предупрежден под Малоярославцем, французы истреблены, Россия спасена, Европа освобождена, и мир всеобщий есть следствие сего важного открытия». Под Вязьмой (22 октября), проскакав сквозь французские войска, Сеславин обнаружил начало их отступления, о чем дал знать русскому командованию, а сам повел вперед Перновский полк и ворвался с ним в город. Под Ляховом взял в плен двухтысячную французскую бригаду, возглавляемую генералом Ожеро, за что произведен в полковники. Сеславин постоянно доставлял Кутузову самые верные сведения о движениях французской армии. 16 ноября он захватил Борисов и 3000 пленных и установил связь между Витгенштейном и Чичаговым, за что был назначен флигель-адъютантом. 23 ноября он атаковал Ошмяны, но был отбит французами. Через час в Ошмяны прибыл Наполеон, которого Сеславин чуть было не захватил в плен. 29 ноября, на плечах французской кавалерии, он ворвался в Вильно и здесь в третий раз был ранен — опять в руку, с раздроблением кости.
Причины неудач Наполеона в войне 1812 г.
Причины побед и поражений при столкновении народов определяются законами истории, до сих пор человечеству еще неизвестными.
На страницах всемирной истории запечатлена смена народов и даже целых культур как последствия борьбы, где оказавшиеся в конце концов победителями, по-видимому, не имели права и думать о победе.
Что могло произойти с Русью в ее московский период истории, когда в течение четырех столетий она вела 250 войн, а из 50 сражений, занесенных в летописи, было проиграно 38 и выиграно всего 12? По первому впечатлению готовится ответ: Русь должна была погибнуть. Однако, напротив, Русь объединилась, окрепла и начала большую созидательную работу, позволившую ей стать наравне с народами Запада.
Нельзя оспаривать того положения, что победа зависит от неких превосходств победителя над побежденным: превосходства физического, политического, экономического, умственного, нравственного; это, по крайней мере, важнейшие из превосходств. Но исторические события крайне сложны, а приметы превосходств иногда так незаметны, что делать сравнения и окончательные выводы — задача для историка очень трудная и часто непосильная.
Перед нашим судом предстает величественный исторический факт — война 1812 г., про которую глубокий исследователь и участник свершившихся событий сказал так: «В войне 1812 года все было исполинское, великость предприятия, способы, к его исполнению принятые, и последствия, от него происшедшие»[25].
Если оценивать свершившиеся события в масштабе превосходства, то окажется, что на стороне Наполеона они были все: и физическое превосходство, так как его армия была втрое многочисленнее русской; затем, он был всесильный повелитель Европы, величайший полководец всех времен.
Мы думаем, что на стороне русских было несомненное нравственное превосходство, но только оно одно, выразившееся в желании всех, от государя до последнего крестьянина, пожертвовать жизнью и всем своим достоянием для спасения отечества.
Наполеон готовился, как он говорил, ко второй Польской войне, а вышла первая Русская война, в которой с полным напряжением сил приняли участие и армия, и народ. В двух же предыдущих войнах с Наполеоном, в кампаниях 1805 и в 1806/07 г., участвовала только часть армии, да и боролась она скорее за чужие, а не за свои интересы; поэтому и настроение армии, и отношение русского народа к этим войнам было далеко не таким, как в 1812 г.
Наполеон этого не ожидал! Ни один из его превосходных планов не удался; русские везде давали неожиданный отпор и уходили так быстро, что вся тыловая часть, все подвозы к армии Наполеона расстроились. Он останавливался в Вильне и дважды под Витебском, чтобы наладить тыл, но ничего не вышло. А между тем города и села запылали, население с имуществом, с лошадьми и скотом уходило в леса; началась страшная голодовка французской армии. Стоять на квартирах под Витебском не удалось: русская армия перешла в наступление. Под Смоленском начинается исконная русская земля; кровопролитным боем напомнили русские об этом Наполеону. Наполеон ринулся вперед, но под Бородином, имея превосходство сил почти в полтора раза, не одержал победы; напротив, отступил с занятых позиций, потеряв в сражении 30 процентов от общей численности своей армии. Русские потеряли почти 50 процентов. «Битва генералов» или «могила французской кавалерии» — вот прозвища этого сражения. Кутузов, думавший начать преследование противника, узнав о громадности потерь, начал отступление и даже отдал Наполеону Москву, приготовив тем самым могилу для французской армии. Пожар Москвы показал французам, на какие жертвы способен русский народ. Вспыхнувшее восстание озлобленного народа и партизанская война сделали пребывание противника в Москве невыносимым. На мир император Александр не идет, пришлось убираться назад.
В чем же причина неудачи такой, по-видимому, превосходно задуманной и подготовленной войны? Причин много, но главная из них — недостаточность средств для ведения войны на таком огромном театре, как Россия. «Океан земли поглотил великую армию Наполеона», — сказал наш историк С. М. Соловьев. По мнению немецкого военного теоретика и историка Клаузевица, Наполеон погиб от «стратегического истощения». В сущности, оба ученых высказали одну и ту же верную мысль: Наполеону не хватило сил, чтобы обеспечить жизнедеятельность армии при глубине театра войны более тысячи верст.
Вот какова численность (тыс.) его войск в различные периоды войны:
На переправе через Неман, между Ковном и Гродном — 363
По достижении Витебска — 229
При начале маневра к Смоленску — 185
При выступлении из Смоленска — 156
На поле сражения под Бородином — 140
По прибытии в Москву — 95
В этот момент его тыл имел 850 верст в глубину и защитить его от ударов оставленных нами войск на флангах и партизанских отрядов оказалось невозможным.
Справа Чичагову и Тормасову (64 тысячи) противостояли Шварценберг и Ренье (50 тысяч). От Луцка и Острога, где находились наши войска, до Торчина, где расположился Шварценберг, было около 350 верст, а до Москвы — 675. С левого фланга угрожал сообщениям Витгенштейн вначале с 20-тысячным, а когда Наполеон достиг Москвы, то с 40-тысячным войском. У Сен-Сира, стоявшего у Полоцка и Газелева, численность войск с 28 уменьшилась до 17 тысяч. От Борисова, на пути отступления Наполеона, Витгенштейн был в 260 верстах, Наполеон же от Борисова — в 600. Таким образом, Наполеон не мог поспеть от Москвы, чтобы поддержать свои боковые корпуса против русских, имевших возможность прервать сообщения его армии с тылом. А между тем в тылу он оставил половину своей армии; следовательно, для русского театра войны сил его армии было недостаточно; по достижении Москвы для него наступило «стратегическое истощение», и он погиб.
Поставленная им политическая цель не могла быть достигнута с имевшимися у него средствами. Остаться в Смоленске — значило признать себя побежденным; идти на Москву — подвергнуть риску первоначальный замысел.
Были промахи Наполеона и в ведении операций: погоня за двумя армиями в самом начале войны; неприбытие в Гродно для консолидации сил против Багратиона; пренебрежение возможностью разбить русских под Витебском и Смоленском; лобовая атака нашей позиции в сражении под Бородином; слишком рискованное выдвижение авангарда Мюрата к Винкову, перед Тарутином; отказ от для отступления дорогой на Ельню после сражения под Малоярославцем; движение от Смоленска к Орше эшелонами.
Говорят, русские не имели окончательного плана действий; хотя император Александр, по-видимому, был сторонником плана, предложенного генералом Фулем. Несмотря на некоторые изменения, по существу, и государь, и Барклай-де-Толли, и Кутузов держались основной идеи этого плана, что и спасло Россию.
Клаузевиц, участвовавший в войне 1812 г. при штабе Витгенштейна, пишет:
«Высшая мудрость не могла изобрести плана лучше того, который русские исполнили непреднамеренно [?]…
