Таня, должна немедленно что-то предпринять для их спасения.
Девочка вернулась в свою комнату и, подняв трубку, набрала телефон Беляевых…
Обычно телефон оставался на ночь у Олега. Это повелось с той поры, когда четверо его близких друзей Одноклассников стали регулярно названивать утром перед уроками. Иной из них забывал расписание. Другие еще что-нибудь.
Последней каплей стал звонок долговязого Женьки, которому однажды приспичило в половине седьмого утра выяснить, состоится ли контрольная по алгебре. Разбуженный ни свет ни заря папа Олега, Борис Олегович, сперва разразился гневной тирадой, а затем заявил, что если у его «обалдуя-сына» такие друзья, то пусть он держит ночью телефон у себя в комнате.
Однако сегодня Беляев-старший с самым решительным видом унес трубку радиотелефона к себе и водрузил ее на тумбочке возле кровати. Дело в том, что он дожидался очень важного звонка от одного из иностранных партнеров. Прикинув разницу во времени между двумя государствами, Борис Олегович и жена его, Нина Ивановна, высчитали, что разговор должен состояться в районе шести утра. Весь вечер мама и папа Олега работали над речью, которую Борис Олегович собирался произнести по телефону.
Дело в том, что глава семейства Беляевых знал иностранные языки не очень хорошо. Точнее, ему самому казалось, что он вполне сносно изъясняется по-английски. Нина Ивановна, придерживалась иного мнения, и была права. Беляев-старший говорил на какой-то причудливой смеси английского, французского, итальянского, некоторых отечественных выражений, а также жестов. Правда, большинство собеседников его каким-то неведомым образом умудрялись понимать. Однако Нина Ивановна предложила, что будет вести переговоры сама.
Беляев-старший этому решительно воспротивился. По его глубокому убеждению, он как глава фирмы был просто обязан лично начать разговор с партнером. А уж потом жена с ее блестящим знанием языка может подключиться для выяснения разных тонкостей.
На том и порешили. Борис Олегович поднимет трубку и произнесет краткую вступительную речь, которую составил вместе с Ниной Ивановной. А затем она продолжит разговор.
Перед тем как заснуть, глава семейства Беляевых поставил звонок телефона на предельную громкость. Поэтому, когда аппарат среди ночи начал трезвонить, Борис Олегович мигом вскочил.
— Хэллоу! — проорал он в трубку, лихорадочно пытаясь одновременно нашарить выключатель, очки и рукопись.
— Олег? — раздалось тем временем в трубке.
— Итс ноу Олег, итс Борис Олегович! — зачем-то коверкая имена сына и свое собственное на английский лад, громко и четко произнес Беляев-старший.
В это время ему каким-то чудом удалось зажечь лампу и нащупать очки. Он хотел их надеть, но они выпали из еще неверных спросонья пальцев на пол.
— Проклятье! — воскликнул Борис Олегович. — И почему такая темень? Вчера в шесть часов было уже совсем светло.
Боренька, не волнуйся, — уже проснулась Нина Ивановна. — Вот твоя речь. И она протянула ему исписанные листки бумаги.
— Уна моменто! — перейдя почему-то на итальянский, завопил в трубку Беляев-старший. — Аи гоу то спик.
— Боренька, что ты несешь? — схватилась за голову Нина Ивановна. — Они же тебя не поймут!
Таня прекрасно слышала весь этот странный разговор. «Почему Борис Олегович говорит на каком-то жутком английском? — пыталась понять она. — И Нина Ивановна явно в панике. Наверное, у них и впрямь что-то произошло».
В трубке слышались шорох, возня и шумное сопение. Наконец, Беляев-старший нашел под кроватью очки и бодреньким голосом выкрикнул в трубку:
— Йес. Я слушаю.
— Борис Олегович, что с Олегом? — спросила дрожащим голосом Таня.
До Беляева-старшего, который перепутал страницы заготовленной речи, донеслось только имя Олег. Он досадливо поморщился. Его уже стало охватывать раздражение. Поэтому он весьма резким тоном изрек:
— Я уже говорил! Итс ноу Олег. Итс Борис Олегович.
— Олег жив или нет? — только и хотелось услышать Тане.
— Это нье Ольег, — видимо, решил, что так его поймут лучше, Борис Олегович. — Это его фазер Борьис Ольегович.
— Боренька! — уже пребывала в полном отчаянии Нина Ивановна. — Ты срываешь переговоры.
— Я ничего не срываю! — забыв о телефоне, крикнул Борис Олегович. — Это они какой-то дуре поручили мне позвонить! Английского не знает! Русского тоже! Мне что, по-японски с ней разговаривать?
— Что с Олегом? Что с вами? Как вам помочь? — уже всхлипывала на том конце провода Таня.
— Ну вот! — сардонически расхохотался Борис Олегович. — Теперь она еще плачет! Хорошенькие деловые переговоры!
— Ах, Боря, Боря, — всплеснула руками Ними Ивановна. — Я так и знала, что ты все испортишь. Надо было мне с ними разговаривать.
— Хэллоу, черт вас возьми! — тем временем орал в трубку муж. — Что за сцена? Я, например, вери глед. А вы?
— Боря, отдай мне трубку! — решительно потребовала Нина Ивановна.
— На! — проявил на сей раз щедрость Борис Олегович. — Сейчас они и тебя обхамят. Думают, если они иностранцы, то им все позволено.
Нина Ивановна, завладев телефоном, на безукоризненном английском извинилась за «мистера Борис Беляев». По ее словам, он очень неважно себя чувствует. А потому не стоит придавать его словам особенного значения.
Нина Ивановна, может быть, вы мне скажет что случилось? — поторопилась как можно спокойнее проговорить Таня.
чаянии Нина Ивановна. — Ты срываешь переговоры.
— Я ничего не срываю! — забыв о телефоне, крикнул Борис Олегович. — Это они какой-то дуре поручили мне позвонить! Английского не знает! Русского тоже! Мне что, по-японски с ней разговаривать?
— Что с Олегом? Что с вами? Как вам помочь? — уже всхлипывала на том конце провода Таня.
— Ну вот! — сардонически расхохотался Борис Олегович. — Теперь она еще плачет! Хорошенькие деловые переговоры!
— Ах, Боря, Боря, — всплеснула руками Ними Ивановна. — Я так и знала, что ты все испортишь. Надо было мне с ними разговаривать.
— Хэллоу, черт вас возьми! — тем временем орал в трубку муж. — Что за сцена? Я, например, вери глед. А вы?
— Боря, отдай мне трубку! — решительно потребовала Нина Ивановна.
— На! — проявил на сей раз щедрость Борис Олегович. — Сейчас они и тебя обхамят. Думают, если они иностранцы, то им все позволено.
Нина Ивановна, завладев телефоном, на безукоризненном английском извинилась за «мистера Борис Беляев». По ее словам, он очень неважно себя чувствует. А потому не стоит придавать его словам особенного значения.
Нина Ивановна, может быть, вы мне скажет что случилось? — поторопилась как можно спокойнее проговорить Таня.
— О-о! Вы русская? Очень рада слышать голос соотечественницы! — светски отозвалась Нина Ивановна. Затем, зажав рукой трубку, с укором проговорила мужу: — Вот видишь, Боря, а ты ее по-русски ругал. Она наверняка все поняла.
— Во-первых, я не произнес ни единого русского слова, — с чувством собственного достоинства отвечал ей муж. — А во-вторых, поняла так поняла.
— Нина Ивановна! Это же я, Таня! — воскликнула девочка.
