— Бэйн, я чем-то тебя обидела?
— Вовсе нет.
Он был готов провалиться сквозь землю.
— Ты все-таки хочешь участвовать в поединке?
— Да.
— Знаешь, я встречалась с этим Болтаном. Я увидела его на рынке, и он мне понравился. Да, я знаю, все говорят, что он злой, но я встретила его на одном из наших собраний. Госпожа-в-Маске дотронулась до его лба и благословила, так что он не может быть таким уж злым.
Бэйн вздохнул:
— Я не знаю, хороший он или плохой, но он убил дорогого мне человека и умрет именно за это, а не ради какой-то.. политической интриги.
— Он ведь все равно умрет. Мы все умрем, Бэйн. Тебе должно быть стыдно, что ты не можешь его простить.
— Некоторые вещи нельзя простить.
— Я тебе не верю.
— Это потому, что ты никогда не страдала! — Голос Бэйна стал злым. — Таким, как ты, живущим в роскоши, имеющим слуг, легко прощать. Да и что вам прощать? Повар положил в кашу мало масла? «Да, я его прощаю». А гатские женщины, у которых солдаты Города отнимали детей и швыряли их о каменные стены, разбивая головы, знают, что такое страдание. Думаешь, они смогут простить? На моих глазах Волтан вонзил нож в сердце девушки, которую я любил. Убивая ее, он смеялся. И ты просишь меня простить его?! Оглянись вокруг! Все, что ты видишь, все, что есть в этом Городе, построено на крови. Может, однажды убитые простят тебя, но я сомневаюсь.
Не в силах сдержать гнев, Бэйн пошел прочь. Подойдя к дому, он увидел, как по гравийной дорожке идут двое.
— Персис! — крикнул он и побежал навстречу. Персис и Норвин были в грязном тряпье и отвратительно пахли.
— Хорошо, что я встретил тебя, парень, — устало проговорил Персис, — можно где-нибудь смыть с себя ароматы тюрьмы?
— Конечно! Идите за мной.
Одежда, которую нашли в доме, не подходила ни Персису, ни Норвину, и поэтому, пока они мылись, Бэйн послал на рынок слугу за новыми вещами. Кара и Маро видели, как пришли неожиданные гости, и подошли к Бэйну, который ждал в восточном зале.
— Это Персис? — спросила Кара.
— Да, их освободили вчера, но у них нет ни денег, ни друзей, и они разыскали нас.
— Рада, что они нашли нас, пойду скажу, чтобы повар приготовил им поесть.
— Она ушла, а Маро остался с Бэйном, и тот жестом предложил ему сесть,
— Я знаком с твоим другом, — объявил Маро, — с Бануином.
— Он мне не друг, просто знакомый, — отрезал Бэйн.
— Я не знал об этом. Он говорил о тебе с теплотой.
— Добрые дела всегда нравились мне больше теплых слов, — проговорил Бэйн. — Как он?
— Сегодня утром он уехал домой. Мне будет его не хватать.
Бэйну не хотелось говорить о Бануине, и он решил сменить тему:
— Как вы с Карой познакомились? Маро улыбнулся:
— Думаю, сейчас уже можно об этом рассказывать, я встретил ее на собрании у Госпожи-в-Маске. Мы разговорились и… — он развел руками, — и я полюбил ее, через три недели мне будет девятнадцать, и как только разрешит ее дедушка, мы поженимся.
— Она чудесная девушка.
— Мне очень повезло.
— Чем ты будешь заниматься?
— Хочу стать солдатом, как мой отец.
— Солдатом? — переспросил Бэйн. — Я думал, сектанты против войны.
— Я не сектант. Я ходил на их собрания, в их философии мне очень многое нравится. Однако наш мир далеко не идеален и полон опасностей. Я с радостью буду относиться ко всем с теплотой и любовью, но мой меч будет при мне на случай, если на эти высокие чувства не ответят взаимностью.
Бэйн согласно кивнул:
— А что об этом думает Кара?
— А как тебе кажется? — усмехнулся Маро.
— Могу я рассчитывать на вашу поддержку? — спросил Джасарей Бендегита Брана.
Они стояли, прощаясь, на ступеньках императорского дворца, а Фиаллах уже вывел лошадей и ждал вместе с десятью солдатами почетного караула, который должен был отвести их к воротам Города.
— Я очень доволен визитом, ваше величество, — ответил Бран. — Встретиться с вами — большая честь. К счастью, покушение не удалось, и я горжусь тем, что именно воин-ригант помог вам в ту роковую ночь. Все ваши слова будут переданы королю. Я искренне надеюсь, что эпоха вражды между нашими народами прошла.
Джасарей пожал Брану руку и спустился вместе с ним по лестнице.
— Войны иногда необходимы, а часто и неизбежны, — сказал император, — но у Города есть более опасные враги, чем король ригантов. Пожалуйста, передайте ему мои слова вместе с наилучшими пожеланиями.
Бран поклонился и вскочил на коня. Фиаллах тоже отвесил поклон, и император заглянул в его глаза.
— Наверное, вы очень рады, что едете домой, — проговорил он, — боюсь, жизнь в Городе не для вас.
— Я очень соскучился по горам, — признался Фиаллах.
— Говорят, Кэр-Друах очень красивы.
— Если вы приедете к нам как друг, я покажу вам наши горы, леса и долины, — пообещал Фиаллах.
— Было бы очень приятно, — сказал Джасарей.
Бран пришпорил коня, и они медленно отъехали от дворца, сопровождаемые почетным караулом в серебряных доспехах. Через час они выехали за ворота Города и погнали лошадей к западным холмам. Остановившись на вершине, Бендегит Бран оглянулся на Камень.
— Ты чем-то обеспокоен, дружище, — спросил Фиаллах.
— Да, Фиаллах, близится война.
— Но Джасарей сказал…
— Не важно, что он сказал. Он хочет казаться просвещенным правителем, который мечтает о мире, но на самом деле живет лишь ради побед и завоеваний. Я понял это, когда увидел в его саду тигра. Представь, сколько заплатили за то, чтобы поймать этого тигра и привезти за тысячу миль? И ради чего? Чтобы Джасарей отдал его на растерзание на арене и люди Города еще раз увидели кровь. Разве это поступок мудрого? Нет, он победил на востоке и уничтожил всех врагов дома. Теперь, чтобы завоевать расположение толпы, он пойдет войной против единственной армии, которая когда-то нанесла поражение армии Города.
К чему тогда все эти разговоры о короле Шарде и его растущей армии? Ведь для Города Шард более опасный противник. Чтобы напасть на Джасарея, им не нужно переправляться через море, они могут достичь ворот Города всего за несколько дней.
— Конечно, могут, — согласился Бран, — но мне кажется, что Джасарей заключил союз с Шардом. Весной Шард нападет на нас с севера, а Джасарей — с юга, и нам придется воевать на два фронта.
Бран поскакал на запад, Фиаллах за ним. Он уважал Брана больше всех, не считая Коннавара. Бран был больше чем просто генерал, в вопросах стратегии и военной тактики с его мнением считался даже король. Его ум был острее клинка, а стратегические умения — просто фантастические. Коннавар часто говорил, что Бран читает ход битвы лучше, чем некоторые люди читают с листа.
— Зачем только этот ублюдок спас его! — в сердцах проговорил Фиаллах, когда они спускались по
