капитала более могущественны, чем законы международной фашистской солидарности, которая не существует, а если и существует, то только тогда, когда она направлена против международного рабочего класса и против социализма.
Юпитеры в Венеции потухли. И в Австрии наступила ночь. Расстановка сил полностью закончилась. Позади сближались гигантские силуэты концентрированного рурского угля и концентрированного альпийского электричества: Тиссен против Теплица. Перед ними трубили политические маршалы: Гитлер против Муссолини. Одной линией ближе — национальные генералы: Габихт против Дольфуса. И, наконец, на первой линии атакующих войск: австрийские национал-социалисты против хеймвера. А между ними, среди ударов, атак и проклятий двух армий, австрийский народ, за «душу» которого велась борьба.
24 июля Альпийская горная компания и ее партия подали сигнал. 25-го в полдень началось «восстание». В час пополудни был убит Дольфус.
Техническая организация — как это почти всегда бывает у национал-социалистов — была превосходна. Старый стратегический прием Геринга — Шлиффена — застигнуть противника врасплох — снова полностью удался. В течение пяти минут небольшой отряд в 154 человека, одетых в полицейскую и военную форму, захватил дворец канцлера, чтобы арестовать правительство и одним ударом лишить его возможности действовать.[33] Другая группа в 15 человек осаждала радиостанцию, чтобы объявить об образовании нового правительства, как о свершившемся факте. По всей Австрии в то же время местным командам национал-социалистов отдавались зашифрованные телеграфные приказы о выступлении, а 50 тыс. солдат австрийского легиона в боевом порядке стояли на баварской границе, чтобы по первому знаку ударными колоннами ринуться к Вене на грузовиках — список нового правительства в Австрии был уже составлен. Ринтелен, давнишний проконсул Штирии и клиент Альпийской горной компании, игравший теперь роль «австрийского фон-Папена», фигурировал в этом списке в качестве канцлера; Габихт и Фрауенфельд — в качестве представителей Гитлера. Но уже через несколько часов в Вене и по всей стране, за исключением Штирии и Каринтии, путч потерпел непоправимое поражение.
Что же произошло? Всего лишь своеобразный урок, касающийся внутренних взаимоотношений между крупным капиталом и фашизмом, преломившихся в призме бушующей гражданской войны, гражданской войны в полном разгаре. Почему первоначальный оперативный удар национал-социалистов в Вене — захват правительственных зданий, арест министров, террористические покушения на жизнь членов правительства и т. д. — был так успешен и достиг цели практически в течение нескольких минут? Потому что все это была работа СС, маленькой специальной гвардии чернорубашечников, которая является только техническим, а не политическим (в смысле массового движения) инструментом, которая представляет собой полицию, а не солдат фашизма.
Все выступление, включая и нападение на дворец канцлера, убийство Дольфуса, арест Фея и других министров, налет на радиостанцию и все прочие неожиданные вылазки, было фактически организовано и выполнено одним центром — «Секцией VIII (Австрия)» мюнхенского генерального штаба гитлеровских чернорубашечников, а в самой Вене — только одним отрядом чернорубашечников — «штандарт (полк) номер 89». К этому полку принадлежали: убийца Дольфуса — Планетта, командир отряда, ворвавшегося в Балльхаузплатц, Хольцвебер и все остальные арестованные путчисты; даже Рудольф Дертиль, человек, который в сентябре 1933 г., за десять месяцев до путча, произвел неудачное покушение на жизнь Дольфуса, тоже состоял в этом полку.
Следуя плану, начертанному Гиммлером, высшим начальником германских чернорубашечников, и Биглером, Шварцем и Гессом, возглавлявшими австрийский отдел мюнхенского генерального штаба,[34] несколько сот человек из венского отряда СС одним ударом в течение нескольких часов «захватили» решающие пункты в Вене.
Технический инструмент действовал превосходно, стратегическая база для политической революции была обеспечена. Но эта политическая революция не произошла, т. е. не произошло массового восстания, которое должно было последовать за технической подготовкой: ее не было и в Вене, в решающем пункте. Почему? Потому что в ней не приняли участия фашистские массы мелкой буржуазии Вены; пока венские СС со своими «сотнями» (группами по сто человек) выполняли остроумный стратегический план переворота, венские СА, насчитывающие в своих отрядах в Вене десятки, а по всей стране сотни тысяч человек, даже не подумали шевельнуться и, хотя их политического выступления упорно ждали, остались пассивными наблюдателями.
Германское 30 июня повторилось здесь с поразительной точностью, но лишь в обратном направлении. СС — аппарат — действовал и там и здесь; СА — масса — не пошевелилась ни тут ни там, потому что полиция и армия были против них, а восстание подвергало опасности их жизнь, собственность и комфорт. В первом случае дело повернулось в пользу Гитлера, во втором — против него. Но в обоих случаях социальный состав фашистской массы расстроил фашистскую стратегию (в первом случае Рем рассматривается как представитель этой массы). Этот закон непреложен (см. главу «Ночь длинного ножа» или апофеоз фашизма»), и то, что восстание австрийских национал-социалистов, гитлеровский венский мятеж, подчинялось этому же закону, было только логически неизбежным. Здесь важно другое, и это «другое» дает дополнительную яркую иллюстрацию. «Массовая революция» национал-социализма не разразилась в Вене, но она разразилась и бушевала несколько дней в Штирии и Каринтии: непосредственно в той зоне, где находятся позиции тиссеновского капитала в Австрии.
Здесь — в Леобене, Эрцберге, Вольфсберге, Радентгейне — мелкобуржуазные массы (а не только отдельные отряды СС) действительно вышли на улицу как армия, вооружились, образовали организованные атакующие отряды, окружили казармы жандармерии, военные склады хеймвера, почтовые конторы, учредили новые органы власти, разбрасывали с грузовиков и мотоциклов прокламации о новом режиме, патрулировали улицы и даже пытались нападать на небольшие изолированные подразделения войск, если превосходили их численностью. И здесь фашизм действительно захватил и удержал политическую власть в течение нескольких дней, а в некоторых случаях даже целую неделю, в то время как в Вене было достаточно трех часов первого же дня для того, чтобы ни один национал-социалист и носа не высунул на улицу. Последние и, пожалуй, самые кровавые стычки происходили в Штирии и Каринтии вплоть до 1 августа. Только тогда — через шесть дней после нападения на Дольфуса — путчистов заставили при помощи армии очистить этот район и отступить за югославскую границу.
Это был настоящий активный, воинствующий фашизм: точно таким он был в Германии в феврале и марте 1933 г. Это объяснялось тем, что в Южной Австрии, как в свое время в Берлине и в противоположность Вене, он мог быть взращен, организован, обучен и вдохновлен на основе совершенно специфической внутренней базы: Альпийской горной компании, отпрыска рурской олигархии, в дунайской Европе.
Штирия и Каринтия были колыбелью национал-социалистского путча в Вене в июле 1934 г. А Альпийская горная компания была колыбелью путча в Штирии и Каринтии. Она была душой и телом заговора. Ее заводы, разбросанные по этим двум провинциям, были главными стратегическими пунктами, генеральными штабами, складами продовольствия и аммуниции, ее инженеры, из которых семеро были впоследствии арестованы, и мастера являлись главными офицерами и вожаками. А ее директор, Апольд, фигурировавший в списке министров нового правительства, и его зять Цальбрюкнер были всеобъединяющим мозгом, побуждающим и вдохновляющим к действию все и вся.
В Донавице, резиденции главной конторы концерна, где в боях с правительственными войсками было много убитых и раненых, путчистов собирали в цехах, экипировали в рабочих общежитиях и снабжали оружием, спрятанным в штольнях, галлереях, товарных складах и даже в заброшенных домнах. (То же самое происходило и на других австрийских предприятиях, контролируемых германской тяжелой промышленностью, — на Радентгейнских магнезитовых предприятиях в Каринтии и на Крупповском заводе металлоизделий в Бернбурге; оба директора-распорядителя этих заводов были впоследствии арестованы и сняты с должности.)
До самого последнего момента, когда военные суды в Вене и в остальной Австрии уже работали полным ходом, а вожаки путча бежали в Германию, в этих двух районах все еще продолжали драться, с ожесточенностью и решимостью, драться методически, организованно, применяя определенную стратегию, драться не сдаваясь; мир не воцарился до тех пор, пока последние путчисты не были арестованы или оттеснены в Югославию. Вот как выглядит фашизм, когда им непосредственно руководит, когда его ведет и
