1-я и 3-я пехотные дивизии стали на песчаных холмах. Перед левым флангом на холме — 10 орудий Турского; Биелицкий с 12 орудиями выдвинулся к самому мосту; кавалерия первоначально стала правее, за р. Омулев.
Сражение при Остроленке 14 мая 1831 г.
Уже в 6 часов утра 14 мая Бистром показался ввиду Лубенского, который после некоторого сопротивления начал отступать к Остроленко. Около 11 часов утра к городу подошла голова русской армии, сделав в 32 часа 70 верст, причем войска сохранили отличный порядок и бодрость духа. В польском главном лагере царила полная беспечность: в кавалерии лошади были расседланы, пехота разбрелась за дровами, водой и для купанья.
Открыв артиллерийский огонь, гренадеры стремительно атаковали Лубенского. Несмотря на глубокие пески, они быстро ворвались в город и прошли его насквозь, опрокидывая или отсекая неприятеля. Даже знаменитый 4-й полк («чвартаки») был потеснен и совершенно расстроен гвардейскими конно-егерями и уланами. Всего было взято в плен 1200 человек.
Хоть армия и сильно растянулась, но Дибич приказал продолжать бой и овладеть мостами. Тотчас по улице против моста выставили 3 орудия, 4 орудия правее города и 2 — левее. Потом эти батареи, имевшие весьма важное значение, увеличились до 28 и 34 орудий, соответственно.
Поляки пытались разрушить мост, но русская картечь заставила их отойти назад. Астраханский гренадерский полк, имея во главе георгиевских кавалеров, устремляется, несмотря на картечь двух орудий Биелицкого, по переводинам[140] и захватывает пушки. Пац с остатками арьергарда обрушивается на астраханцев, но генерал Мартынов с батальоном Суворовского (Фанагорийского) полка перебежал по плавучему мосту; другой батальон направляется по свайному мосту, и общими усилиями неприятель отброшен. Прибывший на поле сражения Скржинецкий был совершенно озадачен происшедшим и начал бросать по частям свои войска в атаку на русских, переправившихся на левый берег.
Между тем суворовцы и астраханцы ворвались на батарею и овладели несколькими орудиями, но увезти их не сумели, ибо слева показались польские конные егеря. Суворовцы без ранжира построились в кучу и встретили неприятеля огнем. Конные егеря не смутились огнем, подскакали с батальону и, пытаясь ворваться в каре, саблями рубили русских. Тогда батальонный командир приказал бить тревогу и кричать «ура»; испуганные лошади понеслись назад.
Брошенная Скржинецким вперед бригада Венгерского сцепилась врукопашную с русскими у шоссе. Перешедший через мост батальон суворовцев ударил во фланг полякам — они отброшены. Артиллерия с левого берега оказывает русским сильнейшую поддержку.
Венгерский привел свою бригаду в порядок и вновь повел в атаку. Но и Мартынов получил помощь: перешли через мост еще два полка. Ударили на Венгерского с фланга, отбросили и захватили одно орудие. Венгерский потерял половину людей и ушел в кусты. Тогда Скржинецкий приказал бригаде Лангермана не только отбросить русских за реку, но и овладеть городом. Атака была неудачна.
В неописуемом волнении польский главнокомандующий скакал вдоль фронта и кричал: «Малаховский, вперед! Рыбинский, вперед! Все вперед!» Он продолжал последовательно разбивать бригады о русских гренадер. Наконец, он взял бригаду Красицкого, усилил пехотным полком и несколькими эскадронами и сам повел в атаку. Воодушевленные присутствием главнокомандующего, поляки запели «Еще польска не згинела» и бросились на русских. Гордые совершенными уже подвигами, гренадеры опрокинули и эту атаку, причем нанесли жестокий урон, ибо имели 4 пушки. Красицкий, сбитый прикладом с лошади, был взят в плен.
В 4-м часу на правом берегу уже собралось 17 батальонов. Они продвинулись вперед и оттеснили неприятеля. Славившийся своей храбростью 2-й польский уланский полк пытался атаковать, но все его атаки отбиты.
Скржинецкий сохранил непоколебимую твердость; 8 часов он подвергался огню, ища смерти. «Здесь мы должны победить или погибнуть все, — говорил он. — Здесь решается судьба Польши». Он задумал произвести общую атаку остатками всех дивизий. Решение запоздалое — русские уже утвердились на правом берегу, а поляки сильно ослаблены. Сам Скржинецкий стал во главе, и все-таки пришлось отойти с потерей пленными 250 человек.
Еще несколько раз повторялись частные атаки, и в конце концов половина войск выбыла из строя. Теперь уже Скржинецкий старается только продлить бой до ночи. Он приказал собрать все рассеянные части и отдельных людей, свести в батальоны, во главе которых поставить всех наличных офицеров. Длинная линия батальонных колонн без резерва двинулась вперед, а батарея подскакала на самое близкое расстояние к войскам 3-й дивизии, только что перешедшим мост, и обдала их картечью. Ошеломленные Старо- и Новоингерманландские полки побежали назад на мост. Но начальникам удалось восстановить порядок, и те же полки храбро ударили на поляков и преследовали их.
В 7 часов пополудни бой смолк. В 8 часов по недоразумению возобновилась артиллерийская перестрелка, но сейчас же и затихла. Польская армия находилась в полном расстройстве; переход русских в решительное наступление мог бы привести к полному истреблению. Но фельдмаршал под влиянием каких- то второстепенных мыслей, то ли относительно неизвестности, где находится дивизия Гелгуда, не решился преследовать всеми силами и ночью выслал 3 полка казаков. Уже 15-го после полудня послано 7 тысяч под начальством Витта, да и тот двигался с такой медленностью, что в 5 дней прошел 56 верст.
Отступление поляков имело вид самого беспорядочного бегства; чтобы увезти пушки, потребовали из Варшавы извозчиков. Сам Дибич с главными силами лишь 20 мая оставил Остроленку и перешел к Пултуску. Потери русских — до 5 тысяч, поляков — до 9500 человек.
Партизанские действия в Литве и Подолии
Восстание в Литве распространилось повсюду, и только города Вильна, Ковна и Визды находились в руках русских. Особенно далеко продвинулась организация повстанческих войск в Самогитии, в Россиенах и Тельшах. Для русских отрядов борьба с инсургентами, несмотря на постоянные успехи в схватках, была
