просили милостыню; кто-то стал тянуть меня за волосы.
— Назад. Назад, — говорили солдаты, прокладывая путь через толпу. — Относись к этому спокойно, Ларга. Цинн, возьми этого!
— Накрой волосы, Ларга, — потребовал Ороарк. — Они попытаются сорвать с тебя что-нибудь, прежде чем ты что-либо сделаешь.
Я подчинилась немедленно. Толпа отодвигалась назад неохотно, глухо бормоча. Ороарк пихнул меня вперед из переполненного переулка. Белая линия вокруг его губ свидетельствовала, что он с трудом сдерживал свою ярость. Он очень хотел отругать меня, но это была одна из вещей, которая была «нельзя». Это было бы смешно, если бы не было так страшно. Ороарк выплеснул свою ярость на солдата, послав его назад за машиной. Мне было запрещено идти назад. Затем впереди я увидела красную ракету и прицел Гильдии над улицей. Я схватила Ороарка за руку.
— Капитан, смотрите.
— Я вижу, — резко сказал он.
Через мгновение он яростно колотил по пластиковой двери в ближайшем здании. Пока он ждал ответа, он оглядывал все, что творится на улице. Слуга, который подошел к двери, узнал синюю униформу. Он приоткрыл дверь шире.
— Дом Халарека. — Портье, носящий красную форму Гильдии, слегка поклонился и открыл дверь шире. — Добро пожаловать.
Ороарк приказал солдатам в синей униформе встать на охрану входа в холл. Затем он повернулся к портье:
— Мы хотим переговорить с Первым Купцом.
Портье пошел в огромную комнату через холл. Сэм Тремо, теперь носящий красно-золотую униформу Первого Купца Гильдии, вышел быстро через дверь на дальнем конце комнаты. Я слегка поклонилась, затем коснулась рукой сначала головы, затем сердца, как это принято на Фру. Затем я сделала приветствие, как это было принято здесь.
— Мир вашему дому, Первый Купец.
— Здоровья и мира, Ларга.
Мы пожали руки. Ороарк зарычал от такой фамильярности. Я слегка повернулась и положила руку на его плечо. Я была удивлена, что Ороарк придает такое большое значение этому ритуалу. Я не могла понять, почему, но я должна была что-то сказать.
— Капитан Ороарк, жать руки при встрече принято на Фру, где я встретила Первого Купца много лет назад.
Открытая враждебность исчезла с лица Ороарка, но его настороженность свидетельствовала, что он не изменил своей точки зрения на ритуал рукопожатия. Сэм наклонился через мою руку, а затем поцеловал воздух, как это принято у Гхарров, чтобы ублажить Ороарка. Затем он отступил назад и посмотрел на меня.
— Доброго здоровья, Жанна Верлит.
Знакомый фруванский ритуал и речь, хотя и с акцентом, характерным для Ригеля-4, чуть не заставили меня заплакать от нахлынувших воспоминаний.
— Доброго здоровья, Первый Купец. Не…
Ороарк сделал предупреждающее движение. Я хотела расспросить о доме, семье и…
Но мне было разрешено прийти получить протекцию Гильдии. Я неохотно стала снова говорить на штернланге, на языке, который понимал капитан.
— Мой лорд просил меня искать защиты Гильдии, если он будет убит. Как мне сказали, сражение идет с большими неудачами для нас, и мой лорд не верит Совету, что он сможет защитить меня.
Лицо Сэма помертвело:
— Вы пришли сюда за этим?
— Я думала… — я отчаянно искала правдоподобное объяснение нашего прихода. — Существует шпионаж в Доме, Первый Купец. Я боюсь, что если шпион перехватит сообщение, то он найдет некоторый способ прервать связь с внешним миром.
Сэм медленно кивнул. Он собирался принять объяснение.
— Вы сильно рисковали из-за простой вещи. Вам достаточно было только попросить. Без предварительной подготовки. Без бумажной волокиты.
— Это действительно все, что я должна была сделать? Позвонить?
— Это все. Если ваш муж погибнет, все ваши местные права, включая гражданство, кончаются (если у вас нет детей). Всем остальным занимается только Гильдия. Это единственный шанс для вас спастись в этом мире.
Единственный шанс. Это лучшее, на что я могла надеяться. Я могла положиться на репутацию Гильдии, даже если следующий лорд Халарек не допустит ни одного из Гильдии в наше поместье. И кто может быть следующим лордом?
Я не хотела думать об этом. Я также не хотела еще раз возвращаться в Онтар. Возможно, Сэм что-то слышал от моей семьи. Наверняка, даже если письмо, которое я писала, не прошло через его руки, Сэм сказал бы им, где я нахожусь. Он видел меня в свадебной процессии. Он знал Питера. Он был капелланом и часто приносил родственникам плохие вести. И, наверняка, сказать, где находится жертва похищения, не может рассматриваться, как прямое вмешательство в дела Старкера-4 с точки зрения начальства Сэма. Я постаралась заставить забыть жалость к себе, что никто из тех, кого я люблю, не знает, где я нахожусь.
— Все ли в порядке в моей семье? Как они восприняли известие о похищении?
— Я этого не знаю, Ларга. Но возможно… — Он порылся в карманах своего плаща. — Это пришло на прошлой неделе. Обычно Фрем Вейсман получает почту. Но, конечно, вы…
— Сэм!
Он посмотрел, вздрогнув, и не закончил предложение. Если бы Ороарк узнал, что я посылала письмо, то его долг был бы сообщить об этом Лхарру, и тогда… Я почувствовала дрожь в теле от страха. Я не понимала раньше, что посылка письма может рассматриваться как измена. Но Сэм должен был, и Вейсман, который его доставлял, тоже должен был. И если Лхарр обнаружит это, если кто-то обнаружит это, то клевета лорда Ричарда об измене стала бы правдой.
— Хорошо, — сказал Сэм. — Когда я попросил Вейсмана об этом, он сказал, что он будет слишком занят несколько дней.
Сэм пожал плечами и передал мне объемный пакет, адресованный Лхарру Карну Халареку, со знакомым маминым почерком. Я начала открывать его, но вспомнила вовремя один из уроков леди Агнес: я должна подождать и прочитать его перед моими леди, если я не хочу серьезно повредить своей репутации.
— Кто может представить, как может навредить неблагоразумный поступок, — говорила леди Агнес сурово.
И что могла бы сказать леди Агнес, если бы она узнала, что я почти открыла письмо с именем Лхарра на нем? Возможно, с нею случилась бы истерика. Слава богу, она уехала.
Я была возмущена тем, что нельзя читать письма, пожимать руки, говорить на иностранном языке с человеком, который не является моим мужем, поэтому я продолжила разговор с Тремо на фруванском языке.
— Сэм, есть ли у Гильдии устройства для перевода? Я страшно боюсь, что не знаю романского языка. Это ужасает меня, Сэм.
— Они могут прибыть на следующем корабле, Ларга.
— Хорошо. Закажите их. Я страшно боюсь.
Ороарк переступил с ноги на ногу и прокашлялся. Он сказал внятно на штернланге:
— Вы должны говорить так, чтобы я понял вас, Ларга. Вы нарушаете правила, беседуя с человеком в частном порядке.
Я почувствовала себя связанной со всех сторон. Правила, ограничения.
— Правильно. — Я задыхалась. — Я не говорю с глазу на глаз, — резко сказала я. — Вы здесь, Сквадмен Виттен за дверью, портье, который пустил нас…
Лицо Ороарка выражало непоколебимость, ставшую хорошо знакомой за последние две недели.
