— Знаете, какой будет одна из сказок? — блестя глазами, говорил в тот день старый астроном своему новому знакомцу, — Я назову её 'Девочка со спичками'! Я хочу, чтобы у богатых людей зрели в сердце доброта и сострадание!
На это Лён не нашёлся что ответить, только смотрел во все глаза на местный аналог знаменитого земного сказочника Ганса Христиана Андерсена.
Полный необыкновенных впечатлений, он задумчиво ходил возле мостика на ту сторону реки — у выхода из зоны наваждения. Из небольшого расследования получилось целое приключение, которое только добавило вопросов в и без того солидную коллекцию неясных ситуаций. Думая об обнаруженном артефакте по имени Белый Принц, Лён ожидал подхода своих друзей-дивоярцев. Несомненно, они тоже побывали в необыкновенных приключениях — ведь отправились они в неведомое вчетвером. Какие фантазии одолевали мужественного Пантегри? О чем мечтал жизнелюбивый Очерота?
Очнулся Лён от звуков далёкого лошадиного ржания и посмотрел на дорогу, откуда должны были появиться его товарищи. Зыбкие черты гористой местности и холодного сияния северного моря постепенно таяли за спиной у конной четвёрки — те приближались скорым галопом, и меховые плащи тяжело бились за их плечами. Рогатые шлемы украшали их головы, и звон нагрудных конских украшений тонко доносился издали. Мираж за спинами всадников погас, и местность снова принимала обычный вид. Ещё через мгновение прозрачная волна прошла по фигурам всадников, и вот Лён уже видит четырёх пеших людей — в меховых шапках, шубах, нисколько не напоминающих видение. Среди них выделяется ростом сильная фигура Пантегри — это они, его друзья.
Чем ближе подходили они, тем яснее виделось выражение их лиц — очарованное и ошеломленное. Они вертели головами, словно пытались найти то, что было только что и исчезло. Реальность возвращалась, а наваждение уплыло — Лён помнил как труден этот переход, как будто ощущаешь потерю чего-то необыкновенного, части самого себя.
Подходя ближе, Пантегри смотрел сквозь пространство — куда-то вдаль, как будто всё ещё пребывал в своем приключении — по его и прочих виду можно понять, что первое путешествие их в зону наваждения оставило во всех четверых поразительный след: все четверо как будто не могли проститься с очарованием приключения. Чудесно встретила их волшебная страна. Поистине, Селембрис уникальна — нет равных ей среди прочих миров!
— Я был Гаральдом Гардрадой, — обронил Пантегри, предваряя все вопросы. — Мы были там с моей дружиной, и друзья мои были моими верными соратниками. Мы шли, как ураган, по чужим землям, мы пели славу Одину и опрокидывали чаши Тору. Перед нами трепетали страны, и меч мой покорял владык от Альбиона до Византии. Обо мне слагали саги, и был я богам подобен силой. Великим конунгом я был и погиб в бою, как воины, достойные Валгаллы.
Он не мог никак расстаться с образом великого вождя и был молчалив против обыкновения — как его друзья-жаворонарцы.
Лён был ошарашен — он читал про подвиги Гардрады ещё в свою бытность на Земле, когда у него был компьютер. Да, читал, и не восхищался деяниями этого отчаянного головореза, жадного до золота и славы. Страшными были нашествия диких викингов по землям, по которым он прошёл — разорение, убийства, пожары. Это его воины развлекались тем, что подбрасывали вверх младенцев и разрубали их одним ударом. И в этот образ внедрила Пантегри зона?! Этот герой был его идеалом? Наверно, так. Пантегри настоящий воин, недаром его определили в боевые маги. И всю его жаворонарскую дружину — все семь человек были прирождёнными охотниками и воителями. Таков был суровый мир Жаворонара.
Глава 12
Белый Принц! Что же это за таинственный летающий в небе Селембрис объект? Лён был уверен, что в библиотеке Дивояра он найдёт исчерпывающий ответ и в следующие выходные принесёт его старому астроному Юсту Достасу. Но, к своему удивлению, на первый же запрос он получил сухой ответ библиотечного поисковика: нет данных. Следующие запросы по теме астрономических исследований тоже результата не дали: дивоярские маги вообще не занимались наблюдением за звёздами! Вопросы к преподавателям вызвали недоумение: зачем Дивояру заниматься вопросами, далёкими от насущной необходимости, когда задача летающего города есть более практичная: следить за сохранностью мира Селембрис и других миров.
— Лён, звёзды вечны и неизменны, на наш век их хватит, — мягко объяснила ему Брунгильда, — Зачем нам тратить силы и разум на изучение того, чего мы никогда достичь не в силах, потому что Дивояр плывёт всегда по одному и тому же пути.
С удивлением Лён понял: а ведь действительно Дивояр в небо не глядит, в нём даже звёзды не видны — настолько перекрывает небесные светила мощная видимая аура города волшебников — даже ночью на улицах его светло, почти, как днём.
И всё же затея разузнать что-то о таинственном небесном объекте стало для Лёна делом чести: какой-то нищий учёный из сказочной зоны может разглядывать небо в объектив своей старенькой трубёшки, а дивоярцам с их поистине необъятными возможностями нет до этого интереса! Так, первым делом надо бы как-то разжиться средством наблюдения за небом. То есть нужен телескоп! Надо либо добыть его где-то, либо сделать самому. Он не представлял себе ни объема работ, ни устройства прибора — только чисто теоретически. Нужны линзы — где их взять? Кого спросить?
В один из дней, когда вся сдружившаяся за год компания отправилась в очередное турне по девушкам, Лён отговорился какой-то причиной и укатил совсем по другим делам — он направился к мастерам по стеклу, чтобы договориться о выплавке и шлифовке линз.
Разговор с владельцем одной лавки стеклянных изделий дал не тот результат: его просто не поняли: стеклодувы не отливают стеклянные изделия, а выдувают их — это тонкостенные изящные бокалы, вазы, статуэтки и прочая. Есть ещё изготовители оконных стёкол, но такого, чтобы делать какие-то там непонятные линзы — нет, таких мастеров хозяин не знает. Непонятно было торговцу — чего хочет от него этот господин?
Огорчённый неудачей Лён уже собрался на выход, как к нему повернулся один из посетителей лавки, до этого молча разглядывавший цветные фиальцы для духов. Едва этот высокий худой человек в богатой длинной собольей шубе обернулся, то Лён сразу признал в нём старого знакомого, которого он по наивности ранее считал филином. А оказалось, что этот старый маг на самом деле человек, только легко оборачивался птицей — так ему было удобнее жить на дубе у Фифендры. И вот Лён с радостью увидел знакомое лицо: Филиппа Эрастовича Гомонина, который однажды вел в их классе фантастический урок древней истории. Подозревал Лён, что старый учитель был старше вообще всех ему знакомых дивоярских магов, потому никогда и не представал в молодом виде. Возможно, он так стар, что видел своими собственными глазами события Троянской войны! Эх, забыл Лён о старом учителе, а надо было бы расспросить о многом!
Узнав о проблеме Лёна, Гомоня призадумался.
— Пожалуй, можно справиться с твоей задачей. Действительно, в Дивояре на звёзды не глядят. А вот кое-где очень даже глядят. Есть у меня знакомые среди учёной братии. Хоть науки на Селембрис не в почёте, однако ж куда спрячешь человеческую любознательность.
Так Лён познакомился с представителями редкого на Селембрис вида: учёными. В волшебной стране действительно, наука развивалась мало, и больше в отношении практическом — для обустройства быта. Чисто познавательная деятельность была тут людям чужда: а смысл какой? Ну будешь ты умело классифицировать разных там букашек-таракашек. Зачем всякая там математика-физика, а тем паче астрономия — всё, что нужно люди получили от своих отцов: зодчество, работы с металлами и камнями,
