Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Киевского института физкультуры, математических курсов при Академии наук Украины, кандидат педагогических наук, доцент, по совместительству трудился на кафедре легкой атлетики родного вуза. И был талантливым учеником Валентина Васильевича Петровского, который не только возглавлял ту же кафедру, но и в свое время новаторски подготовил двукратного олимпийского чемпиона в спринте Валерия Борзова. Петровский и Зеленцов периодически тестировали футболистов. То есть наблюдали динамику результатов системы режимов. При этом, замечу, рядом с Лобановским находился Олег Базилевич.

– Вот, кстати, хотелось услышать ваше мнение об этом тренерском тандеме. Мне кажется, в советском футболе 1960—1970-х их, неординарных форвардов, воспринимали, словно сиамских близнецов. А когда оба стали наставниками, последующие успехи киевского «Динамо» и сборной СССР, затем национальных команд Украины и Кувейта тоже стали носить как бы двойную фамилию: Лобановский- Базилевич.

– Хорошо! Тогда позволю себе несколько слов о человеке, скромно находившемся за спиной Лобановского. Когда Валерий Васильевич впервые появился в сборной в 1975-м, он счел необходимым всех предупредить:

– У нас два главных тренера: я и Олег Петрович с равными правами и обязанностями. Все вопросы могу решать не только я, но и Базилевич.

Добавлю, что Олег Петрович – грамотный наставник. Окончил Киевский институт физкультуры и аспирантуру, кандидат педагогических наук, хорошо знающий основы физиологии и биохимии.

– Тем не менее, Базилевич предпочитал оставаться «вторым номером»?

– Ничего удивительного. Все-таки главную ношу персональной ответственности за подготовку сборной и «Динамо» нес Лобановский. Общее руководство, характер тренировочного процесса, решение ключевых административных проблем (а их множество) – все это лежало на его плечах.

– Знаете, когда я наблюдал за работой тандема Лобановский – Базилевич, мне казалось, что Олег Петрович, в отличие от Валерия Васильевича, не отличался повышенным честолюбием. Может, поэтому и не рвался на руководящие должности.

– Подмечено, кажется, верно! Но, впрочем, Лобановский тоже никуда не рвался. Его восхождение к командным высотам – даже внешне – выглядело, словно само собой. Может, прежде всего, потому, что было выстраданным и заслуженным.

– Кстати, чтобы лучше представить некоторые нюансы того восхождения, полезно обратить ретроспективный взгляд на ту пору, когда Лобановский еще был футболистом. Ведь он и тогда поражал незаурядной способностью к самообучению. Уж не говорю о его парадоксальности: игроком он далеко не жаловал то, что страстно отстаивал, будучи тренером…

– По этому поводу могу привести много примеров. Остановлюсь на двух. Май 1964-го. Лобановский сыграл пару матчей за тренируемую Соловьевым олимпийскую сборную. Жили мы в ту пору на сборах в Баковке и готовились к важной встрече в Лейпциге. День вылета в Германию. Все «при параде» вышли к автобусу, чтобы отправиться в аэропорт. Глядим, а Валера в одной рубашечке с коротким рукавом. Соловьев ему с эдакой подначкой говорит:

– Ты что ж, вот так из Киева прилетел?

– Так тепло же!

Ребята – в пиджаках, с галстуками – от этого «так тепло же» от смеха давиться начали. Но что делать- то? Выручил Юра Севидов – он тогда с Лобановским приблизительно одного телосложения был.

– Вячеслав Дмитриевич, – предложил он Соловьеву, – вы поезжайте, а мы с Валеркой возьмем машину, заедем ко мне, я ему подберу пиджак.

В аэропорту перед вылетом возник напряг: сборная прошла регистрацию на рейс, таможенный контроль, затем пограничный, а этих двоих все нет и нет. Нервотрепочка. Понятно, что когда наконец явились, Соловьев очень выразительно высказал обоим все, что по данному поводу думал. Это я к чему? А к тому, что теперь попробуйте вспомнить, чтобы потом, когда Лобановский уже не на поле выходил, а руководил игрой с тренерской скамейки, он когда-нибудь позволял себе выглядеть кое-как. Да ни в жизнь! Всегда подтянутый, аккуратно одетый, в строгом прикиде.

Удивительно, но, став наставником, Лобановский проповедовал многие принципы, которые, мягко говоря, были не характерны для Лобановского-игрока. Да взять те же интенсивные занятия! Когда-то он от них отлынивал. Уж я-то помню: как хорошая большая тренировка, у Валеры непременно что-нибудь да случалось – то голеностоп, то колено…

– Понимаю! Вы «тонко» намекаете, что неординарный форвард до того, как стать знаменитым наставником, считался на занятиях «сачком»?

– Нет-нет! Я только констатирую, что большие нагрузки на тренировках футболист Лобановский не жаловал. А так – в игре он считался большим тружеником. Да и вне поля проявлял себя человеком незаурядным, эрудированным, с широким кругом интересов. Собственно, и наши-то дружеские отношения тогда установились на почве совсем не связанных с футболом бесед. Театр, политика, экономика… Видимо, эти разговоры отложились в его памяти. Что касается педагогических склонностей, не скажу, что так уж определенно все прочили ему славное тренерское будущее. Правда, кое-что можно было угадать…

– Например?

– Он охотно выступал на послематчевых разборах. Нередко высказывал свое мнение. Причем не так, как это обычно делали некоторые другие с мыслью: «Дай-ка, абы чего-нибудь ляпну поперек». Нет! Совсем не на какой-то там дури были основаны его рассуждения. Уже тогда у меня сложилось впечатление, что этот человек наделен самобытным аналитическим мышлением. А позже, когда он в начале 1970-х приезжал в сборную консультировать Горянского, предположение переросло в убежденность…

– Нелишне, между прочим, заметить, что Лобановскому в ту пору было всего 35 лет.

– Да, совсем не патриарх! Зато фамилия эта, напомню, у многих была на слуху. Поскольку успешные выступления днепропетровского «Днепра» в конце 1960-х – начале 1970-х давали все основания говорить: в отечественном футболе появился молодой, незаурядный, многообещающий тренер. До общесоюзного масштаба ему еще надо было расти. Но, скажем, на всеукраинском горизонте фигура Лобановского вырисовывалась все более рельефно. Впрочем, легкий взлет его не ждал.

Во всяком случае, в киевское «Динамо» он в 1973 году попал не сразу, а со второй попытки. Зато далее – на высшую должностную ступеньку в любой тренерской карьере, то есть наставника сборной страны – Валерий Васильевич взошел стремительно. Не очень хорошо помню, при каких обстоятельствах это произошло, но ведь факт остается фактом: вскоре Лобановского на пару с Базилевичем пригласили на работу в национальную команду.

– Ну, тогда по этому поводу кое-что расскажу я. Почти 20 лет назад на страницах одной из спортивных газет довелось наткнуться на версию столь солидного знатока футбола, как Аркадий Галинский. Оказывается, администратор «Днепра», давнишний приятель Лобановского – Александр Петрашевский с юных лет дружил с Валерием Щербицким, сыном члена Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря ЦК Компартии Украины. Вот эти два друга и задумали заменить Севидова – тогдашнего тренера киевского «Динамо» Лобановским, используя огромную власть Щербицкого-отца. В 1972-м затея по каким-то причинам сорвалась. Но зато спустя год стопроцентно удалась!

Через 10 лет, когда Петрашевский жил и работал в Москве, Галинский позвонил ему и с согласия собеседника записал его рассказ об «истории вопроса» на магнитофон. Петрашевский тогда прямо заявил:

– Не было бы меня – не было бы и Лобановского!

И в открытую объяснил, что в Киев перебраться хотелось прежде всего ему самому. Вот только сделать это было непросто. Нужны жилье, работа и желательно не менее денежная, чем в Днепропетровске, то есть футбольная, но связанная с поездками за границу. Тогда-то и посетила Петрашевского мысль, что все его мечты осуществились бы как нельзя лучше, если бы тренером «Динамо» стал Лобановский, а администратором – он, Петрашевский! Идею эту, по его же словам, Лобановский поддержал сразу и увлеченно. Настолько, что, возглавив столичный клуб, стал мучить подопечных, чуть ли не «умиравших» на занятиях.

– Время заставило его стать таким. В каком направлении надо двигать футбол, Лобановский понял, хорошенько вникнув в опыт зарубежного футбола… Я, например, застал с ним период, когда сверкала