потерял сознание. Видимо, не переносил уколы. Потом, правда, быстро пришел в себя. Однако я тоже был на грани потери сознания, ибо впервые столкнулся с подобной проблемой. Но он ко мне обратился – отказать было нельзя. Отказ – это, считай, дискредитация нашей профессии. Да и пострадавший в меня верил. Ему, между прочим, предстояло выступать в финале.
–
– Да. Он вышел на ринг. И, кстати, победил. А я после фестивальных соревнований приступил к работе собственно в диспансере. Поначалу она оказалась примерно такой же, как у участкового. Только вся разница в том, что на дом следовало выезжать не к простым больным, а к спортсменам. Тут-то Его Величество Случай снова сработал… Только я как-то вернулся с участка, а Татьяна Павловна, главный врач диспансера, говорит:
– Есть срочный вызов на дом! Поезжай!
– К кому, куда?
– В высотку на Котельнической набережной. К Олегу Гончаренко!
Его имя тогда гремело – трехкратный чемпион мира по конькам. Он и квартиру в легендарном доме получил, когда впервые выиграл высший титул. Ну, дали мне машину, поехал. Чемпион оказался очень симпатичным человеком. Да и возиться особенно не пришлось. Типичная простуда. Объяснил, что делать, выписал рецепты. Вот, собственно, и все. Но Олег и его красавица-жена Александра меня чай пить усадили. Показалось, что я, доктор, им глянулся. Потому что при прощании протянули листочек с номером телефона: «Звоните!» А юмор в том, что жил я тогда на Измайловском шоссе, в квартире без телефона. Так что пришлось объяснить, что «связь придется поддерживать через диспансер». Ну и, конечно, добавил: «Если что-то вновь потребуется, я приеду».
Кто тогда мог знать, что судьба меня уже подхватила и повела… Через некоторое время снова получаю вызов. Главврач Куприянова озабоченно сказала мне:
– Слушай, конькобежцы совсем одолели! Причем одни «звезды»!
На этот раз – Евгений Романович Гришин, олимпийский чемпион. По первой встрече мне не очень показался. Мрачный какой-то. Увидел, что приехал молодой врач. И как-то отнесся, дескать, «кого прислали». А у него обыкновенный грипп – не тяжкий случай. Словом, контакт не получился. Поставил диагноз, выписал рецепт. Гришин молча все принял, буркнул на прощание «спасибо», и я уехал.
Проходит какое-то время. Куприянова меня вдруг к себе вызвала: «Знаешь, что? Мы решили прикрепить тебя к «конькам». Поезжай-ка в Спорткомитет, разыщи там Константина Константиновича Кудрявцева, главного тренера сборной. Скажи, что я тебя прислала…»
–
– Насчет «дефицита» не скажу – не знаю. В диспансере, обслуживавшем участников сборных, работало немало выпускников нашего института. Многие были гораздо опытнее меня, считались хорошими врачами и неплохими спортсменами. Просто срочно потребовалась замена. До меня с конькобежцами несколько лет работал доктор Байдукалов. Человек в возрасте. В поликлинике Минздрава РСФСР числился невропатологом. Не знаю, что стало конкретной причиной, но конькобежцы были им недовольны. Тут-то я и подвернулся!
–
– Не то чтобы удивился. Но восторг на лице явно не просматривался. Я ему: вот-де, направила меня к вам главврач лужниковского диспансера. А он, метнув на меня строгим взглядом, спросил:
– Где раньше работали?
– Участковым. Последнее время обслуживал соревнования по боксу.
Он подумал, еще раз на меня пристально глянул и сказал:
– Знаешь что…
–
– Да. Ну, я все ж молодой врач, 25 лет. А он – величина: крупный, представительный, умные глаза, высокий лоб – такое большое впечатление на меня произвел…
–
– Абсолютно нет. Зато он, как выяснилось, уже кое-что обо мне знал. Потому что вдруг, продолжая, заметил:
– Знаешь что – мне уже все уши прожужжали насчет тебя.
Я переспросил:
– А кто это «жужжал»?
– Ну как же! И Гончаренко, и Гришин.
Ну, что Гончаренко – я еще мог себе представить. (Мне потом стало известно, что он Кудрявцеву сказал: «Чего ищете? Вот есть доктор. Давайте возьмем его на первый предсезонный сбор!») Но то, что я и Гришину, оказывается, запал в душу, меня здорово поразило.
Глава 2
Пульс в процессе «парного катания»
–
– Именно прицеливался. И когда стал работать в лужниковском диспансере, иногда проводил обследование футболистов. А в один прекрасный день даже познакомился со своим как-то заглянувшим в диспансер кумиром – тем самым Батей, на работу которого во время игр любимого московского «Торпедо» когда-то засматривался.
В миру Батю звали Сергей Федорович Егоров. Оказывается, он не имел высшего медицинского образования, трудился фельдшером. В «Торпедо» проработал два десятка лет! Футболисты в нем души не чаяли. В работе пользовался одному ему известными травами, примочками. За двое-трое суток мог вылечить любое растяжение. Имел собственные рецепты мазей. И волшебные руки массажиста. Мы подружились. Бывало, спрашивал у него:
– Дядя Сережа, чем вы игроков лечите?
А он, улыбаясь, отвечал мне, совсем тогда молодому:
– Погоди, Савушка, уйду на пенсию, все тебе оставлю.
Увы! Не успел передать мне свои тайны Сергей Федорович. Умер. Правда, некоторые его советы я записал. И пользуюсь ими по сей день.
Что касается конькобежцев, то и тут я благодарен судьбе. И не только из-за того, что сразу попал не куда-нибудь, а в сборную СССР. А прежде всего потому, что встретил здесь и работал с замечательными людьми – именитыми тренерами и спортсменами. Ну, судите сами! Ведь тогда, в конце 1950-х, ее костяк составляли «звезды» мировой величины: Гончаренко, Гришин, Шилков, Скобликова, Артамонова… Я сразу попал в очень хороший коллектив, который возглавлял великий наставник Кудрявцев.
Практически это он направил все мои профессиональные знания к данному виду спорта, заставил работать над проблемами, которые его, старшего тренера сборной, волновали больше всего. Фактически с его подачи началась моя работа по определению потенциальных возможностей конькобежцев, что позволило точнее прогнозировать результаты. Именно он первый потребовал моего активного вмешательства в учебный процесс. В результате – работа в конькобежной сборной СССР сделала из меня специалиста этого вида спорта.
–
– «Предсезонку» наметили провести в районе Челябинска – Златоуста. Там есть озеро Туркояк, а рядом – дом отдыха Златоустовского металлургического комбината. Почему именно туда? Да потому что вблизи находилось маленькое озеро Инышко. Оно очень рано замерзало. Тогда же не было искусственных катков. Конькобежцы искали ранний лед. И по рекомендации, наверное, челябинцев, решили, что именно туда следует ехать. Так сборная СССР по конькам – и женщины, и мужчины – прибыла на Инышко. Увы! Сразу не повезло: температура установилась в районе +10, и никакого льда даже в помине не было.
–
