футах в тридцати от Иерусалимца висел небольшой мешок. Она подошла к мешку, вытащила четыре металлические банки и расставила их на поперечной жерди с промежутками в два фута. Отойдя в сторону, она крикнула Шэнноу, чтобы он испробовал пистолеты.
Его правая рука вздернулась, пистолет рявкнул, и одна жестянка исчезла. Поднялась левая рука, но на этот раз он промахнулся.
– Поставьте их поближе, – приказал он Амавиге, она выполнила его распоряжение, и он снова выстрелил. Левая банка слетела с жерди. – Поставьте еще банки, – распорядился он, перезарядил пистолеты и подождал, пока она не расставила на жерди новые шесть банок.
На этот раз он стрелял стремительно – и левой и правой. Все мишени слетели с жерди.
– Ну как они тебе? – спросила Амазига, подходя к нему.
– Прекрасное оружие. Этот бьет чуть левее. Но они подойдут.
– Продавец заверил меня, что они остановят атакующего носорога… очень большое толстокожее животное, – пояснила она, заметив его недоумение.
Он попытался засунуть пистолеты в свои кобуры, но они в них не уместились.
– Не беспокойся, – сказала Амазига. – Я купила для тебя кобуры.
Когда они вошли в дом, она развернула большой пакет и протянула Шэнноу черный пистолетный пояс ручной работы с двумя кобурами. Кожа была толстая, отличного качества, медная пряжка сверкала. По всему поясу располагались кармашки с патронами.
– Очень красивый, – сказал Шэнноу, застегивая его на бедрах. – Примите мою благодарность, госпожа. Она кивнула.
– Он тебе очень идет, Шэнноу. А теперь я должна опять тебя покинуть. Мы вернемся в сумерках, Люкас тебя проинструктирует.
– Мы? – переспросил Шэнноу.
– Да. Я еду встретить Гарета. Он отправится с нами. И она вышла из дома. Шэнноу следил, как она направилась к кольцу разбитых камней. Яркой вспышки не было: Амазига словно растаяла в воздухе.
Вернувшись в дом, Шэнноу посмотрел на спокойное безмятежное лицо, заполнявшее экран.
– Она сказала: проинструктировать. Как это?
– Я покажу вам ваш путь и ориентиры, которые вам следует запомнить. Садитесь, мистер Шэнноу, и смотрите.
Экран замерцал, и Шэнноу обнаружил, что смотрит на горный отрог, густо поросший соснами.
Иаков Мун следил, как раскрашенные фургоны вереницей медленно исчезали из виду. В последнем, он знал, едет высокая, стройная белокурая девушка.
Он харкнул и сплюнул. В другой раз он бы получил свою цену за освобождение рыжего юнца… Мередита, что ли? И ценой была бы эта девка, Исида. Вообще-то Иаков Мун предпочитал пухлых бабенок, но что-то в этой девке его возбуждало. И он знал что. Невинность, нежная хрупкость. Может, чахоточная? Кожа неестественно бледная, и, заметил он, в фургон она залезла вроде бы с трудом. Он отвернулся, сосредоточиваясь на более важных делах.
Трупом Диллона занимался гробовщик, а Иерусалимец разъезжал на воле где-то в горах. Следопыты потеряли его след в пустыне. Шэнноу и еще кто-то въехали в круг камней и исчезли. Мун вздрогнул.
А что, если он ангел? Что, если вся жалкая библейская сказочка – чистая правда? Ну уж нет! Этому он ни за что не поверит! «Если Бог есть, то почему он не разразил меня громом? Черт подери, я же людей поубивал с избытком! А вот Дженни он сразил быстро, хотя она-то никому зла не сделала».
Все это случайности, думал он. Игра случая.
Сильные выживают, слабые погибают.
Чушь собачья! Мы все когда-нибудь умрем.
Городок неестественно затих. Перестрелка накануне всех озадачила. Конечно, Диллона боялись, но, главное, от него прямо-таки разило жизнью. Громогласный, не человек, а бык, излучающий силу и уверенность в себе. И во мгновение ока его сразил неизвестный, который встал поперек улицы и перечислил все его грехи.
Иаков Мун въехал в Доманго через три часа после убийства, как раз когда вернулись охотники. А тут прискакал человек с фермы Хонкина: еще двое убитых. Взыскующий Иерусалима? Очень даже может быть, подумал Мун.
Тем не менее рано или поздно он возьмет Шэнноу на прицел – и конец всем трудностям.
Мун улыбнулся и снова вспомнил про девушку. Кровь Диллона на мостовой еще не просохла, а она вошла в штаб Крестоносцев и встала перед ним. «Я не ошибаюсь, сэр, вы Иерусалимский Конник? – Мун кивнул, его глаза под набрякшими веками шарили по ее стройной фигуре. – Мое имя Исида. Я обращаюсь к вам в поисках справедливости, сэр. Нашего доктора Мередита арестовали без всяких оснований. Вы его не выпустите?»
Мун откинулся на спинку кресла и покосился на кряжистого Крестоносца, который стоял у стойки с ружьями. Тот прокашлялся.
«Они же фургонщики, – сказал он. – И попрошайничали».
«Неправда! – сказала Исида. – Доктор Мередит просто повесил вывеску о том, что он врач, и пригласил больных обращаться к нему».
«У нас свой доктор имеется», – рявкнул Крестоносец.
«Отпусти его», – сказал Мун.
Крестоносец постоял, помолчал, потом снял с гвоздя у стойки кольцо с ключами и прошел в глубину дома.
«Благодарю вас, сэр», – сказала Исида.
Тут Мун улыбнулся, но ничего не сказал. Он повернул голову, когда Крестоносец привел Мередита, высокого молодого человека с песочно-рыжими волосами и слабохарактерным лицом. Мун прикинул, не любовник ли он девушки, и от нечего делать вообразил, как они совокупляются.
«Они знают убийцу Диллона, – сказал Крестоносец. – Это точно».
Мун перевел взгляд на девушку.
«Он был ранен, – сказала она. – Мы нашли его при смерти и выходили. Потом позже, когда на нас напали, он нас защитил. – Мун кивнул, но ничего не сказал.
«Свое имя он назвал?» – спросил Мун.
«Да. Сказал, что он Йон Шэнноу. Наш главный, Иеремия, думает, что рана в голову немного помрачила его рассудок. Он лишился памяти, понимаете? Не помнит, кто стрелял в него и почему. Иеремия полагает, что он, так сказать, укрылся за личностью Йона Шэнноу».
Рыжий доктор встал рядом с Исидой и положил руку ей на плечо. Мун почувствовал раздражение, но промолчал.
«Человеческое сознание крайне сложно, – сказал Мередит. – Очень вероятно, что в детстве он наслушался много рассказов про Йона Шэнноу. Теперь из-за амнезии его сознание склеивает кусочки таких воспоминаний. И он уверовал, что он легендарный Иерусалимец».
«Так, значит, – спросил Мун почти шепотом, – он не помнит, откуда он?»
«Да, – сказала Исида. – Мне он показался очень одиноким человеком. Вы обойдетесь с ним бережно, когда разыщете его?»
«Всенепременно», – обещал Мун.
Шэнноу смотрел на экран, запоминал ориентиры и слушал, как Люкас описывал земли Кровь-Камня. По большей части ландшафты были Шэнноу незнакомы, но время от времени он видел вдали вершины, будившие неясные отзвуки в его памяти.
– Вам следует помнить, мистер Шэнноу, что это мир, сошедший с ума. Ученики, следующие за Кровь- Камнем, получают драгоценные подарки, но у подавляющего большинства только одно будущее: умереть для утоления его голода. Времени, чтобы найти Сэмюэля Арчера, у нас будет мало. Джип доставит нас в самую ближнюю точку, после чего в нашем распоряжении будут примерно сутки, чтобы спасти его.
– Джип? – переспросил Шэнноу.
– Средство передвижения, стоящее снаружи. Оно способно двигаться со скоростью шестьдесят миль в час по пересеченной местности. И никакой Пожиратель или всадник его не догонит.
