помещалась конюшня. Из теней, почесывая в затылке, появился мальчишка. Шэнноу спешился и отдал ему поводья.
— Не расседлывай его. Я ненадолго.
— Ладно, — ответил паренек, зевая.
Шэнноу сунул ему серебряную монету.
— Дай ему овса и разотри его хорошенько!
— Будьте спокойны! — обещал паренек. Блеск серебра заставил его забыть про сон.
— Где я найду менхира Риддера?
— В его комнате. Ведь ночь на дворе.
— А как туда пройти?
— Вы новенький?
— Да.
— Вернитесь в большой двор, поднимитесь по ступенькам и увидите наружную лестницу. Подниметесь мимо двух дверей, войдете в третью, и часовой там проводит вас к нему.
— Спасибо, парень.
Шэнноу вернулся в первый двор и, проходя мимо, помахал часовому. По винтовой лестнице он поднялся на третий этаж и остановился перед дверью из толстых деревянных брусьев. Прежде чем ее открыть, он снял куртку и перекинул через руку. Внутри оказался коридор, увешанный коврами и освещенный масляными лампами. Войдя в полосу света, Шэнноу раздвинул губы в улыбке в сторону часового, который развалился на стуле, положив ноги на небольшую оскалившуюся мраморную собаку. Тот поспешно опустил ноги на пол и встал.
— Чего тебе надо? — прошептал он. — Ты же не мой сменщик.
— Верно, — сказал Шэнноу, небрежно сделав шаг к нему. Куртка соскользнула с его руки, и открылось черное дуло адского пистолета. Он взвел курок, и коридор откликнулся на щелчок многократным эхо, словно трещали, ломаясь, кости. Глаза часового полезли на лоб. Шэнноу сделал еще шаг к нему и приложил дуло к его подбородку снизу.
— В какой комнате Риддер? — прошептал он.
Часовой показал через плечо Шэнноу.
— Говори! — приказал Шэнноу, не взглянув туда, куда указывал дрожащий палец.
— Через две двери слева.
— А где пленные, которых взяли сегодня?
— Не знаю. Я только‑только заступил на пост. Я весь день спал.
— Их заперли в руднике?
— Наверное.
— Как туда спуститься?
— Господи, да как же я объясню? Надо пройти десяток лестниц и коридоров только до клети. Тут запросто заблудишься.
— Что за дверью позади тебя?
— Кладовая.
— Будь так любезен, открой ее.
— Не убивайте меня… У меня жена… дети…
— Внутрь!
Часовой повернулся, открыл дверь, и Шэнноу, войдя в кладовую следом за ним, резко ударил его по затылку. Часовой упал без единого стона. Шэнноу поискал веревки, не нашел, а потому снял с часового пояс и стянул руки ему за спиной. Потом засунул в рот полотняный платок и завязал лоскутом от рваной занавески.
Выйдя в коридор, он бесшумно приблизился к двери Риддера и беззвучно выругался, заметив пробивающуюся из‑под нее полоску света. Он распахнул дверь, вошел и увидел небольшой аналой, перед которым стоял на коленях худощавый мужчина с пышной шевелюрой седых волос. Мужчина обернулся. Лет пятьдесят на вид, круглые темные глаза и худое острое лицо без намека на юмор.
— Во имя Господа, кто вы, сударь? — воскликнул Риддер, поспешно поднимаясь с колен. Его запавшие щеки начали багроветь.
— Вот сейчас сами его об этом спросите, — ответил Шэнноу, прицеливаясь в него.
Краска сбежала с лица Риддера.
— Вы же не собираетесь меня убить?
— Собираюсь, пастырь.
— Но почему?
— Такая мне блажь пришла! — прошипел Шэнноу. — Не терплю разбойников.
— Я тоже! Ведь я служитель Божий!
— Навряд ли. — Шэнноу быстро шагнул к Риддеру, ухватил его за лацканы черной куртки и притянул к себе. — Открой рот!
Риддер в ужасе подчинился,, и Шэнноу всунул ему между зубами ствол пистолета.
— Теперь слушай меня, Пастырь, и запоминай каждое слово. Ты отведешь меня к тем двум, которых захватил сегодня, и мы выберемся отсюда вчетвером. Это твой единственный шанс остаться в живых. Понял?
Риддер кивнул.
— Ну, на случай, если ты думаешь, что чуть мы выйдем отсюда, твои стражники тебя выручат, запомни: я не боюсь смерти и заберу тебя с собой в Ад. — Шэнноу убрал пистолет в кобуру. — Утри пот с лица, Пастырь, и идем.
Бок о бок они прошли по коридору и спустились по нескольким лестницам. В лабиринте сумрачных коридоров Шэнноу вскоре утратил всякое ощущение направления. Воздух был затхлым. Несколько раз они проходили мимо часовых, отдававших Риддеру честь. Наконец они вошли в тускло освещенное помещение, где за столом шесть человек играли в кости на медяки. Все были вооружены пистолетами и ножами.
— Поднимите клеть! — приказал Риддер, и они бросились к сложной системе блоков и канатов перед открытым стволом шахты. Дюжий детина с ручищами, как два окорока, начал вращать железную ручку, и через несколько секунд из глубины шахты поднялось подобие огромного ящика без передней стенки. Риддер шагнул внутрь, Шэнноу последовал за ним. Там на веревке висел небольшой колокол. Дергаясь и раскачиваясь, клеть опускалась во тьму. Шэнноу смигнул пот с глаз, а клеть все опускалась и опускалась.
После того, как словно вечность миновала, они достигли нижнего яруса. Риддер позвонил в колокол, клеть остановилась, и они вышли в полутемный туннель, где было душно от вони человеческих испражнений.
Шэнноу закашлялся, борясь со рвотой, и судорожно сглотнул. Риддер остановился и указал на несколько дверей с задвинутыми снаружи засовами.
— Я не знаю, в какой они именно. Но во всяком случае, в одной из них.
— Открой все двери.
— Вы с ума сошли? Нас растерзают в клочья!
— Сколько тут человек?
— Да около пятидесяти. И примерно шестьдесят волчецов.
На щеках Шэнноу заиграли желваки. Дверей было только шесть.
— За каждой у вас заперто по двадцать человек? И вы называете себя служителем Божьим? — Шэнноу в бешенстве ударил Риддера по уху так, что сбил его с ног. — Вставай и отпирай двери! Каждую Богом проклятую дверь!
Риддер подполз к первой и обернулся к нему.
— Вы не понимаете. Рудник необходим всей общине. Мой святой долг — заботиться о моей пастве. Я бы не использовал людей, не будь я к этому вынужден. Я использовал волчецов, но легочная лихорадка убивала их десятками.
— Открывай дверь, пастырь! Посмотрим на твою паству.
Риддер вытащил засов из скоб и распахнул дверь. Во мраке за ней ничто не шевельнулось.
