Гитлер против СССР

К западу от этой линии они расправлялись с крестьянами при помощи пушек. Именно в этих окраинных районах Белоруссии и Украины старые феодалы с незапамятных времен владели огромными поместьями. И было только естественно и неизбежно, что этот феодализм, пока не подорвана его мощь и не сломлена его упрямая воля к действию и мщению, должен был поглотить Пилсудского, человека, который сам был прежде дворянином и помещиком, который спас существование польских имущих классов. Таким образом его национальная революция стала феодальной контрреволюцией. Таким образом польский фашизм стал креатурой, оплотом и орудием Радзивиллов.

Князь Януш Радзивилл, который сегодня подобно своим предкам, знаменитым литовским воеводам, владеет целыми уездами на северо-востоке Польши, в течение нескольких лет был официальным председателем комитета по иностранным делам польского сейма. Это он стоит за Беком. Это он вдохновляет новые схемы и планы польской политики, он является также одним из действительных лидеров и людей, оказывающих финансовую поддержку так называемому «правительственному блоку» — коалиции партий, образовавшейся после переворота Пилсудского, чтобы поддержать маршала и «полковников», и неизменно составлявшей с тех пор абсолютное большинство в польском парламенте.

Князь Евстах Сапега, предки которого в течение трех столетий были воеводами Белоруссии и вели бесконечные войны с Россией от имени Польши, является сегодня неофициальным вице-королем Польши в Вильне. Это он фактически поддерживает известную «Виленскую консервативную группу» депутата Мацкевича, которая олицетворяет польский империализм в этом литовско-русском окраинном доминионе Варшавы и при посредстве двух организаций, виленского университета и газеты «Slowo», непрерывно призывает в течение пятнадцати лет к дальнейшей экспансии Польши на восток. Сапега был польским министром иностранных дел; другой член этой семьи — князь Адам Сапега — краковский архиепископ и глава влиятельного польского клерикализма.

Граф Адам Потоцкий, предки которого были галицийскими воеводами и завоевателями Украины, где они владели целыми королевствами, является ныне, вместе с другими членами его династии крупнейшим землевладельцем южной Польши и в то же время одним из самых влиятельных лиц, связанных с «полковниками»; у него гостил Лаваль во время своего визита в Польшу в мае 1935 г. Один из графов Потоцких, умерший в 1934 г., оставил состояние в полмиллиарда франков, в том числе 80 тыс. га земли.

Князь Здислав Любомирский, династия которого также владела частью Украины, а в XVIII в. даже домогалась польской короны, был назначен германской оккупационной армией в Варшаве в 1918 г. регентом Польши. Теперь он является председателем комитета по иностранным делам в польском сенате (вторая палата); он принимал мистера Антони Идена во время его последнего визита в Польшу.

В послевоенной Польше нет владык более могущественных, чем они. А в то же время в этой стране 18 млн. крестьян, или 8 % всего сельского населения, фактически лишены собственности или владеют наделами, меньшими чем 5 или даже 2 га. Министерство иностранных дел в Варшаве заполнено эмиссарами этих аграрных династий и представителями других аристократических фамилий, которые концентрируют в своих руках все важные посты: граф Зембек (товарищ министра по иностранным делам), граф Иержи Потоцкий (сенатор и посланник), граф Ромер (глава протокольного отдела), граф Любян—ский (глава секретариата Бека) и т. д. Таков секрет Бека — оборотная сторона «польского сфинкса», о котором последнее время так много спорили и размышляли. И вся эта система, система феодального фашизма, увенчана «группой полковников», блестящей политической вершиной пирамиды: офицерами штаба земельных магнатов. Смерть Пилсудского, их маршала, ослабила позицию этих кругов и усилила другие клики.

Соперничающая группа нового главы армии, генерала Рыдз-Смиглы (так называемая «группа»), недавно увеличила свое влияние на внутреннюю политику Польши. Но «полковники» все еще выжидают и, как и прежде, они направляют внешнюю политику. И тут Иосиф Бек — министр иностранных дел, который с 1914 г. был офицером Пилсудского, а затем в течение пяти лет его личным секретарем — является главным наследником. В любой момент возможен внезапный переворот «группы полковников».

Тот факт, что крайняя группа польского фашизма по своему характеру, происхождению и даже по своим непосредственным устремлениям является преобладающе феодальной, [47] объясняет также ту важную и знаменательную эволюцию, которую Польша Пилсудского проделала на международной политической арене. Городская торговая и промышленная буржуазия Польши, которая до последнего переворота Пилсудского определяла ориентацию страны, думала об интересах промышленного экспорта и была, следовательно, против Германии, своего наиболее опасного соперника, у которого она захватила после войны угольные районы Верхней Силезии и экспортную гавань Данциг; партия этой группы — «национал-демократы» — никого так сильно не боялась и не ненавидела, как «наследственного врага на западе», и заключила военный союз с Францией, чтобы не дать Германии снова укрепиться.

В это время ориентация и агрессия польских аграрных капиталистов шла как раз в противоположном направлении. Они глядели на восток, а не на запад. Они были меньше заинтересованы в промышленном экспорте и симпатизировали германской аграрной аристократии, с которой, через Познань (особенно ярко это проявилось на примере с Радзивиллами), они были связаны бесчисленными родственными узами. Как зачарованные они не могли оторвать своего взгляда от тех мест, где находилась когда-то главная масса их легендарных богатств и колыбель их фантастических цезаристских планов: они направляли свои взоры да великой восточной земледельческой равнине Белоруссия — Волынь — Украина. Они никогда от нее не отказывались. Даже после раздела Польши и при господстве русских царей они оставались — с небольшими потерями — действительными господами в этой зоне, потому что русские цари, желая иметь на своей стороне таких сильных слуг, оставляли им большую часть их поместий и их крестьян. Радзивиллы и Потоцкие принадлежали к высшему слою русского эксплоататорского класса помещиков.

Сила, которая сокрушила и уничтожила их мощь, их «частную империю», пришла только в 1917 г., вместе с Лениным и рабочим классом России. Во время большевистской аграрной реформы были конфискованы все их имения на Украине и почти все в средней России и на Волыни. Таким образом потеряны состояния в сотни миллионов — фунтов стерлингов. Они пытались еще в 1919 и 1920 гг. организовать контрудар и уже тогда пытались с главнокомандующим Пилсудским и его «полковниками» отвоевать Украину. Пилсудскому пришлось удирать из Киева; по польско-советскому Рижскому миру (1920 г.) к Польше отошли лишь сравнительно небольшие лоскутки этой территории. Но с тех пор беспрерывно, в течение всего последующего периода, они только и ждут нового благоприятного момента выступить во имя той цели, которая всегда определяла и продолжает определять их частную или политическую деятельность.

До тех пор пока в Западной Европе могущественная Франция была явно антисоветской (в 1920 г. Франция помогала военной кампании Пилсудского через генерала Вейгана), а, с другой стороны, слабая демократическая Германия заключила с Советской Россией Рапалльский договор, — эти польские феодальные магнаты поддерживали официальную политику франко-польского союза. Но в тот момент, когда, а Германии появился Гитлер и провозгласил и Париж и Москву будущими объектами германского наступления, а Франция, естественно, в целях самозащиты, вступила на путь сближения с Советским Союзом, определилась окончательная позиция польского феодализма в польского фашизма. Они всегда были против Востока. А теперь они должны были пойти и против Франции: Радзивилл, Пилсудский и Гитлер выстроились в одну шеренгу.

Можно провести прямую параллель между тем, что произошло здесь и в Юго-восточной Европе, где точно таким же образом Гембеш и его венгерский ревизионистский фашизм были «подобраны» и активизированы Гитлером и стали его младшими партнерами в этой зоне. Польские фашисты — также «ревизионисты». Но кроме того этот процесс сигнализирует о чем-то еще более важном. Он показывает, как центральный или ценmрoдuнамuческuй фашизм (Германия), основывающийся на высоко интенсивном монополистическом капитале, может привлекать и практически поглощать местный второстепенный фашизм, собственные корни которого совершенно иного, более раннего, происхождения, в данном случае феодального. Венгрия Гембеша это также главным образом аграрный фактор.

Центральный фашизм воздействует, электризует и ассимилирует местные феодально-фашистские элементы и в этом процессе создает, во всяком случае на определенный период и для определенной цели, высшие империалистские объединения. Это и есть фашистские региональные лиги. Такова в данном случае