Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

получилось, что, когда Льва Ивановича не стало, меня в Москве не было: мы тогда с Симоняном находились в Цюрихе, куда прибыли на совещание делегаций – участников предстоящего первенства мира.

Утром 21 марта 1990 года зашли в супермаркет. В отделе бытовой техники на разных каналах мерцал экранами целый набор телевизоров. И на всех шли передачи о Яшине: биография, фрагменты матчей… Нас словно током ударило. Мы поняли, что нет больше с нами родного Льва Ивановича. Нет человека, который для миллионов людей по всему свету остался в памяти как вратарь № 1. Лично для меня – еще и Человек с большой буквы.

– Недавно волею творческих обстоятельств – 26 лет спустя (!) – я вновь переступил порог квартиры Яшиных. Пересказал Валентине Тимофеевне фрагменты нашей беседы, посвященной Льву Ивановичу. Закурив на кухне сигарету и тяжело вздохнув, она «подарила» эксклюзивное дополнение.

После кончины мужа, дозвонившись до параолимпийской сборной России по футболу, попросила четверых из них (тех, кто не ниже 185 см) приехать на Чапаевский, где подарила им изготовленные для Яшина четыре протеза. Пятый, призналась вдова, уложили в гроб…

– Да! Вот так: даже расставшись с нами, Лев Иванович продолжил делать людям добро…

* * *

– В футболе, как и в жизни, свято место пусто не остается. Поговорим теперь о следующем (по возрасту) голкипере из вашей номинации, прославленном «торпедовце»?

– Вы имеете в виду Кавазашвили?

Кавазашвили Анзор Амберкович. Заслуженный мастер спорта. Родился 19 июля 1940 г. в Батуми. Воспитанник тбилисской ДЮСШ «Динамо». Выступал за команды «Динамо» (Тбилиси) (1957–1959), «Зенит» (Ленинград) (1960), «Торпедо» (Москва) (1961–1968), «Спартак» (Москва) (1969–1971), «Торпедо» (Кутаиси) (1972), «Спартак» (Кострома) (1974). Чемпион СССР 1965 и 1969 гг. Обладатель Кубка СССР 1968 и 1971 гг. Лучший вратарь СССР 1965 и 1967 гг. За сборную СССР сыграл 29 игр. Участник чемпионатов мира в 1966 (4-е место) и 1970 гг.

Главный тренер команды «Спартак» (Кострома) (1973–1975), сборной Чада (1976– 1977). Тренер управления футбола РСФСР (70-е). Главный тренер юношеской сборной РСФСР (1978, 1981– 1983), сборной Гвинеи (1985–1986). Первый зам. председателя Союза спортсменов СССР (1980-е). Президент Всероссийской ассоциации футбола (1992–1995). Первый зам. председателя Госкомитета РФ по физкультуре и туризму (1992–1994). Вице-президент МФФ (2003–2004). Ныне – гендиректор фирмы ВАФ- Строй. Награжден орденом Почета (2000).

– Да, за «черно-белых» он выступал здорово, и я, будучи верным болельщиком «Торпедо», все семь лет, пока он защищал цвета этой команды, внимательно следил за его игрой. Как-то Анзор и его одноклубники встречались в Лужниках с ЦСКА. Армейцы, заперев торпедовцев в штрафной, били в ворота с пяти и даже двух метров! «Мой» клуб, если не ошибаюсь, забив единственный мяч, победил. Что, конечно, не могло не обрадовать. Но то, что тогда в «рамке» вытворял Кавазашвили, я такого потом не видел даже в исполнении куда более маститых и признанных вратарей.

Понятно, что многие наши действующие футболисты, попадая в сборную, потенциально становились моими пациентами. В этом качестве Анзор впервые предстал передо мной в 1965-м, во время поездки сборной СССР по Европе. Тогда в главную команду Кавазашвили пригласили вторым вратарем.

Вместе с другими резервистами тренер Морозов выпустил его во время матча в Кардиффе. Ту встречу сборная СССР проиграла – 1:2. Но ни в одном из пропущенных мячей вины Анзора нет. Он защищал ворота достойно.

С первого дня нашего знакомства Кавазашвили произвел на меня впечатление серьезного, трудолюбивого, ответственного человека. Он, конечно, по ряду статей уступал Льву Ивановичу. Но при этом – и с полным на то основанием – считался очень надежным голкипером. Да и быть дублером Яшина тогда означало, что вратарь достиг уровня экстра-класса. Общительный, наделенный природным чувством юмора, Анзор частенько наведывался ко мне в кабинет не по причине проблем со здоровьем, а чтобы поговорить по душам.

Никакого возрастного барьера между мной и футболистами национальной команды тогда не возникало – ведь мы, по существу, принадлежали одному поколению. Поэтому я не возражал, когда Кавазашвили, как и его товарищи, обращался ко мне на «ты». Теплые дружеские отношения сохранялись и после того, как игроки разъезжались по клубам. Поэтому, появляясь время от времени в лужниковском диспансере, Анзор предпочитал записываться на прием ко мне.

Отношения еще более укрепились, когда мы вместе отправились на чемпионат мира 1970 года. Когда в уже неоднократно упомянутом злосчастном эпизоде Рудаков получил серьезнейшую травму, Качалин спросил меня прямо:

– Каково ваше мнение о Кавазашвили? Справится он с возложенной на него миссией?

Озабоченность главного тренера можно было понять. В случае положительного решения Анзору предстояло не просто выйти на поле стотысячного стадиона в Мехико, а участвовать в матче открытия, да еще против команды страны – организатора супертурнира. Тем не менее я без малейшего колебания ответил: «Справится!»

И не ошибся. Несмотря на огромный ажиотаж, Анзор, продемонстрировав завидную психологическую устойчивость, показал отменную игру. Правда, незадолго до того он чуть было не подвел меня. Еще в процессе подготовки к чемпионату у Кавазашвили образовался небольшой – в пару килограммов – перебор в весе. По прилете в Мексику, на первом же занятии тренеры ему про «привесок» напомнили. Анзор, который ранее и так, без указаний со стороны взялся ограничивать себя в питании и уже, по сути, привел себя в норму, решил еще более «радикализировать процесс».

Не поставив меня в известность, стал самочинно принимать фуросемид – мощный мочегонный препарат. После чего за счет потери жидкости вес, конечно, скинул, но при этом потерял силу. Причем настолько, что на одной из тренировок Качалин обратился ко мне:

– Доктор, посмотрите на Кавазашвили! Я его не узнаю. Что с ним?

Парень, действительно, не только похудел, но его шатало от ветра. В раздевалке я его, что называется, припер к стенке:

– А ну-ка объясни: в чем дело?

Тут-то он и открылся. Моему возмущению не было предела:

– Ты чего наделал? Почему не посоветовался?

Заниматься разъяснениями, что накануне ответственнейшего матча он сдуру нарушил в организме электролитный баланс, времени не было. Следовало спешно принимать меры. К счастью, обошлось – нам быстро удалось восстановить у него солевой обмен. В итоге Кавазашвили пришел в себя. И несмотря на многочисленные острые атаки мексиканцев, отстоял «на ноль».

Еще раз подчеркну – надежность стала фирменным знаком Кавазашвили. Не зря как-то Яшин, комментируя игру своего дублера в одном из матчей, выразился кратко, но исчерпывающе:

– Крепкий вратарь – вот и весь сказ!

– А как вы восприняли крутое решение того же голкипера, который спустя много лет после окончания спортивной карьеры внезапно заделался чиновником?

– Это его выбор! Единственно, про что я не стал молчать и открыто высказал неодобрение, это когда Анзор объявил о претензиях на пост «главного менеджера» российского футбола, который тогда занимал Колосков. Я хорошо знаю Кавазашвили, всегда отдавал должное сильным его сторонам. Однако представить его на месте Вячеслава Ивановича, высокообразованного, интеллигентного человека, эрудита, кандидата наук, никак не мог.

– Тогда у меня закралось подозрение, что за крепкой спиной кандидата в президенты РФС стояли более мощные фигуры, дирижировавшие предвыборной кампанией своего ставленника.

– Не только у вас сложилось такое впечатление. Я, например, тоже сильно подозревал, что вряд ли по собственному почину у Анзора вдруг раз и вспыхнуло желание возглавить российский футбол. Скорее всего из-за его спины в очередной раз стремились убрать Колоскова…

– …выдвинув против него именитого игрока?

– Кстати, это тоже «фирменный», обкатанный еще в советские времена прием избавления от