Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Помните скандальное письмо игроков сборной против главного тренера Садырина? В 1993-м футболисты отказались играть, а команде предстоял выезд в США на первенство мира. Весьма обеспокоенный случившимся Симонян поехал в манеж «Спартака» в Сокольниках поговорить с Романцевым. Понятно, он надеялся встретить у Олега Ивановича понимание, полагал, что их разговор поспособствует тому, что спартаковцы полетят за океан.

Тем более, не все из них тому сопротивлялись. Те же Онопко или Ледяхов хотели играть, но их искусственно тормозили. Романцеву дали знать, что приехал Никита Павлович, хочет поговорить. Но тот словно не слышал…

– Мне кажется, что хотя оба – одноклубники, по своему менталитету Романцев и Симонян – небо и земля. Личности, что называется, совершенно разного замеса.

– Согласен. И в этом плане данный эпизод очень показателен. Да, шла тренировка! Да, ее, может, сложно прервать! Но любой бы, полагаю, даже не тренер, а просто мало-мальски понимающий, кто такой Никита Павлович, нашел бы возможность выкроить минуточку, чтобы выйти и сказать:

– Можете немного подождать? Я скоро закончу. И мы сядем побеседуем.

Но Романцев даже не вышел. Дескать, ничего, подождет! Симонян развернулся и уехал.

– Да, грустно все это. Расскажите о присущих ему черточках характера. Чем он, например, увлекался? Может, как многие, любил порулить автомобилем?

– Не замечал. Слышал, у него была машина. Правда, задолго до того, как нас сблизила совместная работа. Кажется, Никите Павловичу ее еще в «Арарате» подарили. Его возил шофер. Слышал, что случилась какая-то печальная история, после которой Симонян за руль не садился…

– Про эту историю и я читал. Ее рассказывал сам Никита Павлович. Случилось это, когда он еще играл. После исторической победы нашей сборной в олимпийском Мельбурне-1956 купил «Победу». Новенькое авто решил опробовать на базе «Спартака» в подмосковной Тарасовке. Но малость не рассчитал – въехал в забор. Первую неудачу почти сразу усугубил второй случай.

Из той же Тарасовки Симонян повез в Москву Дементьева, Гуляева и Николая Петровича Старостина. В районе Лосинки дорогу переходил пьяный мужик. Никита Павлович стал притормаживать, а мужика внезапно качнуло в сторону. Прямо, считай, под колеса.

– Наехал?

– Нет, слава богу. Лишь ногу ушиб. Посадили того мужика в машину, предложили в больницу отвезти. А тот – ни в какую. Матерился всю дорогу. Потом потребовал высадить у вокзала и куда- то поковылял. Говорят, после этого Никита Павлович зарекся садиться за руль. Психологический барьер возник….

– Любопытно. Но этот вид типично мужских увлечений, вероятно, оказался единственным, который ему не удался. В остальном, особенно если это соответствовало складу его характера и культурным запросам, он неизменно оказывался на высоте. И при обсуждении самой последней нашумевшей театральной постановки. И за праздничным столом.

– Хорошее застолье, мне кажется, ему, как настоящему кавказцу, не чуждо.

– Ну, такого рода мероприятия в сборной проводили часто. Однако речь не идет о пьянках. По сути, это можно квалифицировать как застолье, где каждому положено знать и время, и место, и меру. Да и не выпивка играла доминирующую роль на подобных встречах, а хороший стол, доброе вино, интересная беседа.

Никита Павлович в подобных случаях выглядел великолепно. Вот можно ли его назвать гурманом – судить не возьмусь. Скорее человеком, который любит вкусно поесть. Из напитков предпочитает хорошее красное вино. Когда-то не отказывался и от коньячка. Но это скорее в молодости – тогда здоровье позволяло. А в зрелые годы, подобно большинству в этом возрасте, досуговые предпочтения сместились к встречам с прекрасным в искусстве и спокойному домашнему отдыху…

– На даче?

– В том числе. Я бывал у него под Москвой, в Подольском районе. С удовольствием подключался к обычным в подобных случаях развлечениям и хлопотам: как-то мы дрова с места на место переносили, потом урожай яблок собирали… Руководила его жена Людмила, он ее зовет «генералом». Но все основные дела по дачному хозяйству лежат на плечах Никиты Павловича. В мой приезд, например, у него шло строительство баньки, чем он увлеченно, с удовольствием занимался.

– А чем он еще так увлекался?

– Ну, вот еще эпизоды. При работе в сборной, сами понимаете, много приходится мотаться по белу свету. Во время перелетов мы, как правило, сидели рядом: Никита Павлович у прохода, я – у иллюминатора. Он потрясающе решает кроссворды, что еще раз говорит о его образованности и культуре. Игра в бильярд – еще одно увлечение, где Никита Павлович король.

Назову футболистов-ветеранов, которые великолепно играли в бильярд: Симонян, Пономарев и Сальников. В этой троице еще возможна была игра на равных. Но остальные боялись с Никитой Павловичем играть. Бесполезно тягаться. Вот такой разносторонний человек!

– Вы несколько раз вскользь упоминали замечательную супругу Симоняна, которую я несколько раз видел в компании с мужем. Похоже, и в этом плане Никита Павлович нашел свою удачу…

– Он очень ее любит. Зная вспыльчивость, эмоциональность жены, старается избегать всего, что может послужить причиной для взрыва. Скажем, когда в самолете подавали завтрак и, случалось, невзначай что- то попадало Симоняну на галстук, он первым делом говорил:

– Ну, все! Людмила увидит – жизни мне не будет!

Этот испуг конечно утрировался. Как любому нормальному мужчине тотальная опека со стороны любящей женщины, ее страстное желание, чтобы он был «как огурчик», Никите Павловичу нравилась. Чего уж говорить, когда с возрастом грянули серьезные испытания. У Симоняна возникли проблемы с сосудами: голова болела и кружилась, неважное общее самочувствие…

С этим диагнозом Никита Павлович однажды попал в клинику на Рублевке. Естественно, я навещал его, видя рядом Людмилу, которая не отходила от мужа. Как она за ним ухаживала! Как после выписки домой ставила его на ноги, следя за диетой, насыщая стол овощами, фруктами. Свидетельствую как врач: во многом благодаря жене он «вылез» из этих серьезнейших проблем. Когда возникают вопросы со здоровьем, он ищет меня. И я, безусловно, помогаю, внимательно выслушивая жалобы старшего друга.

– А вот и мое личное дополнение к портрету Никиты Павловича. Когда он разменял девятый (!) десяток лет, многие, естественно, стали расспрашивать о «секретах» его долголетия. Один из них, кроме родительских генов – потрясающая выдержка Никиты Павловича, которую я испытал на себе.

В середине 1980-х «Неделя», как бы сказали теперь, считалась титульным спонсором международного турнира памяти Гранаткина. В Дятькове за счет редакции выдували хрустальные «мячи», а мы за ними приезжали вместе с футбольными «звездами».

Симонян, давно зная моего шефа – редактора отдела информации и спорта Эдуарда Моисеевича Церковера, без колебаний согласился на неблизкую командировку. Обычно на поезде добирались до Брянска, где нас встречали, чтобы затем на автомашине доехать до дятьковских мастеров- стеклодувов.

К сожалению, я, не рассчитав затраты времени на пересадки в метро, опоздал на встречу с Симоняном на перроне Киевского вокзала (билет передал ему загодя). На мое счастье, поезд задержался ровно на 3 минуты, которых мне хватило, чтобы вскочить в последний вагон. Уже сидевший в купе пунктуальный Палыч вместо того, чтобы выдать мне по первое число, лишь недоуменно развел руками. Причем спустя годы никогда не напоминал мне о том, что наша совместная командировка могла сорваться по вине ее горе-организатора.

Вот мы беседуем о Симоняне, и я ловлю себя на мысли, что до сих пор ни одного критического слова о нем не сказали. Но ведь не бывает человека без минусов…

– Наверное, не бывает. Но у Никиты Павловича их объективно сложно отыскать. Замечательный человек!

– Ну, так это и здорово! Не надо искусственно искать!