окарин. Почему бы нет?
Прихватив инструмент (к недоступным полкам в доме я уже навострилась подбираться по прутьям стены), выбираюсь в серые рассветные сумерки и перехватываю пробегающего мимо парня:
— Быстрый, где воюют?
— Отец велел подобраться к краю скал и смотреть, куда пойдут Кайманы.
— И много ты оттуда увидишь? Вон, глянь, каменный палец над нашей хижиной — с него все окрестности поселка сразу видны. — Парень задрал голову и послушно уставился в небо, затем на меня. Я ответила на незаданный вопрос: — И мне интересно, — я тоже пойду
— Пустое говоришь. Там и меня видно, сразу подстрелят, не из трубки, так из лука.
— Тебя подстрелят, меня нет. Заметно ведь, сидит там воин или женщина.
— Женщины не воюют — он говорит это, как все мужчины племени, сдвинув брови и сжав кулаки.
— А я разве собралась на войну? — я захлопала глазами и прижала окарину к животу. — Я просто любопытная: сижу, гляжу… музыку играю.
— И что, будешь все время лазить туда-сюда?
— Нет, только залезу, а дальше музыку играть. Слушай: 'уи-уи-уи-уи'… значит, Кайманы со стороны ручья. 'Уи-уи-уи'… три человека. Понял? Трое. 'Уа-уа-уа-уа'… а это — Кайманы со стороны леса. Дошло? 'Уи-уи'. Это что?
— Двое врагов от ручья.
— Ага. Теперь слушай дальше — 'уи-уи ао-ао-ао' — двое со стороны ручья крадутся. 'Уи-уи ап-ап-ап' они же, но бегут. Все, стой здесь, слушай. А я полезла.
Хорошо все-таки иметь фору в опыте. Пока Быстрый стоял и с открытым ртом обдумывал эту новость, я уже на крышу хижины взобралась. Окажись рядом Вой, никуда бы тебе, Марги, не уйти. А пока вот по этой толстой лиане и на скалу. Ох ты, сколько же этих Кайманов понабежало! А вон та группа уже почти к дому вождя подобралась.
— Уа-уа-уа-уа-уа ао-ао-ао…
Кайманы высыпали из леса и пялятся на меня как на идиотку. Машу им рукой, в точности как она самая:
— Эвон как узоры на себе размазали, по болоту брюхом ползали, что ли? Какая боевая раскраска! Наши девушки со смеху укатаются. А, да ты никак вождь этих болотных ящериц?
Похоже, я раздразнила их 'болотными ящерицами' не на шутку. Предводитель набеганцев, вида почти квадратного, и густо исполосованный шрамами, изволил обратить на меня внимание:
— Девка, слезай оттуда! Сейчас перебьем волчков и тебя выпорем. Нет, сперва поваляю, а потом выпорю!
— Да что ты говоришь? Может, прямо сейчас ко мне залезешь, а я тебе и музыку сыграю, и встану поудобнее? 'Уи-уи-уи ап-ап-ап' Ой! Извини, лапа, я случайно камень уронила. В другой раз лезь осторожнее.
— У-у-у-у!.. Да я тебя…
Несколько минут все были очень заняты признанием достоинств противников.
— Вой, ты вовремя его. Все, уже кончились?
И правда, кончились. Я даже не заметила, когда все произошло. Причем больше всего 'нашим' помогли не 'разведданные', а препирательство вождя Кайманов со мной. Однако ж, судя по физиономии мужа, меня сегодня запросто побьют, невзирая на 'пузо'.
Не побили. Он меня бережет как хрустальную вазу, пусть и не знает, что это такое. Смотрит исподлобья и недовольно фычит:
— Пума, ты понимаешь, что женщин не трогают в войне только до тех пор, пока они в ней не участвуют? Понимаешь? То, что ты делаешь, раскачивает, рвет мир. Правильное и неправильное могут перепутаться.
— Мир уже и так раскачивается и меняется, даже без меня. Послушай наших девушек — разве им все равно, кто будет мужем каждой? Что они говорили о Кайманах? Для них есть свои и чужие. Волки — свои, Муравьеды были тоже свои. А Кайманы — чужие. Посмотри вокруг — мир уже изменился!
Он глухо произнес:
— Это оттого, что мы бежали из родных мест. Там не было такого. Хоть и воевали, но просто — кто победил, того и женщины. Это Майя раскачали мир.
Любят мужчины поиски виновника, еще как.
— Да хоть кто! Пусть хоть Майя, это — неважно. Мир уже стал другим, он уже другой, сейчас.
— Но мне это не нравится, и то, что ты делаешь, Пума — тоже не нравится. Ты теперь не говорящая с духами, а моя жена, и должна слушаться.
— А я и слушаюсь, именно тебя, — я покачала гамак. — В основном.
— Гм…
14 день 5 луны 10904 круга от н.м. Марги
У Волков, я особенно сильно почувствовала себя погребенной в ином времени. 'Ином' не на внешнем, а на глубинном уровне восприятия себя в мире. Здесь важно 'себя'. В двадцатом веке я как-то привыкла считать, что 'я' — это разум, личность, — а как, дескать, может быть иначе? И, попав на остров, далеко не сразу заметила отличия. Точнее, их было так много, что не бросающиеся в глаза ускользнули от внимания. А сейчас появилось время подумать и о различиях. Например, когда лежишь в гамаке и слушаешь ночные шорохи за час до рассвета. Не спится, хочется прикосновений и ласк, но практика показала — абсолютно бесполезно. Как только прервались циклы, Вой перестал воспринимать меня как женщину. Только как сосуд жизни, который следует оберегать и обеспечивать едой. Не отношения личностей, но свойств и функций. Прагматическая функциональность 'интересов рода' напрямую управляет физиологией. 'Свойство и Функция'.
Ну а Свойство и есть имя — Беременная Пума. Причем собственно моим свойством является только разговорное имя — Беременная… н-да, и ведь не поспоришь. Пума — уже не совсем мое. Имя духа- покровителя, а их не так уж и много. Например, в здешнем поселке Волков есть еще две Пумы — Бешеная и Толстая.
А как же 'я', как личность? Там, на острове, я ощущала личностью себя, и Сучка, и Дикого, и Гремучку, и остальных. А здесь — нет. Глубокая вода функциональности рода смыкается над головой. Нет, это не традиция, не правила, это самоощущение, полностью исключающее даже вопрос о 'смысле жизни'. И вынуждена признать: оно имеет свою привлекательность. Бездумное наслаждение принадлежать без остатка чему-то большему, и передавать ему все решения и терзания разума. Райская беспроблемность, сон уставшей личности. Надеюсь, все же только сон. Все-таки я уже отравлена 'личностью' и никуда мне от нее не деться. Но этой самой 'личности' так исчезающе мало над древними водами 'Свойств и Функций'.
Сначала казалось, что во мне действует память Крадущейся. И старательно вспоминала свою прошлую жизнь. Довспоминалась: зеркало памяти повернулось, показав прошлое под иным углом. Через города и дороги, коридоры института и посиделки с подругами проступило медленное дыхание все тех же древних вод. А я-то, глупая, удивлялась, почему так сильно менялись подруги, выйдя замуж? Были такими интересными, личностями, а становились… пеленки, простуды, деньги, которые муж не донес домой. Те же Функции и Свойства, только припрятанные от внешнего взора за разговоры о 'личной жизни'. Но это вовсе не жизнь личности. Сон тогда, наверное, тоже можно назвать жизнью, небытие под крылом Неизменности. Ненужным и лишним становится поиск ответа на вопрос о 'смысле жизни' — Функция отвечает на все.
Что же уберегло меня от этой судьбы? Отъезды мужа на его вулканы? Может быть. А подружка Светка снова 'проснулась', обрела живость взгляда и стала интересной собеседницей после развода, когда распалась система функций и личности волей-неволей снова пришлось вспомнить о себе. А еще, наверное, Профессор. Он всегда обращался ко мне только как к личности, напоминая мне обо мне. И с чего я вообще взяла, что меня что-то 'берегло'? С какими мыслями ты сама-то шла в этот мир, к этой жизни? Потребовалось умереть, чтоб начать жить человеком. Может быть, именно поэтому на острове я чувствовала ребят как личностей. Гибель поселка разрушила привычную систему функций, а мой 'неправильный' взгляд на них удержал их изменившееся состояние.
Однако. Если их состояние зависело только от одного взгляда извне, значит… время племен и
