Между тем в ночь на 17-е под Силистрией случайно для нас разыгрался высоко драматический эпизод.
С наступлением темноты с нашей стороны начались по обыкновению осадные работы, при этом, ввиду неоднократных вылазок турок, мы начали в последние дни ставить за нашим левым флангом особый дежурный резерв, независимо от траншейного караула и его резервов. В описываемую ночь за левым флангом был поставлен отряд, в составе 2 батальонов, 6 пехотных орудий, 2 эскадронов, 1 сотни и 4 конных орудий, под начальством гвардейской конной артиллерии полковника Костанда. Кроме того, генерал Сельван приказал командиру 2-й бригады его дивизии, генералу Попову, если он услышит ночью сильную стрельбу в траншеях, выстроить свою бригаду и быть готовым к немедленному движению на помощь. Это распоряжение, по-видимому, было вызвано опасностью работ, производимых уже на близком расстоянии от неприятельского укрепления, а также проявленными уже турками энергией и активностью в обороне крепости.
Около полуночи турки вышли из рытвины, находившейся на правом фланге Араб-Табии, и под покровительством сильного огня с форта двинулись против наших работ левого фланга. Генерал Веселитский легко отбил эту атаку двумя находившимися в его руках батальонами. Вслед за вылазкой на левом фланге последовала таковая же на правом, также скоро отбитая.
Между тем форт Араб-Табия замер и не открывал огня. Окружавшие слабохарактерного генерала Сельвана адъютанты фельдмаршала убедили его атаковать, по-видимому, покинутый турками форт. Войска, назначенные для штурма, выстроились в одну линию в колоннах к атаке, тылом к нашим траншеям, отстоявшим от турецкого форта шагов на триста. На правом фланге стал 3-й батальон Алексопольского полка, в центре 3-й батальон Полтавского полка и на левом фланге — 3-й батальон Замосцского полка из отряда полковника Костанда. Батальоны Алексопольский и Полтавский должны были наступать уступом справа, а Замосцский батальон — действовать по усмотрению полковника Костанда. Генералу Попову с резервом приказано было следовать на помощь. Двинувшиеся с барабанным боем на штурм войска заставили встрепенуться все еще молчавших турок, которые теперь встретили наши колонны убийственным картечным и ружейным огнем. Безостановочно продвигавшиеся штурмующие части скоро опустились в 12- футовой глубины ров и, несмотря на то что никаких приспособлений для облегчения эскаладирования укрепления с собой взято не было, через четверть часа все амбразуры с орудиями были в наших руках, и внутри Арабского форта завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Атака русских дошла, по свидетельству Омера-паши, до такого предела, когда обыкновенно всякое сопротивление со стороны гарнизона прекращается. И победа была, безусловно, в наших руках, тем более что еще четыре батальона резерва генерала Попова торопились к месту схватки.
Но в это время где-то раздался сигнал отбоя. Никто на него не обратил внимания, кроме генерала Веселитского, который старался узнать, кто дал отбой. Ничего не узнавши, не найдя старшего начальника, генерала Сельвана, Веселитский отдал приказ трубить отбой, который раздался вскоре властным звуком по всему фронту. Но войска не слушались отбоя и не хотели уступать завоеванного. Пришлось прибегнуть к настойчивым приказаниям, после которых только войска отошли, переправившись с большими потерями через ров и понеся при отступлении большие потери. Генерал Сельван погиб во время штурма, Веселитский и Костанда были ранены.
Но отступлением в траншеи трех батальонов, первоначально штурмовавших Арабское укрепление, еще не окончилось кровавое дело этой ночи. В момент отступления к месту свалки подходил резерв генерала Попова. Не войдя в связь с бывшими впереди начальниками, не разузнав положения дела и не получив никаких приказаний, Попов повел в атаку свой резерв, преимущественно направляя его в охват Арабского форта. И, лишь понеся большие потери и убедившись, что войска Веселитского и Костанда отошли назад, четыре батальона Попова также повернули обратно.
В этом деле мы потеряли убитыми и ранеными 2 генералов, 25 офицеров и 911 нижних чинов. Турки определяют свои потери в 100 человек.
Так кончился этот «бессмысленный и беспорядочный», по словам генерала Коцебу, штурм, придавший бодрости обороняющемуся и задержавший ход работ атакующего.
Осадные работы после Сельванского штурма продолжались в прежнем направлении, причем главное внимание обращалось на подход к Араб-Табия. В ночь на 19-е заложенная еще 16-го числа траншея была продолжена тихой сапой. 21 мая она подошла к форту на 18 сажен. Для того чтобы иметь возможность вести дальше эту работу с наименьшими потерями, в этот день вечером пространство земли между оконечностью траншеи и оврагом, проходившим подле турецкого укрепления, было взорвано, а воронки взрыва коронованы турами. Неприятель открыл огонь со всех батарей и произвел вылазку, но был с уроном отбит.
В эти дни Силистрийский гарнизон понес большую утрату в лице энергичного коменданта Мусса- паши, который был убит осколком бомбы у себя на квартире во время молитвы. Заместителем его явился Гуссейн-паша, бывший комендантом Араб-Табия.
Не решаясь, из-за боязни растянуть блокадный корпус, на полное обложение крепости, князь Варшавский выдвинул на сообщения Силистрии с Шумлой особый отряд генерал-лейтенанта Хрулева, 28 мая под личным начальством фельдмаршала с целью «обозрения отдельных неприятельских укреплений и расположения турецких войск и, вместе с сим, с намерением показать неприятелю значительность наших сил, а главное, показать войскам нашим, каким образом маневрировать и устраиваться в виду неприятеля», было произведено наступление к Силистрии отряда в составе 31 батальона, 32 эскадронов и 8 казачьих сотен, 16 пехотных и 2 конных орудий. Во время этой рекогносцировки одно ядро упало около лошади Паскевича, и он был контужен. Оставшись при войсках до окончания перестрелки, фельдмаршал после этого пересел в дрожки и поехал в Калараш, а войска пошли домой. Во время пути состояние здоровья Паскевича сильно ухудшилось, и он вскоре, сдав командование князю Горчакову, оставил армию.
1 июня в 17 часов при осмотре осадных работ генералом Шильдером ему раздробило правую ногу осколком гранаты, а 1 июня талантливый, обладающий энергией, верой в успех дела и необходимым военным чутьем, «душа осады» инженер Шильдер вследствие полученной раны, скончался.
Осмелевшие благодаря последним событиям турки после 1 июня произвели ряд вылазок, с успехом, однако, нами отбитых. 7 июня полковником Тотлебеном были взорваны, в 17.30 горны под гребнем бруствера Араб-Табия. Действие взрывов было успешно и ими образован удобовосходимый обвал в 20 сажен шириной. Наши батареи начали усиленно обстреливать внутренность укрепления. В ночь с 8-го на 9 -е решено было взять штурмом Араб-Табия.
Все приготовления к штурму были окончены, когда подоспело приказание остававшегося еще в яме князя Варшавского: немедленно снять осаду и перейти на левую сторону Дуная. Приказание это было вызвано тем, что 6-го июня фельдмаршал получил письмо государя от 1 июня с условным согласием на снятие осады и в ту же минуту отправил со своим адъютантом графом Протасовым предписание князю Горчакову о снятии осады, мотивированное скорым подходом к Силистрии союзной армии и готовностью Австрии начать военные действия в самом ближайшем будущем.
Уныло встретили войска весть об отходе. Вся осада стоила нам убитыми 6 офицеров и 530 нижних чинов и ранеными 62 офицера и 1925 нижних чинов.
Сделав 9-го и 10-го необходимые приготовления, 11-го наши войска стали переходить Дунай. 12-го с раннего утра было приступлено к разводке ближайших мостов, а 15-го все мосты и суда спущены к Измаилу под прикрытием пароходов и канонерских лодок. Осадная же артиллерия была отправлена сухим путем.
Перейдя Дунай, наши войска расположились следующим образом: 2-я драгунская дивизия — в Урзичены; отряд генерала Лидерса из полутора пехотных дивизий с 3 полками кавалерии — в Калараше; князь Горчаков с 9 и 10 пехотными дивизиями и кавалерийской бригадой — в Урзичены. Вверх от Калараша Дунай охранялся отрядом генерала Данненберга, который имел у Ольтеницы 1 пехотный полк, у Журжи — бригаду и 1 полк конницы и в резерве у Бухареста — бригаду пехоты и кавалерийский полк. Генералу Ушакову было предписано стянуть 15-го числа свой авангард к Бабадагу и все приготовить к поспевшему очищению Тульчинских укреплений, имея свои главные силы у Исакчи. При таком распределении своей армии князь Горчаков считал возможным встретить австрийцев у Проешти с 44 батальонами и 52 эскадронами.
