убедительности.
Он все понял. Неудивительно, что Калона показался ему другим после возвращения из Потустороннего мира! Теперь все встало на свои места.
— Отец! Как звучала клятва, которую ты принес Неферет?
Калона нахмурился, однако повторил слова обещания:
— Если я нарушу клятву и не выполню принесенное под присягой обещание уничтожить Зои Редберд, малолетнюю Верховную жрицу Никс, Неферет сохранит власть над моим духом до окончания моего бессмертия.
Безумное волнение охватило Рефаима. Вот оно!
— Откуда ты знаешь, что Неферет обладает властью над твоим духом?
— Я не уничтожил Зои. Значит, я подвластен ей.
— Нет, отец. Когда ты поделился со Старком своим бессмертием, то перестал быть полностью бессмертным, как и Старк отныне не совсем смертный. Строго говоря, то бессмертие, которым ты обладал до путешествия в Потусторонний мир, закончилось. Условия клятвы перестали существовать, а, следовательно, у Неферет нет над тобой власти! Ты не связан с ней.
— Я не связан с ней?
Целая гамма чувств отразилась на лице Калоны — недоверие, изумление и, наконец, радость.
— Я в это не верю, — кивнул Рефаим.
— Но есть только один способ узнать это наверняка, — пробормотал Калона.
— Открыто отказаться ей повиноваться, — кивнул Рефаим.
— Это будет наслаждением, сын мой.
Глядя на то, как его отец, раскинув руки, радостно кричит в ночное небо, Рефаим думал о том, что этой ночью все изменится и ничего не будет прежним. Теперь главное — позаботиться о безопасности Стиви Рей.
Глава 19
Зои
— Ты выглядишь усталым, — сказала я, дотрагиваясь до лица Старка, словно могла своим прикосновением убрать темные круги у него под глазами. — Ты весь полет проспал.
Старк поцеловал мою ладонь и попытался изобразить свою обычную насмешливую улыбку, но у него ничего не получилось.
— Со мной все в порядке. Это просто синдром смены часовых поясов.
— Как у тебя может быть такой синдром, если даже двери еще не открыли? — поинтересовалась я, кивая на вампира-бортпроводника, колдовавшего возле выходов. Раздалось шипение, и табло пристяжных ремней замигало, издавая противное пиликанье.
— Ну вот, открыли! Значит, теперь я имею полное право пострадать от синдрома, — заявил Старк, расстегивая свой ремень.
Я прекрасно понимала, что это вздор, поэтому схватила его за руку и заставила остаться в кресле.
— Я же вижу, что с тобой что-то не так.
Старк вздохнул.
— Ничего страшного, просто опять мучили плохие сны. Самое обидное, что я никогда не могу вспомнить их, когда просыпаюсь. Почему-то это кажется мне самым поганым. Наверное, это все последствия путешествия в Потусторонний мир.
— Ну вот, замечательно! У тебя ПТС. Я так и знала. Слушай, в одном из писем, которые я получала на Скае, говорилось, что наш Дракон — один из школьных психологов. Сходишь к нему, когда…
— Нет! — перебил меня Старк и поцеловал в лоб, видя, что я насупилась. — И потом, это ПТС звучит для меня все равно, что ЗППП, прошу прощения за нечистое словечко.
Я не выдержала и рассмеялась.
— Нечистое словечко? Ты говоришь, как Шорас!
— О-эй, женщина, ты напомнила мне о том, как следует себя вести. Давай-ка, пошустрее доставай свое седалище из кресла!
Я насупилась и покачала головой.
— Никогда не называй меня женщиной! Но до чего же здорово у тебя получается подделывать акцент!
Впрочем, совет насчет того, чтобы поскорее выйти из самолета, пришелся как нельзя кстати. Я встала и подождала, пока Старк снимет сверху мою дорожную сумку.
Когда мы спускались по трапу, я сказала:
— Да будет тебе известно, что ПТС означает посттравматический синдром.
— А ты откуда знаешь?
— Погуглила твои симптомы и нагуглила термин.
— Что ты сделала? — спросил Старк так громко, что шедшая впереди женщина в свитере с аппликациями недовольно покосилась на нас.
— Ш-ш-ш-ш, — я обняла Старка и притянула его к себе, чтобы можно было поговорить с глазу на глаз. — Слушай, последнее время ты ведешь себя очень странно. Ты постоянно усталый, рассеянный, ворчливый, и еще ты все забываешь. «Гуглить» означает искать информацию в Интернете. Я это сделала и узнала про ПТС. Короче, тебе нужна консультация психолога.
Старк смерил меня возмущенным взглядом, в котором ясно читалось: «Что ты несешь, безумная женщина!».
— Зет, я люблю тебя. Я буду защищать и охранять тебя до конца своих дней. Только, пожалуйста, не надо больше «гуглить» медицинские сайты. Особенно, по поводу моих симптомов.
— Просто мне спокойнее, когда я знаю, что происходит.
— Спокойнее? По-моему, ты только расстроила себе нервы, читая всякий медицинский вздор.
— Ну и что?
Старк улыбнулся мне? и на этот раз он, действительно, выглядел милым и насмешливым.
— Ага, призналась.
— Вовсе нет! — прошипела я, пихая его локтем. Но больше я ничего не успела сказать, потому что очутилась в центре маленького оклахомского торнадо.
— Зои! Ой, божечки! Нет, умереть не встать — это моя Зои! Как же я рада тебя видеть! Да я скучала по тебе, как сумасшедшая! Ты в порядке? Ох, как ужасно все с Джеком, да? — тараторила Стиви Рей, обнимая меня, смеясь и заливаясь слезами одновременно.
— Ох, Стиви Рей! Я тоже ужасно по тебе соскучилась!
В следующее мгновение я уже рыдала вместе с ней, и мы крепко-крепко обнимали друг друга, словно наши объятия могли хоть немного исправить все, что сошло сума и сломалось в нашем мире.
Через плечо Стиви Рей я увидела улыбающегося Старка. Когда он вытащил из кармана джинсов упаковку бумажных носовых платков, которые стал всегда носить с собой после возвращения из Потустороннего мира, я подумала, что возможно — ну возможно ведь? — забота и любовь все-таки могут спасти наш свихнувшийся мир.
— Идем, — сказала я Стиви Рей, когда мы с ней взяли платки и пошли под ручку к огромным вращающимся дверям, за которыми нас ждала холодная ночь Талсы. — Идем домой, а по дороге ты во всех подробностях расскажешь мне об огромной вонючей куче какашек, ожидающей меня в Доме Ночи.
— Что за слова, у-ве-тси-а-ге-я!
— Бабушка! — вырвавшись от Стиви Рей и Старка, я бросилась в ее объятия. Я обняла ее крепко- крепко, вдыхая любовь и знакомый аромат лаванды. — Ох, бабушка, как же я рада тебя видеть!
— У-ве-тси-а-ге-я, доченька, дай-ка мне посмотреть на тебя! — бабушка отстранила меня, взяла за
