Барбара в явном недоумении подняла брови, но тут же, устав притворяться, проницательно взглянула в глаза Джил.
— Что вы хотите сказать, я имела в виду? — осведомилась она. — Вы действительно хотите знать?
Джил кивнула.
— Иногда, — задумчиво протянула Барбара, — природа может проявиться даже во внешности ребенка. Видите ли, я все знаю о Джордане и Лесли. Я пристально наблюдала за ними. И видела, как он смотрит на нее, понимала силу их любви, характер Лесли, даже, возможно, ее сердце. Я знала, почему Джордан питает к ней такое чувство и что ценил в этой девушке.
Она немного поколебалась, словно обуреваемая жалостью. Но голос был чеканно-холодным.
— Это не вас он любит в этом ребенке. Совсем не вас, а Лесли.
Джил заметила, как жестко глядит на нее соперница.
— Ребенок не принадлежит вам, — продолжала Барбара. — Она — дочь Джордана Лазаруса и Лесли. Поэтому Джордан так счастлив и так трясется над ней.
Настала тишина. Барбара, казалось, пристально наблюдала за Джил.
— Я не могла дать ему детей, — продолжала она. — И вы знаете, почему. Но даже если это и было бы возможно, он не захотел бы ребенка от меня. Ему была нужна только Лесли. И теперь, через вас, он получил ее ребенка. Вы всего-навсего лишь заменяете мать, что-то вроде посредника между ним и Лесли, сосуд для совершенного содержимого.
Барбара пренебрежительно улыбнулась.
— Поэтому она не похожа на вас. Вполне естественно.
Барбара, скорее всего, блефовала, ободряемая явно депрессивным состоянием соперницы. Но даже она не могла предположить, насколько чудовищным был эффект ее слов. Никто, кроме Джил, не знал о том омерзительном маскараде, когда она вызвала к жизни душу Лесли из глубин собственного пустого сердца, чтобы пленить Джордана. И теперь Джил попала в собственную ловушку. Малышка Мег была живым доказательством ее успеха и неудачи, ее преступления и наказания.
Джил приготовилась к схватке.
— Вы не правы, — возразила она. — Мег похожа на меня. По крайней мере, многие люди так утверждают.
Барбара скептически усмехнулась.
— Думаю, вы все-таки лжете. Но даже если это не так, я знаю, что он видит, когда смотрит на девочку.
Небрежно брошенная фраза ударила в сердце словно стальным молотом. Барбара, не сводившая с Джил глаз, поняла, что стрела попала в цель.
— Вы ведь не можете не видеть, как он счастлив, верно? Он никогда не был так счастлив с вами. И теперь, когда вы дали ему ребенка Лесли, больше Джордану никто не нужен. И вы в том числе. У него уже есть все.
Джил вынуждала себя выдерживать взгляд Барбары. Откуда-то из глубины души появились последние проблески прежнего ясного видения. Она пыталась проникнуть в мысли Барбары. Что ей нужно? Почему она выходит из себя, говоря эти безумные вещи?
Ответ, казалось, на мгновение блеснул в глазах Барбары. Да, у нее есть мотив, вполне постижимый человеческий мотив, который могла понять Джил. Если бы только она могла соображать яснее, видеть более четко, хотя бы ненамного…
Но Барбара снова ускользала, расплывалась, ее духи, помада, отлакированные ногти становились частями картины, колеблющейся перед глазами Джил, словно галлюцинация. И почему-то Барбара все росла, становилась выше, пока Джил сжималась, усыхала, превращаясь в жалкую мушку, как Алиса в Стране чудес после того, как откусила от волшебного пирожка. Меньше, меньше, меньше…
И тут Барбара совсем исчезла. Джил рухнула на пол в глубоком обмороке.
Очнувшись, она обнаружила, что лежит на кожаном диване в дальнем конце кабинета Барбары. Одна из секретарш со встревоженным лицом обмахивала ее журналом, другая растирала ладони.
Позади молча стояла Барбара.
— С вами все в порядке? — хлопотала секретарь, — Может, вызвать доктора?
Джил очень медленно приходила в себя — слишком сильным оказалось совместное воздействие лекарств и долго копившейся эмоциональной усталости, одолеть его сразу оказалось невозможно.
— Стакан воды, — попросила она. — Пожалуйста…
Секретарь принесла ей стакан воды со льдом, и Джил вяло отпила несколько глотков.
— Может, все-таки позвать доктора? — снова предложила секретарь. — Он здесь, в этом здании. Несколько раз мы к нему обращались.
— Нет… нет, только моего водителя. Не беспокойтесь, мне уже хорошо. Я подожду его, если не возражаете, отказалась Джил.
— Чепуха, — вмешалась Барбара. — Мой шофер доставит вас домой. Вероника, проводите ее до самого дома и убедитесь, что все в порядке.
— Хорошо, мисс Консидайн, — почтительно кивнула секретарь.
— Теперь оставьте нас наедине на несколько минут, — велела Барбара. — Позвоните, как только машина будет готова.
Секретарь вышла. Барбара и Джил остались одни. Барбара села в кресло рядом с диваном, на котором лежала Джил, и взяла ее за руку.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она.
Джил ничего не ответила, чувствуя омерзение к лживому сочувствию соперницы, палача с улыбающимся лицом.
Барбара вздохнула.
— Простите, если расстроила вас. Иногда правда ранит. Никто не знает этого лучше, чем я.
Она явно намекала на способ, которым Джил отняла у нее Джордана, думала о своем трагическом прошлом и о том, как беззастенчиво использовала Джил полученные знания, чтобы украсть у нее мужа. Тогда Джил могла найти слабые места соперницы и атаковала без милосердия и жалости. Точно так, как сейчас поступала Барбара.
И при этой мысли Джил вспомнила мимолетное впечатление, полученное перед тем, как она потеряла сознание. Тогда Джил показалось, что она проникла в то, что крылось за демонстрацией силы и жестокости. Она словно играла, затаившись и выжидая.
Собравшись с силами, Джил храбро ответила:
— Вы с ума сошли. И говорите такие вещи, потому что он вышвырнул вас. Вы никогда не были ему нужны. Он хотел меня.
Барбара рассмеялась, тихо, зловеще.
— Только женщина может увидеть насквозь женщину. Может, вы и выиграли тогда, но я раскусила вас. С самого начала вы играли роль. Я все про вас знаю. В этом вам равных нет. Обводите мужчин вокруг пальца, притворяясь именно тем, что они хотят в вас видеть. Только на этот раз ваша игра обернулась против вас. Он не вас хотел, а ту женщину, которую вы изображали. Но вы так и не поняли этого, пока не стало слишком поздно. И результатом вашего милого маскарада оказался ребенок, живое человеческое существо. А нынче с вами покончено, неужели не видите? Теперь, когда у Джордана есть дочь, он в вас больше не нуждается.
Взгляд Барбары, устремленный на Джил, сверкал ненавистью и торжеством. Джил с трудом выносила его, изо всех сил пытаясь не отвести глаз и проклиная собственную слабость. Вернись к ней прежние силы, она смогла бы бороться с этой женщиной, как бы ни были малы шансы на победу.
Но Джил сейчас ни на что не была способна. Старого оружия она лишилась, нового ей никто не мог дать.
В дверь постучала секретарша.
— Машина готова, мэм, — объявила она. — Вам помочь?
— Минутку, пожалуйста.
Дверь закрылась. Барбара помогла Джил встать с дивана. Джил казалась истощенной бледной и
