[14]Пора расстаться с мечтательным образом индийского духа, который в бессвязнейшем бреду мечется во всех формах, встречающихся в природе и в духовной жизни, которому свойственны грубейшая чувственность и предчувствие самых глубоких мыслей и который именно поэтому не выходит из унизительнейшего, беспомощнейшего рабства во всем том, что относится к свободной и разумной действительности. В этом рабстве разнообразные абстрактные формы, на которые расчленяется конкретная человеческая жизнь, стали неизменными, и права и образование зависят только от этих различий. Этой мечтательной жизни, полной упоения, но в действительности несвободной, противоположна наивная, мечтательная жизнь, которая, с одной стороны, грубее и не дошла до вышеупомянутого обособления форм жизни, но именно поэтому и не подвергалась вызванному им порабощению; она свободнее, самостоятельнее фиксирована в себе, и поэтому мир свойственных ей представлений оказывается более простым.
И в этой форме основным принципом духа является тот же основной принцип индийского воззрения, но он сосредоточен в себе, его религия проще и политическое состояние спокойнее и устойчивее. Сюда относятся в высшей степени разнообразные народы и страны: Цейлон, Индо-Китай с Бирманской империей, Сиам, Аннам, к северу от них Тибет, затем китайское плоскогорие с его различными монгольскими и татарскими племенами. Я не буду рассматривать здесь особых индивидуальностей этих народов, но лишь вкратце охарактеризую их рели{159}гию, представляющую собой интереснейшую сторону их жизни. Религией этих народов является буддизм, который оказывается наиболее распространенной религией на нашей земле. В Китае Будда почитается, как Фо, на острове Цейлоне, как Гаутама, в Тибете и у монголов эта религия приняла форму ламаизма. В Китае, где религия Фо распространилась уже очень рано и вызвала развитие монастырской жизни, она получает значение существенного момента по отношению к китайскому принципу. Подобно тому как субстанциальный дух в Китае развивается только до единства светской государственной жизни, которая лишь удерживает индивидуумов в отношении постоянной зависимости, так и религия не освобождает их от этой зависимости. В ней не оказывается момента освобождения, потому что ее объектом является принцип природы вообще, небо, всеобщая материя. Но истиной этого вне-себя-бытия духа является идеальное единство, возвышение над конечностью, свойственною природе и наличному бытию вообще, возвращение сознания во внутренний мир. Этот момент, присущий буддизму, был усвоен в Китае, поскольку китайцы почувствовали бессмысленность своего состояния и несвободу своего сознания. В этой религии, которую вообще можно назвать религией внутри-себя-бытия[15], возвышение от бессмысленности во внутренний мир совершается двумя способами, из которых один является отрицательной, а другой положительной формой.
Что касается отрицательной формы, то она является возвышением духа до бесконечного и должна выражаться прежде всего в религиозных определениях. Она заключается в основном догмате, согласно которому Ничто есть принцип всех вещей, все произошло из Ничего и в Ничто все опять обратится. Существующие в мире различия оказываются лишь разными способами происхождения. Если бы кто-нибудь попытался разложить различные формы, то они утратили бы свое качество, так как в себе все вещи суть одно и то же, нераздельны, и эта субстанция есть Ничто. Этим объясняется связь с метемпсихозом. Все сводится к изменению формы. Бесконечность духа в себе, бесконечная конкретная самостоятельность весьма далеки от этого. Абстрактное Ничто есть то, что находится за пределами конечности и что мы называем высшим существом. Это истинное начало, говорят, пребывает в вечном покое и оно в себе неизменно: его сущность состоит именно в бездеятельности и безвольности. Ведь Ничто есть абстрактно Единое с собой. Чтобы быть счастливым, человек должен стараться {160}уподобиться этому началу путем постоянных побед над собой, а следовательно ничего не делать, ничего не желать, ничего не требовать. Итак, в этом блаженном состоянии не может быть речи ни о пороке, ни о добродетели, потому что истинное блаженство состоит в единстве с Ничем. Чем более человек приближается к такому состоянию, где исчезают все определения, тем более он совершенствуется, и именно в полном бездействии, в чистой пассивности он уподобляется Фо. Пустое единство является не только будущим, потусторонним состоянием духа, но и нынешним, истиной, которая существует для человека и в нем должна осуществляться. На острове Цейлоне и в Бирманском государстве, где укрепилось это буддистское верование, господствует воззрение, что человек путем размышления может дойти до того, чтобы перестать быть подверженным болезни, старости, смерти.
Если такова отрицательная форма возвышения духа от внешних для него форм (Aeusserlichkeit) до самого себя, то эта религия доходит и до сознания чего-то утвердительного. Абсолютное есть дух. Но в понимании духа существенное значение имеет та определенная форма, в которой представляется дух. Если мы говорим о духе как о всеобщем, то мы знаем, что для нас он существует лишь во внутреннем представлении; но то, что он вообще дан лишь во внутреннем мире мышления и представления, само является лишь результатом дальнейшего развития образования. На рассматриваемой нами теперь ступени исторического развития формой духа еще является непосредственность. Бог объективен в непосредственной форме, а не в форме мысли. Но этой непосредственной формой является человеческий образ. Солнце, звезды еще не являются духом, но духом конечно является человек, которому там поклоняются как божеству, как Будде, Гаутаме, Фо, во образе умершего учителя и во образе живого человека, верховного ламы. Абстрактный рассудок обыкновенно восстает против такого представления о богочеловеке, признавая его неудовлетворительным в том отношении, что формой духа является нечто непосредственное, а именно человек, как этот человек. В связи с этим религиозным направлением здесь находится характер целого народа. Монголы, живущие во всей Средней Азии до Сибири, где они находятся под властью русских, чтут ламу, и в связи с этим почитанием находится простой политический строй, патриархальная жизнь, так как они, собственно говоря, номады, и лишь иногда они волнуются, как бы выходят из себя и вызывают народные движения и потрясения. Главных лам всего-навсего три: наиболее известен из них далай-лама, который обитает в Лхассе в Тибете; второй лама – даших-лама, который обитает в Даших-{161}Лумбо и носит титул пань-чэнь-рин-боче; третий живет в южной Сибири. Два первых ламы стоят во главе двух различных сект, у одной из которых священники носят желтые шапки, а у другой – красные. Желтошапочники, во главе которых стоит далай- лама и на стороне которых стоит китайский император, ввели безбрачие для духовенства, между тем как красношапочники разрешают браки священников. Англичане завязали сношения главным образом с даших- ламой и описывали его.
В ламаистской форме развития буддизма духовное начало выражается в форме почитания действительного, живого человека, между тем в первоначальном буддизме поклоняются умершему человеку. Общею чертою этих двух форм является вообще отношение к человеку. В том, что человек, а именно живой человек, почитается как бог, заключается нечто противоречивое и возмутительное, но при этом следует точнее иметь в виду следующее. Понятию духа свойственно быть всеобщим в себе самом. На это определение следует обратить особое внимание, при этом должно быть обнаружено, что народы представляют себе эту всеобщность в своих воззрениях. Почитается вовсе не единичность субъекта, а
