Увидев, что епископ пошел туда же, нахмурился: он что, не останется с нами на берегу? Поймав мой взгляд, он, видимо догадавшись о моих сомнениях, пояснил:
– Попробую еще раз с солдатами договориться.
– Не подходите близко – не хватало, чтобы вас подстрелили.
– А пойдемте со мной – может, они стража послушаются? Пусть хотя бы женщин и детей пустят – мужчины уж ладно, как-нибудь отобьемся с божьей помощью.
Конфидус остановился, на мой взгляд, в опасной близости от стены – на гребне я отчетливо мог различить физиономии выглядывающих солдат. Вежливо поклонившись, епископ толкнул короткую речь:
– Эй! Солдаты короля! Мы добирались от самого побережья, пройдя через опоганенную землю! С нами есть настоящий страж – сэр Дан! Вот он, рядом со мной! Бесстрашный исследователь погани! Он помог нам дойти до этого брода! Посмотрите на другой берег – эти твари сейчас начнут переправу! Нас мало, но мы не страшимся боя! Но с нами есть женщины и дети – не воины! Я понимаю, что вы не знаете, кто мы; не верите, что нормальные люди могут появиться с той стороны; и у вас приказ не пускать посторонних, тем более в такие дни! Но вы же веруете в единого Бога нашего – не откажите в малости: откройте ворота хотя бы для женщин и детей! Смотрите: рядом нет воинов, и не будет! Только их возьмите! Проявите милость, и вам воздастся!
Из амбразуры вылетела стрела, вонзилась в землю, не долетев нескольких шагов.
– Забирай своего бесстрашного стража и убирайся! Нам плевать, кто вы, – у нас приказ! Все!
Нервный, суетливый голос – обладатель его, должно быть, сам себя ненавидит.
Глядя на головы уродов, засевших за стеной, я закипал на глазах. Они на отличной позиции без опаски собирались посмотреть на шоу – как нас будут убивать. Им плевать на всех со своей высоты. Если у этого мира есть будущее, то их потомки мутируют как минимум до бездушных бюрократов, готовых удавиться за букву, или мразей, способных стоять на берегу и, пожевывая попкорн, смотреть, как тонет ребенок в полынье.
Зря я так на погань обижаюсь – она делает то, что должна делать. Такова ее жизнь – мы же не виним котов за их пристрастие к мелким грызунам. Настоящие твари сейчас не на другом берегу – они укрылись за этими стенами. Поставлены здесь, чтобы защищать народ, но на деле защищают лишь себя. Я человек достаточно спокойный, но тут не выдержал – взорвался:
– Эй!!! Там!!! В курятнике каменном!!! Если я переживу это утро, те из вас, кому повезет, остаток жизни проведут за этими стенами!!! Потому что каждый, кто за них выйдет, умрет!!! Вы, уроды, не имеете право на жизнь!!! Нельзя позволять жить тварям, которые при виде погани запирают крепость на замок и начинают иметь друг друга от скуки!!! Вас всех в аду уже дожидаются – место приготовлено!!! А это вам маленький задаток – от меня!!!
Вскинул арбалет. Дистанция велика – добить добью, но с меткостью проблемы у меня.
«Господь наш, если ты и в этом мире есть, – намекни об этом. Простым способом намекни – пусти этот болт туда, куда я задумал».
Я не сказать чтобы религиозный человек, но в такой ситуации любому стрелку остается лишь молиться – слишком далековато для безбожника.
С верой в душе всякая работа легче дается, и удача не покидает – болт влетел в ту самую амбразуру, из которой в нас выпустили стрелу. Оттуда заорали, причем столь пронзительно, что понятно стало – неудачник не царапиной отделался. Последний болт с широким наконечником. Хорошо, если по гениталиям чикнул: эта тварь не должна плодить себе подобных. Как удачно, что я не оголтелый атеист, – тот бы никогда не попал.
– Дан, мне кажется, нам теперь надо уходить отсюда как можно быстрее, – напряженно произнес епископ.
– Согласен. Бежим!
Опомнившиеся солдаты схватили луки, но слишком поздно – побежали мы быстро. Несколько стрел воткнулось в землю в опасной близости, но пронесло – нас не задело. Остановившись, Конфидус покачал головой:
– Вы их разозлили.
– Вот и хорошо – пусть открывают ворота и бегут меня вязать.
– Не выйдут, – вздохнул епископ. – Простые солдаты короля при офицерах-неудачниках – порядочных в такую дыру не загонят. Но напугали вы их здорово – голос у вас убедительный был. При словах, когда обещали, что всех, кто выйдет за ворота, убивать будете, даже меня пробрало. А каково им? Хорошо пошутили…
– А с чего вы решили, что я шутил?!
* * *
Потуже затянуть ремешок шлема. Проверить, легко ли выходит меч из ножен. Без проблем – не подведет. Что там с болтами? С широкими наконечниками вышли все, зато бронебойных на несколько минут обстрела хватит. В отличие от первых, здесь не мягкое железо, а сталь хорошая – ни одна шкура против такого подарка не устоит. Другой вопрос, что останавливающее действие у них не очень, да и кровотечение сильное вызвать трудно. Ничего – буду целить по головам, а лучше по глазам. В амбразуру ведь попал – надо и дальше так держать.
Орда, сбившись, наконец, на противоположном берегу в плотную компактную кучу, поползла к воде. Иридианские мастера, выстроившись позади всех (сомнительный резерв на случай прорыва), затянули какую-то заунывную песню, переполненную религиозными мотивами, – наверное, церковный гимн. Вероятно, пытались поднять наш боевой дух. Не знаю, может, кому и приподняли, а мне вот нет – у нас на похоронах и то веселее играют.
Птиц сидит на плече с насупленным видом и даже не шипит. Или устал глотку рвать, или понимает, что на этом берегу нет таких идиотов, кто не знает про близость противника.
– Зеленый, ты молиться умеешь?
– Сын мой, поведай мне, что за тревоги тебя терзают.
– Умница! Тебе в попы дорога – даже Конфидус лучше не смог бы сказать: голос у него так и остался бандитским, несмотря на сан. Молись давай за мое здоровье, а то без обещанного вина останешься.
– Я буду недоволен, – помрачнел попугай.
– Понимаю тебя, но… А ведь их не так уж много… Вот уж у страха глаза велики…
От оравы погани, прущей по броду, расходятся волны – будто от спущенного корабля. Страх начинает отпускать – их далеко не миллион, и даже не тысячи. Сотни три-четыре, максимум пять. Похоже, поторопились мы с выводами – далеко не все подоспели. Или это просто самые быстроногие? Много, конечно, но шанс есть – мы не в чистом поле и встречаем их в относительно плотном строю. За каменным укреплением пара шеренг, за ними гарцуют всадники, а чуть дальше с ноги на ногу переминаются иридиане – вид у них не особо воинственный, несмотря на оружие в руках и кое-какие доспехи.
А еще левее, там, где берег поднимается обрывом, стоит собранная баллиста. Уже взведена и заряжена – наготове застыл мрачный еретик с деревянным молотком в руке. Дальше, за кучкой артиллеристов, в землю воткнуты снаряды для машины.
Справа от нас, тоже над обрывом, стоят еще несколько иридиан. Возле них в ряд выстроились несколько таинственных бочонков – несмотря на тяготы ночного бегства, их не бросили. Что за сюрприз там готовят, не знаю, но сомневаюсь, что это сильно нам поможет, – иначе такое оружие уже давно бы продемонстрировали в действии.
Враг подбирается к середине реки – до него уже метров сто. Твари идут медленно – вода там даже чешуйчатым растам до груди достает местами, а мелкие прыгуны иной раз с головой ныряют. Далековато для прицельной стрельбы, но здесь можно не целиться – мимо такой толпы при всем желании не промажешь. Хоть в кого-то, но непременно попаду.
Кого там только нет – один урод страшнее другого. Наверное, не меньше десятка разновидностей
