доказательства. Христиане же даже близко к этому не подошли. Конечно, христианство может быть сведено к тривиальной тавтологии, типа «Христос — это просто одна из тех идей, что приближают человечество к раю», но такую трактовку, безусловно, не приняли бы ни К. С. Льюис, ни большинство современных христиан. Если исходить из общепринятых представлений о христианстве, то попросту не хватает доказательств, чтобы верить этому учению. Так обстоит дело и с общими элементами христианской теории (например, существование бога и сверхъестественного), и с конкретными её элементами (например, божественность и воскресение Иисуса). Мы рассмотрим их все по порядку, после того, как обсудим ряд важных особенностей используемого нами метода.
Отступление о методе [3]
В давние времена люди могли выдвигать какие угодно теории. Те из них, которые соответствовали имеющимся данным, считались заслуживающими доверия. Но со временем может набраться бессчётное множество противоречащих друг другу теорий. Мы можем напридумывать огромное количество религий, которые будут прекрасно соответствовать окружающей действительности, но при этом противоречить христианству. Мы также можем разработать множество вариантов светского мировоззрения, с тем же результатом. Возможно, мы лишь мозги в бочке. Возможно, Будда был прав. Может быть, Аллах — единственный истинный бог. И так далее, до бесконечности. Но лишь одна из этих бесчисленных теорий может быть верной. А значит, бесконечно мала вероятность того, что теория верна, если она подкрепляется только тем, что согласуется с окружающей действительностью. Таким образом, мы не можем полагаться на такую теорию — ведь шансов, что она верна, практически нет. Если же мы её всё-таки примем, то наверняка окажемся неправы.
По счастью, люди додумались до того, что теперь называется «научный метод», который позволяет выделить некоторые из этих теорий, соответствующих имеющимся данным, и продемонстрировать, что они, скорее всего, надёжнее всех прочих. Метод работает следующим образом (и это очень важно): первым делом, мы выдвигаем гипотезу, которая даёт объяснение всему, что мы до сих пор наблюдали (и это может быть лишь творческая догадка или даже божественное откровение — не имеет значения, как гипотеза возникла). Затем мы делаем вывод относительно того, что мы будем наблюдать в дальнейшем, а чего не будем наблюдать никогда, если наша гипотеза действительно верна (и это самый важный этап). После этого мы идём и проверяем, сбываются ли наши прогнозы на самом деле. Чем больше сбудется прогнозов, и чем большим количеством способов, тем больше вероятность того, что наша гипотеза верна.
Но это ещё не всё. Если мы хотим быть уверены, что наши теории наиболее надёжны (поскольку и любая старая теория может быть перекроена так, чтобы соответствовать даже новым наблюдениям), то мы должны убедиться, что они дополняют друг друга, что они совместимы, и что каждый элемент теории может быть доказан. Мы не можем просто взять и «выдумать» что-то. Все положения наших теорий должны подкрепляться фактами. Например, когда Ньютон объяснил устройство Солнечной системы, он знал, что его теория должна основываться на получивших подтверждение гипотезах. Каждый элемент его теории Солнечной системы ранее был уже доказан: закон всемирного тяготения получил объективные подтверждения, траектории движения планет были изучены и рассчитаны, и так далее. В его теории ничего не было взято с бухты-барахты. Он знал, что данные о движении планет были многократно подтверждены. Он знал, что сила гравитации действует на расстоянии. Остальные его заключения были разумным следствием.
Рассмотрим другой пример. Предположим, кого-то судят за убийство, а обвиняемый выдвигает в свою защиту теорию, что отпечатки его пальцев попали на орудие убийства в результате действий некоего недоброжелателя, который придумал способ копировать отпечатки пальцев и помещать их на разные предметы. Никто из судей не примет эту теорию, да и вообще никто в это не поверит — до тех пор, пока обвиняемому не удастся доказать каждый её элемент. Он должен будет представить объективные доказательства того, что кто-то действительно умеет делать такие вещи, что этот человек действительно держит на него зло, что у него имелась возможность проделать такой трюк, а также указать, при каких обстоятельствах это могло произойти. Только тогда теория обвиняемого обрела бы некое подобие правдоподобия, которого было бы достаточно, чтобы у судей возникли обоснованные сомнения относительно того, каким образом отпечатки пальцев оказались на орудии убийства.
Но для того, чтобы сделать следующий шаг, и в самом деле уличить этого недоброжелателя в подделке вещдока, потребовалось бы ещё больше доказательств — что у него в действительности есть оборудование, необходимое для осуществления такой операции, и что он его использовал как раз во время совершения преступления, и так далее. Вот как это происходит. А тот факт, что теория «отпечатки пальцев скопировал недоброжелатель» согласуется с наблюдаемой картиной (наличие отпечатков на орудии преступления) вовсе не является достаточным основанием ей верить. Для этого потребовалось бы привести независимые доказательства для каждого элемента теории. Другими словами, само по себе наличие отпечатков пальцев на орудии не является достаточным доказательством того, что их туда нанёс коварный недоброжелатель.
А теперь представьте, что обвиняемый заявил, что его отпечатки пальцев поместил туда божий ангел. Подумайте, какие доказательства пришлось бы ему представить в поддержку этой теории. Ему пришлось бы, ни много ни мало, доказать, что у бога имелись мотивы ко всем его действиям, начиная с создания Вселенной, а также воскрешения Иисуса из мертвых. Сделать это чрезвычайно трудно как раз потому, что именно наличие доказательств и есть критерий того, что вы, вероятно, говорите правду. А отсутствие доказательств означает, что ваши слова правдой, скорее всего, не являются.
Поэтому, даже если бы христианскую теорию и подогнать под имеющиеся факты — даже столь невероятные, как полное молчание бога и полное его бездействие — она всё равно будет ничем не лучше, чем любая другая недоказанная гипотеза, вера в которую ничем не обоснована. Вера в теорию Ньютона была бы необоснованна, если бы не было подтверждающего её закона всемирного тяготения, а вера в «копирование отпечатков пальцев» будет необоснованна в отсутствие необходимых для этого доказательств. И христианство справедливо будет вызывать не большее доверие, чем «копирование отпечатков пальцев» до тех пор, пока каждый существенный элемент этой теории не будет подтверждён независимыми эмпирическими данными.
Например, согласно христианской теории, богу свойственно любить. Поэтому у нас должно быть, по крайней мере, столько же доказательств этому, сколько потребовалось бы, чтобы установить наличие такого качества у какого-то человека. Я могу сказать вам, что есть вот некий Майкл, и что он очень хороший человек. Но если я строю какие-то теории исходя из этой предпосылки, — например: «Вы должны делать то, что говорит Майкл», «Не может быть, чтобы ваш дом ограбил ваш сосед, потому что это Майкл, а он очень хороший человек», или «Не бойтесь потерять работу, потому что недалеко от вас живёт Майкл, очень хороший человек» — то я должен первым делом установить, что моя предпосылка верна: что такой человек есть, и что он на самом деле очень хороший. Доказательств этих фактов, которые любой сочтёт убедительными, будет достаточно и для того, чтобы убедить всех, что и парень, которого называют богом, тоже очень хороший. Но всё это ещё только предстоит сделать. Главная предпосылка по-прежнему нуждается в доказательстве. У нас должны иметься доказательства существования этого Майкла или этого бога, а также того, что у них действительно очень хороший характер, прежде чем мы сможем поверить в правоту любой теории, которая строится на этих утверждениях.
Если я добавлю следующие предпосылки, например, «Майкл обладает сверхъестественными
