— Стало быть, ты хочешь сдаться. Как Николас.
Женевьева нахмурилась, положила меч на стол, поверх свитков и бумаг. Несколько листов соскользнули на пол. Она подняла взгляд на Дункана:
— Что значит “как Николас”? Что он сделал?
— Он остался с Жюльеном. Отказался уйти с нами. Предпочел остаться в Тени и умереть.
Печаль мимолетной тенью промелькнула во взгляде Женевьевы, и она опустила глаза.
— Что ж, если он так хочет — пусть у него будет хотя бы это.
— Ты и вправду так думаешь?
— Почему бы и нет? — огрызнулась она. — Разве было бы лучше, если бы он вернулся в реальный мир? Разве это такое преступление — хотеть остаться с любимым? Так пусть Николас останется с Жюльеном. Пусть оба они обретут мир.
— Но тот, с кем он остался, — не Жюльен.
— А почем тебе это знать? Говорят, духи умерших проходят через Тень. Я верю, что дух Жюльена остался бы с Николасом, если бы они встретились здесь, в Тени.
Дункан помолчал.
— Ты думаешь, что Гай — тоже дух?
Женевьева устремила взгляд на дверь, как будто могла хоть что-то рассмотреть сквозь нее. В глазах ее была тоска. Безнадежное желание вернуть то, от чего она отказалась много лет назад. Затем по лицу ее прошла тень, и Дункан понял, какой ответ он услышит.
— Нет, — с горечью сказала Женевьева.
Наступило неловкое молчание. Дункан поднялся с пола, а она все стояла, не двигаясь с места и подчеркнуто не глядя в его сторону. Голова склонилась, губы искривила горькая гримаса. Эту сцену прервал стук распахнувшейся двери, и в комнату ворвался Гай.
— Что здесь происходит? — резко спросил он, с тревогой глянув вначале на Дункана, потом на свою жену. — Мне сказали, что отсюда были слышны крики. Вы дрались?
— Ничего здесь не происходит, — ровным, безжизненным голосом сказала Женевьева. На Гая она тоже не смотрела.
Взгляд его упал на меч, лежавший поперек стола, и он поджал губы. Затем с подозрением покосился на Дункана.
— Ты уверена? — спросил он. — Я могу приказать, чтобы этого юнца выставили за ворота; незачем ему тебя огорчать, любовь моя.
— Не надо, — сказала она.
И умолкла, упорно глядя себе под ноги. Дункан не знал, как ему поступить. Может, уйти? Может, Женевьева теперь и видеть его не хочет? Гай искоса глянул на него, и в этом взгляде смешались растерянность и недоумение. Подобно Дункану, он тоже не знал, что делать, но явно чувствовал неладное.
Придвинувшись к Женевьеве, он положил руку на плечи и дождался, пока женщина поднимет на него взгляд. Глаза ее покраснели от слез.
— Что случилось, любовь моя? — с мольбой в голосе проговорил он. — Расскажи, не скрывай.
— Я должна уйти.
— Уйти?! Куда? И когда ты вернешься?
Женевьева смахнула слезы с глаз и стиснула зубы. Прижав ладонь к щеке Гая, она всмотрелась в его лицо так пристально, словно хотела навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку. А затем нежно, очень нежно поцеловала его в губы. Гай недоуменно сдвинул брови.
— Скоро, — прошептала Женевьева, — надеюсь, что скоро.
И в это мгновение донжон, посреди которого они стояли, исчез. Дункан, застигнутый этим событием врасплох, едва не упал, когда стена, на которую он опирался, растаяла в воздухе. Они находились на каменистой равнине, и над головой простирались бесконечные небеса Тени. Женевьева была облачена в массивные доспехи и тунику Серого Стража, белоснежно-седые волосы снова были коротко подстрижены. Стискивая зубы, она упорно смотрела себе под ноги и не двигалась с места.
К ним уже бежал Мэрик, а за ним — Ута и Келль.
— Ты победил! — крикнул он, приблизившись.
— Да, наверное, — пробормотал Дункан.
Он не спускал глаз с Женевьевы и видел, как она закрыла глаза, собирая волю в кулак. К ней вернулась прежняя жесткость, хотя, пожалуй, она до конца и не исчезала, верно?
За спиной Уты и Келля к ним медленно приближалась уже знакомая Дункану золотоволосая эльфийка — Катриэль. Мэрик увидел ее в ту же минуту и замер, оцепенев. Заметила незнакомку и Женевьева. В глазах ее мелькнула тревога, и она потянула из ножен меч.
— Погоди! — воскликнул Мэрик, вскинув руку, чтобы остановить ее.
Женевьева не опустила меч.
— С какой стати? Кто это такая?
— Женщина, которую я… когда-то знал.
— Стало быть, демон!
И она бросилась на Катриэль. Та не тронулась с места, словно не замечая опасности. Она неотрывно смотрела на Мэрика, и в ее зеленых глазах была бесконечная печаль. Эльфийка являлась к ним всякий раз, когда они выходили из очередного сна, и всякий раз ее взгляд становился все печальнее и безнадежнее. То же самое происходило и с Мэриком. Дункан явственно видел, как сердце короля рвется на части, когда он смотрит на Катриэль.
Сейчас Мэрик бросился за Женевьевой и нагнал ее в тот самый миг, когда она добежала до эльфийки. Вцепившись в доспехи, он оттащил Женевьеву назад, хотя сделать это было нелегко. Ута и Келль смотрели на них с тревогой, но не вмешивались.
— Перестань! Она может нам помочь! — выкрикнул Мэрик.
Женевьева поглядела на него как на сумасшедшего.
— Помочь? Демон?
Мэрик смешался и бросил горестный взгляд на Катриэль. Эльфийка все так же неотрывно смотрела на него — и ничего более. Женевьева, неодобрительно хмурясь, отступила на шаг, однако меч держала наготове. Мэрик шагнул вплотную к эльфийке, терзаясь волнением и страхом.
— Ты поможешь нам сразиться с демоном? — тихо спросил он.
Катриэль печально глядела на него.
— Нет, — сказала она. — И тебе тоже не следует с ним сражаться.
— Почему?
— Потому что я люблю тебя.
Мэрик отпрянул, уязвленный ее словами в самое сердце, и тогда Катриэль бросилась к нему. По лицу ее потекли слезы, в глазах вспыхнул лихорадочный огонь.
— Мэрик, демон убьет тебя! Не иди на смерть ради долга! О, почему всегда одно и то же — долг, долг?..
— Я обещал, — пробормотал Мэрик.
Он попытался отвести взгляд, но эльфийка обеими руками обхватила его подбородок, повернула голову, вынуждая смотреть на нее, и слезы еще обильнее хлынули из ее глаз. Мэрик сопротивлялся, но слабо, и, когда наконец Катриэль заглянула в глаза королю, по его щеке поползла предательская капля.
— Пусть они сами идут сражаться с демоном! — жарко прошептала Катриэль. Голос ее дрожал и срывался от нахлынувших чувств. — Разве мало ты до сих пор жертвовал собой?
— Я должен спасти Фиону.
— Не только она нуждается в спасении! Есть и другие пойманные Тенью, живущие в бесконечном сне. — Катриэль не сводила с него глаз, и во взгляде ее была отчаянная мольба.
— Мэрик, здесь твоя мать. Мы могли бы вместе спасти ее. Пожалуйста… не уходи!
Мэрик вздрогнул, как от удара плетью, безмерная боль исказила его лицо, однако он не отвел взгляда.
