– Вообще никаких?
– Нет… Ну да. К востоку были следы колес. Больших. По-моему, как у странников. Следы были свежие, четкие.
– И в какую сторону они вели?
– На восток.
– Там есть городки?
– Новое селение, названное Чистота. Управляет им Пэдлок Уилер. Прежде он был одним из генералов Диакона. Я там не был… не бывал.
Стейнер подошел к валуну, нашел еще один небольшой камень и положил на валун. Неторопливо вернувшись к Нестору, он сказал:
– Ну-ка поглядим, как ты стреляешь.
Нестор глубоко вздохнул и пожалел, что у него не хватает духу отказаться. Вытащив пистолет, он взвел курок и прицелился вдоль ствола.
– Погоди! – сказал Стейнер. – Ты наклоняешь голову и целишься левым глазом.
– Правый послабее, – признался Нестор.
– Убери-ка пистолет. – Нестор вернул затвор в исходное положение и сунул пистолет в кобуру. – Ладно! А теперь укажи пальцем на мое седло.
– Чего-о?
– Укажи пальцем на мое седло и все. Ну! – Нестор покраснел, но поднял правую руку и указал пальцем на седло. – А теперь укажи на дерево справа. Очень хорошо.
– Так указывать я умею, мистер Стейнер. Меня стрельба подводит.
– Нет, Нестор. – Стейнер засмеялся. – Тебя подводит то, что ты не указываешь. А теперь достань пистолет, взведи затвор и укажи им на камень. Не целься. Просто укажи и стреляй.
Нестор знал, что произойдет, и от всего сердца пожалел, что не остался в этот день дома. Однако послушно вытащил длинноствольный пистолет, указал им на камень и почти сразу же выстрелил, лишь бы поскорее покончить с мучительным положением, в котором оказался. Камень разлетелся вдребезги.
– Ух ты! – завопил Нестор. – Черт подери, я попал!
– Да, – согласился Стейнер, – этот камешек уже больше никогда не будет угрожать ни в чем не повинным людям.
Стейнер пошел к своей лошади, и Нестор понял, что он сейчас уедет.
– Погодите! – воскликнул он. – Может, перекусите со мной? У меня есть бутерброды и медовая коврижка. Угощение не ахти какое, но от всего сердца.
Пока они ели, Нестор рассказал о своей мечте стать Крестоносцем, а может, так даже и Иерусалимским Конником. Стейнер слушал вежливо, без тени насмешки. Никогда еще ни с одним человеком Нестор не говорил без умолку так долго. Но в конце концов он запнулся и сказал смущенно:
– Ой, простите, мистер Стейнер, я вам, наверное, до смерти надоел. Просто никто еще не слушал меня так внимательно.
– Я одобряю честолюбивые мечты, сынок. Отличная штука. Человек чего-то хочет по-настоящему и обычно добивается этого, если приложит все усилия, – и ему не повезет.
– Не повезет? – переспросил Нестор. Стейнер кивнул.
– Почти всегда мечта оказывается лучше яви. Человек, осуществивший все свои мечты, заслуживает жалости, Нестор.
– С вами так было?
– Да.
Лицо Стейнера стало очень серьезным, и Нестор переменил тему.
– А вы когда-нибудь были Крестоносцем, мистер Стейнер? Я в жизни не видел такой стрельбы!
– Нет, Крестоносцем я не был.
– Так ведь не… разбойником же?
Стейнер захохотал.
– Мог бы, сынок, да только не был. Мне повезло. А вот честолюбивая мечта у меня была, и очень необычная. Я мечтал стать тем, кто убьет Иерусалимца. Нестор даже рот разинул.
– Такое и выговорить страшно!
– Это теперь. А тогда он просто был человеком с большим, очень большим именем. Я работал у Эдрика Скейса, и он хотел, чтобы я отказался от этой мечты. Я сказал: «Ему со мной не потягаться, мистер Скейс». И знаешь, что он ответил? Он ответил мне: «Он не будет с тобой тягаться, Клем, он тебя убьет». И был прав. Когда Шэнноу отлили, форму разбили. Самый смертоносный человек из всех, кого я знал.
– Вы его знали? Господи, ну и везунчик же вы, мистер Стейнер!
– Везение, бесспорно, сыграло свою роль в моей жизни, – сказал Стейнер. – Ну а теперь мне пора.
– Вы едете искать Пастыря?
– Я найду его, сынок, – сказал Клем, неторопливо поднимаясь на ноги. И внезапно Нестор понял, что он хочет делать, понял с такой бесповоротной уверенностью, какой еще никогда не испытывал.
– Можно мне поехать с вами, мистер Стейнер? То есть если вы не против.
– У тебя здесь есть работа, малый, налаженная жизнь. А это может потребовать много времени.
– Мне все равно. Мои родители умерли, и я с тех пор работаю на моего дядю. Но, по-моему, от вас, мистер Стейнер, я могу научиться куда больше, чем от него. И мне до смерти надоело пересчитывать обменники и делать вычеты за простои. И пересчитывать бревна, и записывать заказы. По горло сыт. Вы позволите мне поехать с вами?
– Я заверну в город купить припасов, Нестор. Тебе понадобятся одеяло и теплый плащ. Ружье тоже не помешает.
– Да, сэр. – Нестор чуть не взвизгнул от радости. – Ружье у меня есть, а все остальное возьму у мистера Брума.
– Сколько тебе лет, сынок?
– Семнадцать, сэр. Клем Стейнер улыбнулся.
– Я еще не совсем забыл, как это бывает, когда тебе семнадцать. Ну, в путь!
Джозия Брум протянул босые ноги к очагу, стараясь сосредоточиться на тепле, исходящем от огня, и не замечать неиссякаемого потока слов, лившегося из кухни. А это было нелегко: Эльза Брум была не из тех женщин, которых не замечают. Брум уставился на огонь, его мысли были невеселыми. Когда-то он помогал созданию Долины Паломника и был одним из руководителей, когда город отстраивали заново после вторжения из Атлантиды. Джозия Брум уцелел во время нападения чешуйчатых рептилий-воинов, которые звались Кинжалами, и старался по мере сил, чтобы в Долине Паломника царили мир и порядок.
Он не терпел необузданных, готовых на всякое насилие выпивох, которыми прежде изобиловал этот край. И не выносил людей, подобных Йону Шэнноу, чье понятие о правосудии сводилось к тому, чтобы убивать каждого, кто оказывался у них на дороге. В нынешние просвещенные дни Йон Шэнноу слыл святым, посланцем Бога… Голос Эльзы звучал и звучал, но он вдруг уловил в нем вопросительную ноту.
– Прости, дорогая, я не расслышал, – сказал он. В двери кухни появилась дородная фигура Эльзы Брум.
– Я спросила, согласен ли ты, что апостола Савла надо бы пригласить на пикник.
– Да, дорогая, как считаешь лучше.
– Я как раз на днях говорила вдове Скейс… – Она удалилась на кухню, ни на миг не умолкая, и Брум снова перестал ее слышать.
Йон Шэнноу – святой!
Пастырь смеялся над этим. Брум вспомнил их последний вечер в маленькой ризнице за церковью.
