– А вот это неплохо. Даже хорошо. Быстро, и равновесие соблюдается. В тебе, пожалуй, что-то есть.
– Сейчас узнаешь что. – Она кинулась в атаку, размахивая мечом, как одержимая. Но он отражал все ее удары, не нанося ответных. Наконец она отступила, смущенная и напуганная. Она не могла пробить его оборону, но еще больше злилась оттого, что он не пытается пробить ее защиту.
– Почему ты не хочешь со мной драться?
– А зачем?
– Я собираюсь убить тебя.
– Могу я узнать о причине столь враждебного поведения? – спросил он, улыбнувшись своим обезображенным ртом.
– Я знаю тебя, Морак, и знаю, зачем ты пришел сюда. Довольно с тебя?
– Но ведь… – начал он, и тут Мириэль снова кинулась на него.
На этот раз он был недостаточно скор, и она задела мечом его ухо. Он заехал ей кулаком в подбородок. Оглушенная Мириэль выронила меч и упала на колени. Клинок незнакомца коснулся ее шеи.
– Ну хватит дурачиться, – сказал мужчина и отошел, чтобы взять свой плащ.
Она, подобрав меч, снова загородила ему дорогу.
– Я не дам тебе пройти, – грозно заявила она.
– Тебе это не под силу, но ты храбро сражалась. Так где же Нездешний?
Она молча наступала на него. Он убрал меч в ножны.
– Да погоди ты. Я не Морак. Я не состою в Гильдии, понимаешь?
– Я тебе не верю, – сказала она, приставив клинок к его горлу.
– Но я уже убил бы тебя, если бы хотел этого. Теперь веришь?
– Кто же ты тогда?
– Меня зовут Ангел, и когда-то я был другом вашей семьи.
– Ты пришел, чтобы помочь нам?
– Я не дерусь за других, девушка. Я пришел его предостеречь. Теперь я вижу, что в этом не было нужды.
Она медленно опустила меч.
– Зачем они охотятся за ним? Он никому не сделал зла.
Ангел пожал плечами.
– Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов у него много, как у всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?
– Да.
– Ему должно быть стыдно. Фехтование – гармоничный союз сердца и ума. Разве он не говорил тебе этого?
– Говорил, – буркнула она.
– Но ты, как и большинство женщин, слышишь лишь то, что тебе приятно. Как же, знаю. Ну а стряпать ты умеешь?
Сдержав себя, она одарила его сладчайшей улыбкой.
– Конечно. Я умею также шить, вязать, вышивать… Что же еще? Ах да… – Она стукнула его кулаком в подбородок. Ангел стоял у поваленного дерева, он не успел утвердиться на ногах и от второго удара полетел в грязь по ту сторону ствола. – Чуть не забыла! Еще он обучил меня кулачному бою.
Ангел приподнялся на колени и медленно встал.
– Моя первая жена была такая же, – сказал он, потирая подбородок. – Снаружи – что твой пух, внутри – твердая кожа и сталь. Но скажу тебе, девушка, кулаками ты работаешь лучше, чем клинком. Так как же, мир?
– Мир, – усмехнулась она.
Ангел шел за ней, потирая опухшую челюсть. Лягается она, как злая лошадь, да и рукой бьет не слабее. Он печально улыбнулся, любуясь сдержанной грацией ее походки. Хороший боец, решил он, но слишком полагается на разум и не доверяет чувству. Даже ее кулачные удары были вполне ожидаемы, но Ангел не стал ей сопротивляться, понимая, что она нуждается в каком-то удовлетворении после того, как он столь легко побил ее.
Гордая женщина. И красивая, не без удивления признал он. Ангел всегда предпочитал полногрудых, пышных, покладистых женщин, с которыми тепло в постели. Мириэль слишком тонка на его вкус, и ноги ее, длинные и красивые, чуть более мускулисты, чем следует. Зато с ней, как говорится, можно идти в горы.
Он хмыкнул, и Мириэль обернулась.
– Чего это тебя разбирает? – ледяным тоном осведомилась она.
– Просто так. Вспомнил, как ходил по этим горам в последний раз. Вам с сестренкой тогда было лет восемь-девять. Подумать только, как быстро летит время!
– Я тебя не помню.
– Тогда я выглядел иначе. У меня был орлиный нос и густые брови. Это уж потом чужие кулаки подпортили мне наружность. Губы были полнее, чем теперь, и я носил длинные рыжие волосы до плеч.
Мириэль присмотрелась к нему получше.
– Но тебя тогда звали не Ангел.
– Нет. Каридрис.
– Теперь вспомнила. Ты принес нам платья – мне желтое, а Крилле – зеленое. Но ты же был…
– Красавец? Да уж, не такой урод, как теперь.
– Я не хотела…
– Ничего, девочка. Красота долго не живет. А уж при моем роде занятий…
– Не могу понять, что заставляет людей выбирать себе такую жизнь. Причинять боль другим, страдать самому, рисковать жизнью – и чего ради? Чтобы сборище толстобрюхих купцов могло поглазеть, как льется кровь.
– Прежде я поспорил бы с тобой, – мягко ответил он, – но теперь не стану. Да, это была грубая, варварская жизнь, и все-таки я любил ее.
Придя в хижину, они поели. Ангел уселся у догорающего огня и стянул сапоги.
– Что-то рано вы стали топить, разве нет?
– У нас был гость, старый человек, – сказала Мириэль, садясь напротив. – Это для него.
– Старый Ралис?
– Да. Ты его знаешь?
– Он уже несколько десятков лет таскается между Дренаном и Дельнохом. Когда-то он делал ножи, подобных которым я не видел. У твоего отца тоже были такие.
– Прости, что ударила тебя, – сказала она вдруг. – Не знаю, зачем я это сделала.
– Ничего, мне не впервой. Притом ты здорово разозлилась.
– Обычно я не даю себе воли. Наверное, я просто испугалась немного.
– Это хорошо. Я не доверяю бесстрашным мужчинам, да и женщинам тоже. Такие и убить могут. Но вот тебе мой совет, юная Мириэль: когда сюда явятся люди из Гильдии, не бросайся на них с мечом. Стреляй из засады.
– А я думала, что хорошо дерусь. Отец всегда говорил, что я фехтую лучше него.
– Во время уроков – возможно, но в бою – вряд ли. Ты обдумываешь все свои ходы, и это отнимает у тебя скорость. В бою на мечах рука и мозг должны быть связаны неразрывно. Сейчас я тебе покажу. – Он взял из поленницы тонкую палку и встал. – Становись напротив меня. Держи руки над палкой и, как только я отпущу ее, лови. Понятно?
– Что ж тут непонятного… – Он разжал пальцы, рука Мириэль дернулась, но палка уже упала на пол. – Я не успела приготовиться.
– Попробуй еще раз.
Она попробовала еще раз и еще, но опять потерпела неудачу.
– Ну и что это доказывает? – рассердилась она.
– Твою медлительность. Рука должна хватать палку, как только глаз замечает, что она падает, – но у
