уничтожу вас и всех, кто встанет на моем пути.
Начальник сдержанно поклонился.
– Мое имя Агарин Пиндер, и если мне прикажут встать у тебя на пути, я встану.
– Другого от человека, верного долгу, я и не ожидаю. А теперь – уходи!
Утер повернулся на пятках и вернулся на вершину, где подозвал к себе Северина. Молодой римлянин последовал за ним в большую постройку.
– Боги, до чего же я голоден! – сказал Северин. – И какое это дивное чувство!
На столе стоял кувшин с вином, Утер налил его в два кубка, один пододвинул римлянину и сказал:
– Мы должны оставить лес и двинуться к Кальи, ближайшему городу. Здесь нет запасов, чтобы накормить легион.
Северин кивнул.
– Ты предпочел избежать битвы. Почему?
– Некогда римское войско было лучшим из всех, какие видел мир. Несравненная дисциплина решала исход многих сражений. Но твои люди пока не готовы.
Слишком свежи страшные испытания в Пустоте. Им нужно время, чтобы привыкнуть к солнечному теплу на их лицах. Вот тогда они вновь станут Легио IX.
– Ты осмотрительный полководец, принц Утер. Мне это по душе.
– Кстати об осмотрительности. Забери своих людей с вершины, и воздвигните свой лагерь у подножия холма. Там течет ручей. Не позволяй своим людям вступать в разговоры с пинрэйцами. Вы сотни лет были для них легендой, и в некоторые ночи они даже видели вас на марше. Это свойство Тумана. Но важно, что они считают, что вы пинрэйцы и часть их истории.
Поэтому весь край будет нас поддерживать. Пусть никто не заподозрит, что вы – пришельцы из другого мира.
– Я понял. Но почему эти люди говорят по-латыни?
– У них другой язык, но это все я объясню как-нибудь после. Пошли разведчиков проследить, как воины Горойен покидают лес. Я постараюсь найти какой-нибудь еды для твоих людей.
Северин выпрямился и отсалютовал. Утер ответил ему улыбкой.
Выходя, Северин встретился в дверях с Коррином и Прасамаккусом.
Коррин почти бежал, его зеленые глаза горели от возбуждения.
– Ты сотворил это! – закричал он, молотя кулаком воздух, – Приятно снова вернуться сюда, – сказал Утер, – А где человек с золотой бородой?
– Ты о ком? – спросил Коррин.
– Не важно. – Утер махнул рукой. – Завтра мы двинемся на Калью, и я хочу, чтобы твои лучшие люди, самые надежные, отправились туда раньше нас.
Войско духов возвратилось, чтобы освободить Пинрэ, и надо, чтоб об этом узнали все, и поскорее. Если удача нам улыбнется, город без боя откроет перед нами ворота.
– Я пошлю Магрига и Хогуна. Боги, только подумать, что я чуть не убил тебя!
Утер положил руку на плечо Коррина.
– Приятно смотреть, как ты улыбаешься. Ну а теперь оставь меня с Прасамаккусом.
Лесовик ухмыльнулся, попятился и поклонился низким поклоном.
– Ты все еще думаешь покинуть Пинрэ?
– Да, но не раньше, чем с Горойен будет покончено.
– Тогда хорошо.
Когда он ушел, Прасамаккус принял из рук Утера кубок и наклонился, вглядываясь в его лицо.
– Ты устал, мой принц. Тебе надо отдохнуть.
– Взгляни! – сказал Утер, поднимая меч. – Клинок Кунобелина, Меч Власти, а я не знаю, как он попал к Лейте. Или почему. Я был заперт в Пустоте, Прасамаккус, и старался найти слова, чтобы объяснить почти пяти тысячам человек, что лишь напрасно подразнил их надеждой. И вот тут я увидел Лейту – точно призрак, – и она разрубила Туман, будто звериную шкуру.
Прасамаккус открыл было рот, чтобы задать вопрос, но внезапно у него отвисла челюсть. Утер повернулся и посмотрел туда, куда был устремлен взгляд бриганта. У запылавшего в очаге огня сидел золотобородый человек и грел над пламенем загорелые руки.
– Оставь нас, – сказал Утер, и Прасамаккусу не потребовалось второго приглашения. Он поспешно заковылял к двери, а Утер подошел к незнакомцу.
– Я обязан тебе жизнью, – сказал он.
– Ты мне ничем не обязан, – ответил тот с улыбкой. – Приятно встретить молодого человека, который ставит долг столь высоко. Редкая черта.
– Кто ты?
– Я царь, потерянный для истории, владыка из прошлого. Меня зовут Пендаррик.
Утер придвинул стул и сел рядом с ним.
– Зачем ты здесь?
– У нас общий враг, Утер. Горойен. Но помог я тебе просто из прихоти… по крайней мере мне так кажется.
– Я тебя не понимаю.
– Особенно приятно после стольких столетий обнаружить, что я еще способен удивляться. Лейта рассказала тебе, как меч попал к ней?
– Она сказала, что вытащила его из воздуха, а рука у нее была мокрой, словно она окунула ее в реку.
– Ты обладаешь острым умом, Утер. Скажи мне, где она нашла меч?
– Но как я могу? Откуда мне… – Принц умолк, и у него пересохло во рту. – Это ее рука поднялась из озера в тот день, когда убили моего отца. Но она же была тогда со мной в горах. Как это может быть?
– Отличный вопрос, ответ на который я был бы рад узнать. В один прекрасный день, если ты еще будешь жив, когда ответ мне станет ясен, я навещу тебя.
Пока же мне твердо известно одно: было правильно, что так случилось. Что ты думаешь делать теперь?
– Попытаюсь разделаться с ней.
Пендаррик кивнул.
– Ты очень похож на своего деда – та же целеустремленность, то же гордое понятие о чести. Мне это приятно. Желаю тебе добра, Утер. И сейчас, и в будущем.
– Ты из Ферага?
– Да.
– Можешь ты рассказать мне, что происходит у меня дома?
– Аквила проигрывает войну. Он разбил войско бригантов под Вирозидуме, а Амброзии покончил с Седриком. Но сакс Хенгист идет на север с семью тысячами людей, надеясь соединиться с Эльдаредом для решительной битвы за Эборакум.
– Как скоро это произойдет?
– Невозможно сказать. Утер. Как невозможно предсказать твое будущее. Возможно, ты победишь Горойен и не сможешь вернуться домой. Или же вернешься только для того, чтобы встретить поражение и смерть.
Я не знаю. Зато я знаю, что ты ролинд, а это стоит больше короны.
– Ролинд?
– Это особое состояние внутренней сущности, обретение гармонии с неведомой вселенной. Большая редкость – возможно, один человек на десять тысяч. В более повседневном смысле это означает, что ты удачлив, однако удачи ты должен добиваться. Кулейн – ролинд и гордился бы тобой.
– Кулейн мертв. Его убили воры душ.
– Нет, он жив, но жить ему остается недолго. Он тоже намерен выступить против Горойен и встретит врага, которого ему не победить. А теперь мне пора.
– А ты не можешь остаться и возглавить войну против Царицы-Ведьмы?
Пендаррик улыбнулся.
