромной скорости задевают колесом на бровке грунтовой дороги песок и переворачиваются. Потом ставят машину на колёса, и почёсывая ушибленное темечко ждут попутных уазиков с буксировочными тросами. Своих тросов почему-то ни у кого из них не имеется.
Уже приближаясь к заимке Геннадия, встретили группу старых добрых знакомых — охотников на УАЗе, поговорили, перекурили. Они поделились с нами карасями — выловили на каком-то озере. Проявят ли они своё добросердечие к лихачам — неизвестно: чай, не зима.
К Геннадию приехали поздно вечером, начинало смеркаться, повеяло прохладой. Пока не стемнело, решили поставить сети на речке, на берегу которой и жил хозяин дома. Пока мы с Геной ставили на резиновой лодке сеть на щуку, Рома уже почистил карасей, Сергей наколол дров и растопил печку. Пока выкладывали на стол привезённые с собой продукты, Гена уже нажарил карасей — всё делается слаженно — как всегда. Запас продуктов привезённых лично для Гены, оставили в сенях.
Уже стемнело. Геннадий включил электрическую лампочку, висящую на раме окна — электричества здесь нет, поэтому используется автомобильные аккумулятор и лампочка.
Таёжный человек Гена — пенсионер, лет под шестьдесят, роста ниже среднего. В этом одиноком лесном доме, живёт с детства: достался по наследству от бабки с дедом; когда-то здесь были их сенокосные угодья, сейчас же всё хозяйство захирело. Супруга умерла несколько лет назад, живёт в одиночестве. Дочка с семьёй живёт в городе. Так что всегда рад всем, кто к нему приезжает в гости: есть с кем поговорить.
— Ну, давай, Гена, рассказывай, как живёшь-можешь?
— Да что рассказывать, живу помаленьку. Тоскливо одному. Хорошо, что вы приехали. А то хожу как леший, сам с собой разговариваю.
— Чем занимаешься? — спросил я его продолжая откушивать аппетитного жареного карасика, —
