— Ну, ему виднее, — улыбнулся Волк. Айли погладила руку Скааржа с твердой, загрубевшей кожей.
— Спасибо тебе, Орвис. Ты мне очень помог в Башне.
Волк пожал плечами:
— Я всего лишь поддерживал тебя, чтобы ты не упала. Ты сама так просила.
— Ты сделал гораздо больше, чем думаешь, — проговорила она. — Без тебя мне бы не продержаться до прихода Вандоры. Ты необыкновенный, Орвис.
— Айли, лучик мой светлый, — Орвис сжал ее ладони в своих. — Это ты необыкновенная. Ты вон какая сильная, сражаешься с ахурами. А я — простой воин-Скаарж, да и то не из лучших.
— Нет, это ты сильный, Орвис. У меня есть йолла, я могу использовать силы стихий. А у тебя — только твои руки и твое отважное сердце. И ты все равно становишься со мной плечом к плечу, готов защищать меня даже если придется погибнуть. Когда ты рядом, я ничего не боюсь. Даже ахуров.
Айли ласково провела ладонью по его лицу. Волк взял ее руку, коснулся губами пальцев:
— Хорошая ты моя…
— Я хочу тебе что-то показать. — Айли сжала ладошку в горсть, подержала так немного и разжала: — Смотри.
Над ее ладонью парил серебристый огонек. Волк разглядывал его затаив дыхание — он впервые видел йоллу так близко. Айли тихонько проговорила:
— Он живой. И он чувствует, у кого чистое сердце. К недоброму человеку он не пойдет. — Взяв огонек в горсть, Айли положила его на ладонь Волка и убрала руку: — Видишь? Теперь он у тебя.
Волк боялся пошевелиться. Ему казалось, йолла видит его насквозь. 'Я не самый лучший из Скаарж, — сказал он мысленно огоньку. — Но я люблю Айли и буду помогать ей, как умею. Даже если моя помощь будет лишь в том, чтобы просто быть рядом'.
— Ты ему понравился, — улыбнулась Айли. — Придет время, и ты тоже научишься работать с йоллой. — Девушка спрятала огонек в ладони: — Расскажи еще про Ар-Кронну! Мне так нравится тебя слушать.
— 10-
Корабль с Кроона прибывал завтра утром.
Среди дружинников царило оживление — трехнедельное заключение на незнакомой планете заканчивалось. Скоро они вернутся домой, увидят друзей и близких, и своих невест. Но каждый ловил себя на мысли: они будут скучать по суровому Замку и по его золотоволосой обитательнице.
Волк все уже решил. Он увидится дома с отцом и матерью, и поцелует ноги Нирсаны за то, что расплел заплетенную ее руками косичку с голубой лентой. Ей будет больно, но он постарается смягчить ее боль. А потом он вернется в На Пали, чтобы быть рядом с Айли. И теперь он хотел сказать Айли об этом. Может быть, она все понимала и так, но Волку было очень важно сказать самому.
С замирающим сердцем он постучался, и Айли открыла ему дверь. Она была в длинном платье, белом с зеленым, словно цветущая вишня в весеннем саду. Она ждала его — или ему так показалось?.. Волк неловко топтался в дверях, и Айли потянула его за руку:
— Заходи, Орвис. Ты какой-то сам не свой.
'Я и вправду сам не свой. Потому что завтра мы расстанемся. На пару месяцев, по космическим меркам это немного. Но для меня и этот срок будет невыносимо долгим. И еще потому, что когда ты держишь меня за руки, я ощущаю, как бьется во мне пламя, бьется, стремясь наружу. Это пламя — моя любовь к тебе, Солнечный лучик. Оно готово вырваться и обнять тебя. Но я боюсь сжечь тебя своей любовью. Ты такая нежная, как цветок алоир, цветущий на берегах зачарованных озер твоей планеты…' Он сжал руку девушки:
— Айли, хорошая моя, я не говорил тебе раньше, потому что не хотел смущать твое сердце. Но теперь я хочу сказать: я люблю тебя! И я счастлив, что хоть в малом тебе помогаю. Завтра мне придется улететь. Я увижусь с отцом и матерью, и повинюсь перед невестой. А через два месяца я вернусь, если ты того пожелаешь. Я вернусь и останусь в Великом Замке, чтобы больше никогда с тобой не разлучаться.
— Я знаю, Орвис, — девушка подняла на него сияющий взгляд. — Твое сердце сказало об этом раньше тебя. Я буду ждать тебя, и два месяца будут для меня такой же вечностью… Но у тебя в глазах тревога. Отчего?
— Я все еще боюсь, что это сон — чудесный, сказочный сон: величественный и сумрачный Замок, и четырехрукие Нали, и Кристалл в Башне Небесного Огня, и ты, мой солнечный лучик. И что скоро я проснусь, и все исчезнет, чтобы никогда больше не повториться. Хорошие сны редко повторяются, Айли.
— Я не сон, Орвис. Почувствуй это. — Айли потянула его за руки, и Волк опустился на колени, спрятав лицо на ее груди. И услышал, как бьется ее сердце. Наклонившись, Айли поцеловала его в губы — неумело, ведь она никогда не целовалась раньше. И тогда бившийся в нем пламень вырвался на свободу.
'Зачем ты это сделала, Айли? Зачем освободила мой огонь? Ведь я могу нечаянно сжечь тебя'.
'Во мне бьется тот же пламень, что и в тебе, Орвис. Разве ты не чувствуешь это?'
'Но ты такая хрупкая. Я боюсь нечаянно тебя ранить'.
'Ты же знаешь — я сильная. А твоя любовь сделает меня еще сильнее'.
Он ласкал ее, стараясь не причинить боли, хотя знал, что в первый раз бывает больно. А она, никогда не знавшая мужчины, каким-то чутьем угадывала, как говорить о любви на новом для нее языке, и тела их сплетались в огненном танце, который вели то она, то он. Они сгорали и возрождались, они разлучались и встречались вновь и вновь — две половинки Великого Круга, неразлучные, вечно стремящиеся друг к другу.
