зерно, собиравшееся колхозом. В соответствии с драконовским законом её отец был приговорён к смертной казни. Ребёнок же за свой поступок получил официальные поздравления.
В Германии до прихода к власти национал-социалистов коммунистическая партия выдвигала следующие требования в своей программе для солдат:
пункт 12: Устранение всех нежелательных лиц в командовании;
пункт 20: Отмена приказа жить в казармах.
Лозунгами же были «Освобождение от слепого повиновения» и «Демократизация армии».
Вскоре после установления большевистской диктатуры в России была введена принудительная мобилизация трудящихся. Тех, кто отказывался подчиняться этому закону, расстреливали или отправляли в кровавые застенки ЧК. Взамен добровольной народной милиции были установлены центральное авторитарное командование, железная пролетарская дисциплина; насильно призванных новобранцев интернировали в казармы; были введены крайне суровые законы и учреждены военно-полевые суды. Из «товарищей командиров» была выбрана вся армейская аристократия, включая лейтенантов, капитанов и т. д., вплоть до красных маршалов. Советский еврей Рабинович цинично признался, что фальшивая «демократизация» армии была «всёго лишь уловкой для обретения контроля над армией».
Ещё один большевистский лозунг, в который многие верят, — это «эмансипация женщины». Дескать, женщина должна быть освобождена от домашнего бремени и поставлена в равные условия с мужчиной. В 1924 году съезд Коминтерна открыто постановил: «Революция не имеет силы, пока остаются семья и семейные условия». Однако в практическом управлении СССР подлинная сущность этой, столь превозносимой, «эмансипации женщины» выражается в том, что женщины, не имея права обратиться за помощью, вынуждены покоряться и подчиняться самовольным требованиям мужчин, и, чтобы заработать себе на жизнь, им приходится заниматься тяжёлым физическим трудом. Кроме того, в трудовых лагерях, имеющих страшную репутацию, женщины составляют более миллиона человек.
Большевистская пропаганда утверждает также, что женщина освобождена от бремени смотреть за своими детьми. Отныне эту задачу берёт на себя само советское государство. В то же самое время официальная партийная пресса вынуждена признать, что армия беспризорников и несовершеннолетних преступников неуклонно растёт. Особым, немаловажным призывом в системе большевистской пропаганды является требование отменить юридический запрет на аборты. Практика абортов, беспрепятственно продолжающаяся вот уже восемнадцать лет, получила столь широкое распространение, что теперь советские руководители были бы рады вновь запретить аборты.
Что же касается положения женщины в общественном строе, то здесь большевистская пропаганда достигает верха умопомрачения, заявляя, что при буржуазном общественном строе проституция является необходимым злом, но с установлением коммунизма она исчезнет навсегда. На самом же деле ни в одной стране мира проституция не является столь повсеместной, как в СССР. Даже чтобы просто удержаться на работе, женщины-рабочие вынуждены подчиняться желаниям своих начальников. В самом что ни на есть прямом смысле этого слова, женщины в «рае для женщин» служат вольной добычей для советских сутенёров-евреев.
«Служебная поездка», совершённая французским статистиком Эррио (Herriot) во время голода 1933 года, служит особо ярким примером того, как советская пропаганда обманывает недалёких политиков западного либерализма. В этой связи нью-йоркская еврейская газета «Forward», которую никак нельзя заподозрить в симпатиях к нацистам, заявила следующее: «За день до прибытия делегации всё население Киева было согнано в два часа ночи на уборку главных улиц. Десять тысяч рук лихорадочно трудилось, чтобы придать европейский вид грязному и запущенному городу. Все центры по оказанию помощи и все кооперативные магазины были закрыты. Очереди были запрещены. Внушительная армия нищих, голодных и беспризорных была убрана. Милиционеры на выхоленных лошадях разъезжали по перекрёсткам дорог, а в гривы их лошадей были вплетены белые ленты — невиданное зрелище для Киева как до сих пор, так и после».
Одним из главных орудий в арсенале большевистской пропаганды является призыв к упразднению армии, требование о «полном и всестороннем» разоружении. Так, к примеру, НКП (Немецкая коммунистическая партия) под лозунгами «Нет войне!» и «Все на борьбу с вооружением!» потребовала проведения плебисцита по следующему пункту: «Строительство дредноутов и крейсеров всех типов запрещается». А в феврале 1932 года еврей Финкельштейн-Литвинов воспользовался случаем на одной из бесчисленных Женевских конференций, чтобы поддержать перед всем миром принцип «полного разоружения». На сегодняшний день в этих методах обмана ничего не изменилось. Это заявление было подкреплено ещё одним, сделанным тем же Литвиновым в июле прошлого года, когда он заявил, что «полное разоружение» является «максимальной гарантией» мира.
Такова большевистская пропаганда.
Какова же действительность? Численность Красной Армии в мирное время составляет два миллиона человек, вследствие снижения призывного возраста военнообязанных. Сюда следует также добавить и резервистов, число которых составляет девять-десять миллионов человек. Таким образом, в случае войны они смогут мобилизовать одиннадцать миллионов человек, а если добавить сюда практический период времени, то и вовсе четырнадцать миллионов.
В случае войны Красная Армия сможет выставить 160–180 пехотных и 25 кавалерийских дивизий. Недавно красный маршал Тухачевский объявил об увеличении танковых войск на 2475 процентов.
Мощь красных военно-воздушных сил исчисляется 6000 самолётами. Самолёты первой линии делятся на 3100 тяжёлых и лёгких бомбардировщиков и самолётов-разведчиков и 1500 истребителей. Бомбардировочное оружие преобладает над всеми остальными, и это доказывает, что красные ВВС — это, прежде всего, оружие атаки. Идея состоит в том, что в случае войны самолёты-бомбардировщики смогут совершить неожиданное нападение, прежде чем страна, подвергнувшаяся нападению, будет иметь время для организации обороны. Точка зрения советских стратегов такова, что следующая война начнётся безо всякого предварительного объявления войны. Кроме того, далеко не всем известно, что СССР обладает крупнейшим подводным флотом в мире.
Агрессивная суть Красной Армии подтверждается агрессивной стратегией её руководителей. Один из самых солидных образцов эффективности советского режима — это «явная правильность» победоносной большевистской революции в мировом масштабе, согласно Тухачевскому, который заявил: «Большевизм будет пытаться с помощью грубой силы охватить весь мир своим непосредственным влиянием. Самым главным его средством будет военная мощь».
А сейчас самое невероятное. Несмотря на этот явно империалистический тип вооружений, большевистская пропаганда по сей день настаивает на том, что Москва придерживается «политики мира». «СССР не желает расширять свою территорию. Он всегда там, где нужно защищать и поддерживать мир» — вот какую ложь бросает Литвинов в лицо всего мира. А лидер французских коммунистов Торез [Thorez] заявляет в «Юманитэ» следующее: «Нами было показано, что мирные цели неотделимы от политики Советского Союза».
В разительном контрасте с этой систематической кампанией лжи и обмана находится политическое наступление при помощи военных пактов. Под лозунгами «коллективной безопасности» последние были заключены 2 мая 1935 года между Москвой и Парижем и 16 мая 1935 года между Москвой и Прагой.
Не так давно мэр Сен-Дени Жак Дорио [Jacques Doriot], в прошлом коммунист, а ныне руководитель Французской народной партии [Parti Populaire Francais], описал цель франко-большевистского военного пакта следующими словами: «И когда они сформулировали это со всей прямотой, когда Кашен [Cachin] станет президентом Республики, Торез — премьер-министром, а Пери [Peri] — министром иностранных дел, по приказам, полученным из Москвы, они начнут войну против Германии и тем самым обеспечат свободу для СССР на его западном фронте…»
Точно также обстоят дела и в случае с военным пактом между Москвой и Прагой. 15 декабря 1935 года советский лётчик, член компартии, сделал в этой связи следующее заявление представителю французской газеты «Gringoire»: «Строительство аэродромов по соседству с Прагой и в приграничных районах было бы нас идеальным ходом. Для этих точек понадобится только половина самолётов и потребуется только половина топлива. Следовательно, мы смогли бы нести дополнительные три тонны
