- И что? - пожал плечами инженер.
- Так это...
- Что это? Говори! - нетерпеливо крикнул инженер. И поморщился. От старика плохо пахло кислым потом.
- Тут же кладбище! Тут же мы, то есть они лежат! А вы их тракторами....
-Да их уже давно всех выкопали, перекопали и перезахоронили, отец - Семен Константинович, оглянулся на высунувшихся из кабин трактористов и махнул рукой - мол, нормально все, - Иди-ка домой, старый! А нам работать надо! А кого найдем если - похороним!
- А что вы тут делать-то будете? - как-то неуверенно, но с надеждой посмотрел Митька на начальника.
- Полигон мусорный...
Вдали показалась кавалькада черных машин, несущихся к опушке.
-Мать твою... Начальство! - инженер шарахнулся в сторону, - Вали отсюда, старик! Не до тебя! Мужики, ждите там! Сейчас мэр речь давать будет! Потом он рукой махнет и начинайте!
Дед зашелся сухим кашлем и присел на лежащий неподалеку валун:
- Сволочи же... Сволочи... Свалка... Фашисты!
Как чертики из табакерки, из машин высыпали охранники мэра и его свиты, все как один в хороших костюмах и темных очках. Мэр, не спеша, степенно и чинно - как положено - вылез из машины и в сопровождении начальника УВД, директора строительной компании и своры более мелких чиновников, двинулся к тракторам. Чуть поодаль плелись журналисты.
- Ну что, Александр Петрович, по срокам, как обещано, не затянете? - голос мэра, отличался покровительственно-снисходительными нотками, которые характерны для человека, привыкшего повелевать и командовать.
-Да ну что Вы, Владилен Степанович, к осени построим! Образчик лучших европейских стандартов! - вышагивал рядом вальяжный директор стройкомпании.
Сейчас они под камерами скажут речь, а потом поедут на дачу к директору. Отмечать удачный откат и распил... Шашлык и коньяк готовы, да и девочки тоже...
Защелкали фотоаппараты и потянулись микрофоны.
Мэр открыл папку.
- Шановнэ громадяне! - по-украински он говорил с трудом, что, впрочем, было не удивительно. Мало кто в Крыму умел говорить на внезапно ставшем государственным суржике. Но для телевидения надо было говорить на официальном языке. Голос мэра или пропадал в порыве летнего ветра или разносился по полю. - Шановни товарищи. Сьогодни ми починаемо будивнитство смитно полигону, так необхидного для нашого миста...
- Отец, ты иди домой, а? Или хочешь, проводим, тебе плохо, дед? Что молчишь? - участливо подошел один из трактористов к старику.
- Плохо, - кивнул Митька. - Вот здесь болит. Дышать неможно. Жмет и давит.
Он коснулся морщинистой рукой к левой половине груди.
- Дед, это сердце, подожди, я аптечку из машины притащу.
- Сердце, - снова кивнул, сгорбившись старик. - От стыда...
- От какого стыда? - удивился тракторист. - Ты чего, дед?
- За этих стыдно. Скажи, за что я тут кишки разбрасывал?- старик махнул головой в сторону пестрой толпы, и, закрыв лицо руками, беззвучно затрясся.
- Ну, ты это...Отец...Дед... Батя... Не расстраивайся, - грязная рука в мазуте, потрепала старика по плечу. - Иди-ка и впрямь домой, а?
В этот момент директор строительной компании закончил свою речь:
- Будьмо ж совмистно боротися за звання самого чистийшого городу Украини!
Потом он вытер пот со лба и кивнул инженеру. Тот дал отмашку бригадиру.
И тракторист побежал к своему бульдозеру.
Мэр весело махнул пухлой рукой и трактора, опустив ножи, зацепили край поля, выворачивая коричневые пласты земли.
У Митьки помутнело в глазах, он покачнулся и едва не свалился в малозаметную ямку около валуна. Заплывший окопчик со времен войны.
Уцепившись старческой рукой за землю, он вдруг увидел торчащий из земли ребристый бок 'лимонки'. Митька выдернул ее из бруствера - такого же старого как он сам - с трудом приподнялся и заковылял навстречу тракторам. Почти как тогда, в сорок четвертом, под Джанкоем. Только тогда танки были... И голова стала ясная, как тогда...
- Стоооооооооойте, стоооооооооооойте! - старик встал перед тракторами, растопырив руки и сжав кулаки.
- Это что еще за дед? - выпучив глаза, прошипел мэр. Праздничный сценарий неожиданно сломался. -Что за дед, говорю?
- Что за дед?- как попугаи по цепочке передавали чиновники вопрос своим подчиненным.
- Ветеран это наш, воевал в этих краях, Дмитрий Сергеевич Соколовский, - громко сказал один из репортеров местной газеты, чем заслужил недобрый взгляд одного из заместителей мэра, прервав цепочку, созданную субординацией.
Камеры и фотоаппараты, как по команде, предвкушая сенсацию, повернулись в сторону старика.
Кивок мэра, и дипломатично изогнувшись, лощенный, как кастрированный кот, заместитель, показав кулак, пытающемуся спрятаться за спины трактористов инженеру, подскочил к старику.
- Дорогой Дмитрий Сергеевич, пойдемте в сторонку, и вы расскажете, в чем суть проблемы...
Старик, было, качнулся, влекомый чиновником, но тут, же встал обратно, заметив движение трактора.
- Суть, суть... А суть в том, что вы зажравшиеся и жадные - и не махай! Не махай на меня руками! - захватили все у нас в стране и страну тоже! Но вам, гадам, и этого мало! - по лицу старика, снова потекли слезы. - Вы же сволочи! Вы же на самое святое! На могилы! Отцы тут ваши! Деды! А вы! Сволочи!
- Не снимать, не снимать, я сказал! - начальник милиции, дал знак подчиненным и они, как цепные псы, сложив руки за спиной и встав по периметру, перегородили обзор журналистам.
Мэр поморщился и заерзал, наливая красной краской толстые щеки.
-Уведите его в сторону.
Охрана мэра побежала к старику.
Сочувствующие взгляды работяг и прессы перекрестились на ветеране.
Лишь заместитель мэра, пытаясь сгладить ситуацию, лично раздавал приказы и указания, какие-то смешные и нелепые.
Старик почему-то успокоился даже перестал плакать, словно покоряясь силе и сник...
На секунду. На мгновение.
А потом чуть-чуть разжал дрожащий кулак и сам пошел навстречу охранникам.
Те словно споткнулись о невидимую стену, увидев в руке старика гранату.
- Стоять! Стоять, я сказал! - начальник милиции задергал кобуру.
Но старик - нет, не старик, солдат! - только хищно ощерился на окрик и зашагал чуть быстрее. Двести метров разлета! Хватит на всю свору!
Толпа многоголосо завизжала.
- Стоять! - зычный окрик перекрыл, и скороговорную речь заместителя и истеричные вопли журналисток и даже забухтевших в рации милиционеров.
Все замерли, лишь на секунду, что бы потом впасть в шоковое состояние.
- Митька! Гранату выбрось! Все равно взрыватель сгнил...
Стоящую группу, плотным кольцом окружили люди в военной форме. В форме времен Великой Отечественной Войны. Как они появились и откуда, никто из присутствующих не заметил. Вскинувшие было руки с пистолетами охранники, привыкшие как собаки реагировать, на любое изменение ситуации, так же быстро изменили решение под еще один командный приказ:
- Руки в гору! Быстро! И без шуточек!
