пнул в грудь третьего, который только что взошел на вершину, так что тот покатился вниз, увлекая за собой соплеменников. На помощь Бэйну прибежал Грифф и тут же получил удар в бок — кольчуга спасла его кожу и мягкие ткани, но Грифф почувствовал, что под силой удара сломалось ребро. Грифф бросил меч, сделал резкий выпад и ударил нападающего кулаком прямо в лицо, затем схватил и швырнул в группу Морских Волков, приближающихся к вершине. Подняв меч, Грифф дико закричал и бросился на атакующих. Его меч ударился о железный шлем наступающего, расколов голову вара надвое. Подоспевший Финнигал и два солдата помогли окончательно закрыть брешь в линии обороны.
Когда Снарри и Драта подбежали к зеленоглазой женщине, на пути у них вырос невысокий, тщедушный воин. Снарри заметил, что их неожиданный соперник средних лет и у него только один глаз. Командир варов бросился в атаку, но вместо того, чтобы парировать удар или уклониться, одноглазый поднырнул под занесенный над ним меч и сильно ударил Снарри по лицу. Огромный вар покачнулся, но тут же пнул одноглазого в колено. Ригант оступился, и подоспевший Драта ударил его топором по плечу. Хрустнули кости, и ригант застонал, но скоро поднялся на ноги, несмотря на то что топор так и застрял в его плече. Драта попытался отступить, но одноглазый тут же перерезал ему горло. Снарри хотел ударить риганта в шею, но неудачно выбрал время, и меч попал по шлему, опустив его прямо на глаза риганта. Ослепленный ригант пытался увернуться, но сильный удар Снарри раскроил ему череп.
Перед Снарри появился новый воин, и командир варов от неожиданности заморгал. На нем были железный нагрудник, шлем и наголенники, выкованные явно в Городе, а в руках — два кинжала. Лицо и руки молодого риганта были забрызганы кровью. Снарри бросился на него, но быстрее стрелы воин увернулся, блокируя удар. Ригант ударил Снарри в плечо и повалил на землю. Снарри попытался подняться, но последним, что он увидел в жизни, было серебристое лезвие кинжала, который пронзил его челюсть и, проткнув вену, раздробил кость и сухожилия. Снарри был уже мертв и не видел, как второй кинжал риганта проткнул его шею сзади, полностью отрезая голову.
На вершине холма продолжалась яростная и довольно беспорядочная битва. Из двухсот варов вершины достигли лишь сто десять, половина из которых были ранены и убиты. Но численность оборонявшихся еще не превышала численности нападающих. Перепачканные кровью Грифф и Финнигал сражались бок о бок, но мало-помалу защитники Трех Ручьев отступали. Тут к ним присоединился Бэйн, и, увидев, как он легко расправляется с врагами, обороняющиеся воспаряли духом.
Финнигал поскользнулся и упал лицом вниз, и над ним тут же склонился вооруженный боевым топором вар. Подоспевший Бэйн сильно пнул вара ногой, повалив его на землю, а успевший перевернуться Финнигал ударил его мечом прямо в лицо. Быстро поднявшись, капитан увидел, что Бэйн бросился сразу на троих варов, и, прихрамывая, поспешил на помощь.
В тот самый момент к изумленному Финнигалу подбежали люди, которые не мешкая бросились на варов, кромсая их охотничьими ножами и кинжалами. Это были изгнанники, сбежавшие в самом начале битвы. Затаив дыхание, Финнигал смотрел, как они молотят уставших варов. Оглянувшись, он увидел, как главарь изгнанников Вик натянул тетиву и тут же, со стрелой в горле, замертво упал высокий широкоплечий вар и его тело покатилось вниз по холму. Лучники снова дали залп, и некоторые вары бросились бежать. Оставшиеся на вершине продолжали отчаянно сопротивляться атакам Бэйна, Гриффа и Валиана. Финнигал попытался подняться, но внезапно навалилась усталость, и он грузно шлепнулся наземь.
Через несколько минут сражение завершилось, и сержант Празалис сбил с ног последнего вара и сильным ударом размозжил ему голову. Увидев, что Финнигал сидит один, Празалис подбежал к нему.
— Вы ранены, сэр? — спросил сержант, склоняясь над Финнигалом.
— Да, но, кажется, ничего серьезного, — ответил Финнигал.
Несколько ран на голени и предплечье кровоточили, и из рассеченной брови кровь струилась прямо в глаза. Празалис достал платок и вытер бровь.
— Ничего серьезного, и череп, кажется, не поврежден.
— Сколько у нас погибших? — спросил Финнигал.
— Постараюсь выяснить, сэр, — пообещал Празалис, удаляясь.
Спрятав кинжалы в ножны и скинув шлем, Бэйн подошел к Вику, который стоял на вершине холма и смотрел на селение. Выражение его лица было престранным, и Бэйн никак не мог понять, что у него на уме..
— Рад видеть тебя снова, — с улыбкой сказал Бэйн, — а я боялся, что ты нас оставишь.
— Я и оставил, — мрачно сказал Вик, — чуть в штаны не наделал от страха.
— Тогда почему же ты вернулся? Вик пожал плечами.
— Сам не пойму, наверное, из-за оставшихся пяти золотых, — пробормотал он.
— Ерунда, — заявил Бэйн, — ты вернулся, потому что ты по-прежнему мужчина. Зачем прибедняться? Ну, как ты себя чувствуешь?
— Честно? Мне грустно, и я сам не могу понять отчего. Бэйн положил ему руку на плечо:
— Сегодня мы спасли сотни жизней. Мы не отступили и победили. Но мне тоже грустно, — Бэйн улыбнулся, — не знаю отчего. Ладно, поговорим позже, пойдем посмотрим, как остальные.
Празалис вернулся к Финнигалу и помог ему дойти до повозки.
— Стоит зашить эти раны, не то вы умрете от потери крови, — посоветовал сержант.
— Сколько человек мы потеряли?
Одиннадцать солдат и шестьдесят изгнанников умерли или получили смертельные ранения. Вары потеряли шестьдесят четыре человека. Остальные бежали на запад.
Финнигал оперся на колесо повозки. Он увидел, как подошел Бэйн и склонился над телом изгнанника.
— Кто он? — спросил Финнигал.
— Его звали Грэйл, — ответил Бэйн. — Два года назад я чуть сам не убил его, а потом мой друг рассказал, что когда-то он был героем и храбро сражался на Когденовом поле. — Бэйн посмотрел на Мирию. — Он умер за вас, леди, надеюсь ради приличия вы запомните его имя.
С западных холмов спустились беженцы из Трех Ручьев. Ворна и еще несколько женщин начали осматривать раненых. Подозвав Гриффа и Валиана, Бэйн подошел к Финнигалу:
— С твоего позволения, капитан, я возьму несколько моих людей и прослежу, чтобы вары не задержались нигде поблизости.
Финнигал взял руку Бэйна и пожал ее:
— Я ценю все, что ты сделал. Я не отдавал настоящих приказов, но навсегда запомню твое терпение и такт. Поезжай! Гони варов прочь! Когда ты вернешься, мы вместе выпьем… брат!
Мрачный отчет Празалиса о том, что шестьдесят бандитов «умерли или умирают», был верен лишь до прихода Ворны. Восемнадцать человек со смертельными ранениями она смогла вырвать из самых лап смерти. Среди варов в живых не осталось никого, потому что изгнанники добили тех раненых, кто еще дышал. Жители Трех Ручьев сняли с убитых доспехи и оружие и сожгли их тела на погребальном костре. Сорок два погибших изгнанника были по приказу Финнигала похоронены в братской могиле. Бэйн и двадцать всадников вернулись в деревню поздно вечером — они преследовали уцелевших варов и перебили всех, кроме троих, которые скрылись в западных лесах. Не желая задерживаться в деревне, Бэйн сразу же уехал на ферму.
Ворна спокойно дремала у себя дома, ей снились дни, когда солнце светило ярче, а зла в мире было куда меньше. Вместе с мужем, Бануином-старшим, она гуляла по лесу рядом с Древом Желаний. Ворне снилось, что Коннавар только что сразился с медведем и она спасла ему жизнь. В те дни жизнь на земле ригантов текла мирно и безмятежно, и казалось, что такие благородные люди, как могучий Руатайн, Бануин и Длинный Князь, будут жить вечно.
«Ничто не вечно, — подумала Ворна, проснувшись, — даже горы когда-нибудь исчезнут подо льдом или их поглотит океан».
Она вспомнила всех тех, кого вылечила в тот день. Она вливалась в их тела, видела обнажившиеся души. В душах многих изгнанников было темно, и лишь в день битвы их озарил лучик света. Ворна не знала, вспыхнет ли этот лучик ярким светом или тут же погаснет.
Всем известно, что добро и зло мирно уживаются в одном человеке, Король Коннавар был, вне всяких сомнений, хорошим человеком, отдавшим всю свою жизнь кельтонским народам. Но однажды, ослепленный гневом и отчаянием, он приехал в паннонскую деревушку и перебил всех, не пощадив ни женщин, ни
