что возле Морвилля река Белая делилась на два рукава, каждый из которых через пару сотен лат впадал в Северное море. Таким образом, все три княжества были расположены на довольно большом острове, что и привело к тому, что сподручнее было волтузить именно друг дружку.
А потом, как водится, наступили лихие времена. Во время второй экспансии клана Вентаны, чьим опорным пунктом только-только стал Билгейтц, то есть примерно около двух веков назад, княжества впервые столкнулись с серьёзными проблемами. Армия клана была организована и многочисленна, а маги Вентаны могли заморозить Белую в любом месте. Первым, кто осознал масштаб катастрофы, был князь Пеласта Коботин Лохматый, получивший свое прозвище после того, как изгнал из княжества всех цирюльников, облыжно обвинённых во вредительстве и искусственном насаждении моды 'под горшок'. Помимо повышенной лохматости жителей Пеласта, изгнание цирюльников послужило причиной для еще одного, тоже печального для княжества события. А именно, с целью защиты прав и свобод цирюльников в Пеласт вторгся Свободотворческий корпус объединённых Вентанских вооруженных сил. Наведя при помощи магической заморозки ледяные переправы в нескольких местах, вентанцы атаковали Коботина сразу по нескольким направлениям.
И Коботин был разгромлен. Естественно не один, а вместе со своей дружиной. Потерпев поражение, Коботин с остатками верных людей резво отскочил к столице Пеласта, по странному совпадению носившей то же название, то есть Пеласт, где и объявил всеобщую мобилизацию, что говорит о том, что какие-то реваншистские настроения он в тот момент питать продолжал. Чуть позже, глядя со стен родного города на приближающиеся к Пеласту орды (именно это слово употребили летописцы Пеласта. — Прим. авторов.) вентанцев, Коботин внезапно осознал, что заблуждается, и что собственно выбор у него невелик: либо сдаться, либо умереть в очень неравной битве. Однако мощный ум князя породил третье, весьма нетривиальное решение.
Он решил обратиться за подмогой к своим историческим врагам.
К чести князей Алдона Косматого Морвилльского и Пикока Патлатого Люксенгардтского надо сказать, что они немного (совсем немного) поразмыслив, откликнулись на призыв соседа, поступив таким образом согласно старой пословице: 'Старый враг лучше новых двух'. Злые языки утверждают, что основной причиной послужило, то что намедни они и сами на почве абстинентного синдрома изгнали из своих княжеств цирюльников, но летописцы Пемолюкса документировано заявляют, что это был исключительно жест доброй воли. Морвилльская кавалерия и люксенгардтская пехота ударили дружно в тыл осаждавшим и тем самым спасли Пеласт, и заодно себя от порабощения. Клан Вентаны, ошарашенный столь нетипичным поведением трёх княжеств, ещё несколько раз пытался вторгнуться в пределы какого-нибудь из них, но каждый раз встречал дружный тройной отпор, и, со временем, злопыхательски обозвав Пеласт, Морвилль и Люксенгардт 'злыми и недалёкими княжествами', отступился.
Дабы не утомлять читателя хитросплетениями исторической интриги (как завернули, а? — Горделив. прим. авторов), мы продолжим свой рассказ о причинах кризиса власти в Пемолюксе чуть позже.
Глава 11,
в которой наши герои все-таки летят в Бленд; битва с драконом
Дракон медленно и величественно парил над окрестностями замка Бленд. Его звали Могучий Куин, и, как и положено дракону, по сути своей он был рационален и, стало быть, беспощаден. В этот прекрасный майский полдень у него было настроение под стать окружавшей его природе — тихое и спокойное. Барражируя над замком Бленд, дракон, неторопливо помахивая крылами, ловил восходящие потоки тёплого воздуха, и слегка цинично рассуждал о бренности всего земного, о суетности человеческих страстей, о том, как коротка порой бывает человеческая жизнь… Ему было приятно рассуждать об этом, ибо, как известно, драконы, в отличие от людей, живут долго. Драконы никогда не умирают своей смертью и растут в течение всей своей жизни. Старые драконы уже не могут летать, поскольку очень тяжелы и неуклюжи, и, как правило, именно старые драконы гибнут в схватках с молодыми и невоспитанными хамами, то бишь героями эпосов.
Тишь и благодать стояли вокруг. Ни одной живой души не было в поле видимости Могучего Куина. Люди и звери, не желая понапрасну рисковать, попрятались по домам и норам. Дракон в очередной раз пустил свои мысли по привычному кругу. 'О, Великое Яйцо! Как всё-таки это глупо… Живёт человек, пашет, сеет — и тут прилетаю я! Посевы само собой сжигаю, скотину съедаю, самого человека заставляю платить дань, а то и вообще — коготком по горлышку и в колодец! Зачем? Почему? Для чего он жил и мучился? Не понимаю! Вот то ли дело мы — драконы! Живём в своё удовольствие! Летаем себе! Захотел есть — прилетел к какому-нибудь человеку! Посевы сжёг, скотину сожрал, самого человека заставил платить дань, а то и вообще — коготком по горлышку и в колодец! Весело!' Казалось, ничто не могло поколебать этого безмятежно-благодушного настроения, даже насморк, подхваченный накануне — обстоятельство, которое, кстати сказать, для наших героев стало решающим, (Как известно, простуженный дракон не может извергать пламя. — Прим. авторов. Дракон к нашим героям не относится. — Ещё одно прим. авторов) — не мог испортить хорошего драконьего настроения. И тут в синем небе дракон увидел нечто такое, что сразу поломало привычный ход его рассуждений.
Со стороны Дерижабу прямо на Могучего Куина летела гигантская свинья.
На дирижабле было довольно весело. Казалось, кроме Эрвина, никто не понимал грозящей им опасности. В углу гондолы Микки покорял сердце Белинды лирическими стихами собственного сочинения.
— Свиньи любят чаще, но людская любовь чище! — вдохновенно завывал он, демоническим взглядом покорителя драконов пожирая Белинду.
Аманда и боевые свиньи глазели по сторонам и жевали булочки с дыркой посередине (подарок Мечела). Надо ли говорить о том, что до сих пор никто из них (особенно свиньи) не видел землю с высоты птичьего полета? Зрелище захватило их, время от времени Аманда тихонько повизгивала от восторга, свиньи вторили ей. Фаталист Балтазар Флай, с гордым видом держа одну руку на штурвале, рулил дирижаблем, обильно дымя трубкой. Было довольно жарко, и Эрвин сильно потел. Возможно, он не потел бы так сильно, если бы не глядел на Балтазара Флая, но не глядеть на Балтазара Флая, бодро курящего трубку, он не мог. В конце концов, меченосец подумал, что с этим надо как-то бороться. Подумано — сделано, и он решительно вытащил из груды вещей ножной вентилятор — подарок славного изобретателя Мечела. Хорошо осведомленному читателю ножной вентилятор сильно напомнил бы велотренажёр, для чего-то снабжённый пропеллером. Эрвин привёл прибор в рабочее положение, ещё раз посмотрел на Балтазара Флая, вздохнул и уселся в седло вентилятора. Где-то через пять минут усиленной работы ног меченосец почувствовал, что что-то тут не так. С одной стороны действительно, как и обещал Мечел, в лицо Эрвину дул приятный легкий ветерок, с другой стороны, никакого облегчения этот ветерок почему-то не приносил. Пот по-прежнему катился с Эрвина градом, более того, у меченосца возникло совершенно неправильное ощущение, что стало жарче. 'Возможно, я слабо кручу педали, — напряженно рассуждал Эрвин, крутя педали, — наверное, я должен крутить педали быстрее!'. Но странное дело! Чем сильнее Эрвин крутил педали, тем сильнее он потел. В конце концов, агрегатом заинтересовались все. Аманда, Белинда, Микки Спиллейн, Бэйб, Бойб и Буйб сосредоточенно наблюдали за титаническими попытками Эрвина сделать себе прохладно. Даже фаталист Флай следил не столько за горизонтом, сколько за потугами меченосца. Эрвин предпринял ещё одну попытку взвинтить темп и ещё (!!!) энергичнее надавил на педали. Пропеллер вентилятора сорвался со своей оси и с басовитым гудением понёсся вперед и вбок, пройдя на мизерном расстоянии от головы дирижаблевода-фаталиста, судорожно крутнувшего штурвал, от чего дирижабль резко дернулся в сторону, а трубка Балтазара Флая упала на пол.
Именно в эту секунду дракон нанес свой первый удар.
Впоследствии Могучий Куин утверждал, что всему виной была нелётная погода. Гром, молния, снег и метель, вкупе со сплошной низкой облачностью и солнцем, бившим прямо в глаза, говорил он на очередном
