Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Заслуженный тренер России. Родился 4 января 1954 г. в с. Гавриловское Спасского р-на Рязанской обл. Воспитанник группы подготовки красноярской команды «Автомобилист». Клубы: «Автомобилист» (1972– 1976), «Спартак» (Москва) (1977–1983). Чемпион СССР 1979 г. За сборную СССР сыграл 9 матчей. За олимпийскую – 6 матчей, забил 1 гол. Бронзовый призер Олимпийских игр 1980 г.

Главный тренер команды «Красная Пресня» (Москва) (1984–1987), «Спартак» (Владикавказ) (1988), «Спартак» (Москва) (1989–1995, 1997–2003). Тренер-консультант «Спартака» (Москва) (1996, 2009–2010). Главный тренер сборной России (1994–1996, 1998–2002), клуба «Сатурн-REN TV» (Раменское) (2003–2004), «Динамо» (Москва) (2004–2005). Тренер-консультант клуба «Ника» (Москва) (2006–2008). Достижения в качестве тренера: чемпион СССР (1989), чемпион России (1992–1994, 1997– 2001), обладатель Кубка СССР/СНГ (1992), обладатель Кубка России (1994, 1998, 2003), обладатель Кубка РСФСР (1985). Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1995).

– Про это лучше спросить самого Романцева. Потому что мне он ничего не объяснял.

– Как так? Приходит новый тренер, формирует команду и ее штаб – и никому ничего не объясняет? Ну, хотя бы из вежливости. Например, вот: «Извините, Савелий Евсеевич, но я намерен пригласить нового врача».

– На самом деле получилось еще заковыристей…

– А тут подробнее, пожалуйста!

– Тогда придется вернуться в 1990 год, когда после чемпионата мира в Италии весь тогдашний штаб – в том числе и я – во главе с Лобановским ушел в отставку. Напомню, времена тогда наступили лихие и одновременно смутные: прежняя страна распалась, вместо нее формально возникло нечто под названием СНГ, в котором прежняя Федерация футбола СССР выглядела раритетом. Этот раритет и начал в преддверии первенства мира-1992 в Барселоне формировать сборную СНГ.

Тренером назначили Романцева, который, в частности, пригласил в команду доктора Зураба Орджоникидзе (ныне – заслуженный врач России, доктор медицинских наук, директор Московского научно- практического центра спортивной медицины. – Прим. Г.К.). Он в ту пору, когда я работал под началом Лобановского, трудился в юношеской сборной СССР. Собственно, именно я – будучи, кроме прочего, в Спорткомитете главврачом Управления футбола, отвечавшего за медицинское обеспечение всех национальных команд, – на эту работу его и брал.

Причем с подачи Колоскова. Того, в свою очередь, за Зураба просил Сергей Павлович Миронов, возглавивший ЦИТО после кончины своей легендарной мамы. Кстати, тогда Миронов-младший был женат на грузинке, работавшей в отделе науки Спорткомитета СССР. Так образовалась кадровая «цепочка», по которой дружная семья «вышла» на Колоскова. А тот обратился ко мне:

– Савелий, посмотри, есть у нас вакансия? И еще глянь, что за парень!

Я, не откладывая дело в долгий ящик, встретился с Орджоникидзе. И он произвел на меня благоприятное впечатление. К тому же это произошло в 1986/87 г. – я уже имел возможность присмотреться к нему в Ленинграде, на международном турнире памяти Гранаткина. Словом, мы прикрепили его к юношеской сборной.

Потом ее главный тренер Бышовец принял олимпийцев. И почти весь прежний штаб, куда входил и Зураб, привел с собой. Та сборная убедительно выиграла в Сеуле Игры-1988. Поэтому три года спустя, когда Бышовец уже руководил национальной командой, ни у кого не возникло вопросов к Орджоникидзе.

Что касается моей судьбы, то тогда же, в 1991-м, я перешел в «молодежку», которой руководил Игнатьев. А далее для наших сборных пошла «полоса невезения». Сначала наша юная поросль вылетела из отборочного цикла первенства Старого Света. В следующем году настал черед и главной команды: она проиграла чемпионат Европы. После провала Бышовца, понятное дело, освободили, а сборную принял Садырин. Ну, как развивались события дальше, в предыдущих главах я рассказывал.

Здесь важнее отметить, что как раз после драматичной истории с травлей Садырина, сложным формированием сборной и ее катастрофой в США пост главного тренера доверили Романцеву. Вот, собственно, мы и подошли к событиям 1994 года.

– Какие у вас сложились взаимоотношения с Олегом Ивановичем еще на уровне «врач – игрок»?

– Наши пути пересеклись в 1982-м, когда Романцев готовился в сборной к первенству мира. Причем готовился в свободном режиме: на базе в Новогорске не ночевал, а приезжал туда днем на тренировки. Напомню, кроме Романцева, Бесков пригласил еще Черенкова. Но в конце концов обоих в Испанию не взял. В тот короткий предвыездной период и состоялось мое шапочное знакомство с Романцевым.

– Ясно. Извините, что прервал и увел вас в глубокие воспоминания. Но если вернуться в 1994-й, к приходу Романцева в сборную, предчувствовали, что вам вместе не работать?

– Да, кое-какие предположения возникли, когда мы с Садыриным прилетели из США. В аэропорту Шереметьево нас – естественно, без восторга – встречали несколько журналистов и представители Федерации футбола. Еще не совсем понимая почему, я сразу обратил внимание на то, что среди них маячил Орджоникидзе. Что-то в этом было не то. Что именно – я объяснить не мог. Но почему-то сразу решил: меня это коснется.

К тому же Зураб, пока я работал в «Динамо» и был занят с «молодежкой», все больше и больше набирал авторитет. Курируя юношеские сборные, продолжал трудиться в Федерации футбола. Ко всему прочему активно помогал романцевскому «Спартаку»: приезжал на тренировки в Тарасовку, присутствовал на матчах красно-белых.

Я уж не говорю, что оказался на виду и у более высокого начальства. Например, опекал футбольную команду московской мэрии – ей ведь на играх тоже требовался доктор. Капитан того любительского коллектива – Юрий Михайлович Лужков. Так что Зураб приезжал к столичному градоначальнику (с недавних пор – бывшему. – Прим. ред.), привозил ему мази, словом, стал вхож…

– То есть постепенно стал «своим» не только в «Спартаке», но и в правительстве Москвы.

– Можно сказать и так. Впрочем, ничего плохого в том не вижу. Ситуация складывалась так, что «ветер прямо-таки дул ему в паруса». Дело свое Зураб знал. Начальство в свою очередь узнало его. Что делало его «проходным» кандидатом в национальную команду. А уж кого, в конце концов, брать, весомое слово принадлежало главному тренеру.

– И что же Олег Иванович?

– Да ничего. Первый сигнал пришел не от него, а из другого источника. Поскольку я тогда работал и с «Динамо», пришлось как-то заняться лечением видного чина МВД, любителя футбола и участника «аппаратной» команды своего ведомства. Вот он-то, когда я вернулся с чемпионата мира в США, и позвонил:

– Савелий, мы должны играть с дружиной Лужкова. Надо подлечиться!

Мы встретились. Я оказал необходимую помощь. А напоследок вдруг услышал:

– Знаешь, а тут под тебя такую «яму вырыли»…

Ну, как я мог тогда отреагировать на услышанное? Только сказать, что не такая уж это и неожиданность…

Меж тем в рабочем порядке Романцев формировал свой штаб. Какое-то время спустя отправились в Питер на товарищескую игру в рамках Игр доброй воли. Выехали в вагоне спецпоезда, в купе с Олегом…

– Как так получилось?

– В том-то и вся «соль». Никто – подчеркиваю, никто – не объявлял, что в сборной появится новый врач и я буду свободен. А ведь могли бы! Еще, скажем, до выезда в Питер. На том же однодневном сборе в Новогорске. Так нет! Все, как обычно: собрались, я доложил Романцеву, кто может выйти на поле, а кто по причине травмы нет…

РОССИЯ – СБОРНАЯ МИРА – 2:1 (1:0). 7 августа 1994 г. Матч, посвященный закрытию Игр доброй воли. Санкт-Петербург. Стадион им. С.М. Кирова. 78 000 зрителей.

Россия: Хапов, Хлестов, Мамедов (Тернавский, 55), Никифоров, Рахимов (Косолапов, 78), Цымбаларь, Есипов (Радимов, 63), Нидергаус (Евдокимов, 46), Пятницкий, Тетрадзе, Симутенков.