зная, как раздражают людей разговоры по поводу их покупок в супермаркете, но не мог.
— Все очень питательно, — весело произнес я, кивая на его тележку. — Я уже столько лет не ел такой мармелад. Помню, Гершвин постоянно приносил его в школу. Стоило ему открыть пачку, как запах распространялся по всему классу.
— М-м… да, — пробормотал он. — я… это…
У Иэна не было возможности закончить фразу, потому что его прервала молодая женщина, размахивающая двумя бутылками белого вина.
— Какое возьмем? Венгерское, которое мы пили прошлый раз, или вот это итальянское, со скидкой пятьдесят пенсов?
— Все равно, — ответил Иэн без всякого выражения.
Она тяжело вздохнула:
— Другого от тебя ожидать не приходится. — Она посмотрела на меня, потом на Иэна, потом несколько смутилась. — Ой, извините, пожалуйста, вы, кажется, разговаривали.
— М-м… да, — сказал Иэн.
Она махнула мне рукой и бодро произнесла:
— Добрый день. Мы, кажется, не знакомы, да?
— Добрый день, — сказал я, думая о том, как хорошо было бы, если бы поблизости был еще один супермаркет, только не так часто посещаемый знакомыми. — Меня зовут Мэтт Бэкфорд.
Я пожал ей руку.
— А я Сюзанна, «половина» Иэна.
Иэн посмотрел на меня виновато, как школьник, которого родители застукали за каким-нибудь нехорошим занятием. На какое-то время на его лице отразилась паника, но потом, как только Сюзанна посмотрела на него, ожидая, что он меня ей представит, оно снова обрело свое обычное выражение.
— Мэтт — знакомый одной из моих знакомых в школе, где я когда-то работал, — объяснил он. — Мы познакомились как-то в баре после работы.
— Да, точно, — сказал я с отсутствующим видом. — В баре после работы…
Я не успел закончить предложение, потому что меня прервал финальный сюрприз этого спектакля.
— Папа! — закричал ребенок, держащий за руку пожилую женщину. — «Джемми Доджерс» или шоколадное печенье?
— Ни то ни другое, — ответил Иэн. — Мы ведь не хотим, чтобы у тебя выпали все зубы, так ведь? Положи их на место, будь хорошим мальчиком.
— Мы встретили знакомого Иэна, — сказала Сюзанна пожилой женщине, которая, как я предположил, была ее матерью. — Это Мэтт Бэкфорд.
— Здравствуйте, — сказала она. — Извините, я должна бежать — ловить трехлетнего внука, который только и думает, что о сладком.
Сюзанна взяла инициативу на себя.
— Не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал мне про Мэтта, — сказала она, а потом, прикрыв рот ладонью, как суфлер в театре, шепнула мне: — Иэн никогда мне ничего не рассказывает. Я всегда последняя узнаю обо всех его новостях. Почему мужчины такие? Почему они так любят все скрывать?
Я засмеялся — возможно, чересчур громко, потому что мой нервный шок к этому моменту прошел, и я не знал, что делать дальше. Иэну пришлось тоже засмеяться, чтобы я не выглядел совершенным идиотом. Сюзанна просто стояла и смотрела на нас двоих, прекрасно понимая, что ее шутка была не такой уж смешной.
— Это ваша девочка? — спросила она, улыбнувшись Шарлотте. — Привет, крошка.
Шарлотта безучастно посмотрела на нее, закусила губы, потом посмотрела на меня.
— Она не очень разговорчивая, — сказал я. — Но она не моя. И тампоны тоже не мои.
— Тампоны? — переспросила Сюзанна.
Черт подери, она их даже не заметила.
— Ах, так вы настоящий мужчина, — сказала она. — Покупаете своей женщине тампоны. У Иэна случился бы сердечный приступ, если бы я попросила его купить мне тампоны.
— Они не для моей женщины, — объяснил я, но получилось еще хуже, как будто я собирался сказать, что они мои. — Это для Джинни, я снимаю у нее комнату.
— Это та самая Джинни, с которой Иэн раньше вместе работал?
Мой язык чуть не заклинило.
— Э-э… да.
— Я не поняла сразу, что она и есть та самая знакомая, Иэн. Ты должен был объяснить. А Джинни молодчина. Я видела ее несколько раз, когда Иэн работал в школе Кингс Хит. Очень приятная женщина. Так жалко, что ее мама умерла. Помню, Иэн рассказывал. Она была просто в шоке.
— Я в курсе, — сказал я.
— Знаете что, — сказала Сюзанна, пытаясь оживить разговор, — вы с Джинни должны как-нибудь прийти к нам на ужин. Я была бы рада снова увидеть ее.
— М-м… да, — сказал я. — Отличная идея, но она сейчас загружена работой по самые уши, так что…
— Понимаю, о чем вы. Ну, в любом случае скажите ей, чтобы она позвонила Иэну, когда немного освободится.
— Обязательно, — сказал я, потом посмотрел на часы. — Ничего себе — уже так поздно. Мне надо поторопиться.
— Да, конечно, — сказал Иэн. — Рад был тебя увидеть, Мэтт.
— Да, а я тебя. — Я остановился и посмотрел на Сюзанну. — И приятно было познакомиться с вами. — Я улыбнулся. — Увидимся.
— И не забудьте позвонить нам, — сказала Сюзанна.
— Конечно, — ответил я, радуясь тому, что это сумасшествие наконец закончилось. — Я скажу Джинни, чтобы она вам позвонила. — Потом я сделал руками этот дурацкий жест, который означает «Да, я позвоню обязательно, это не пустое обещание», и отошел.
68
Когда я отвез Шарлотту домой и вернулся к Джинни, была половина шестого. Входя в дверь, я окликнул Джинни: я уже принял решение все ей рассказать. Хорошо зная ее, я понимал, что для нее это будет шоком, и она наверняка захочет расстрелять гонца, принесшего такую новость, а потом осыпать его труп проклятиями. Но у меня не было другого выхода. Я не представлял себе, как могу все это утаить, по опыту зная, что нет ничего разрушительнее, чем двойной шок от того, что это случилось и что все друзья узнали об этом раньше тебя. Мне сейчас очень не хватало Элен, которая хорошо умела справляться с сильными эмоциями, и я боялся, что обязательно скажу что-то не то и это только расстроит Джинни еще больше. Я понятия не имел, как я ей все расскажу. Каким здесь должен быть этикет? Я что, должен сначала спросить, как ее дела, а потом сразу же вставить: «Да, кстати, у твоего парня есть жена и ребенок»? Или нужно, как в мыльной опере, принести ей выпить, потом усадить ее в кресло и только потом перейти к самому главному? Кроме того, конечно, можно было использовать метод «двух новостей, хорошей и плохой»: «Сначала хорошая: у тебя ведь скоро зарплата, да? А теперь плохая: тот, с кем ты встречаешься, врун и кусок дерьма».
Но все было не так просто.
Явных признаков присутствия Джинни я не обнаружил, но из ее спальни доносилась музыка, а в ванной слышался звук душа. Она слушала третью симфонию Малера, которую включила на полную громкость. Это в сочетании с тем, что Джинни принимала ванну так рано, могло означать только одно: она пытается сгладить последствия исключительно плохого дня на работе.
— Эй! — крикнул я, пытаясь перекричать музыку. — Джинни!
