— С той, что была здесь? — Толстуха оказалась понятливой.
— Да. Это ведь Салли Энн?
— Нет, она поступила под другим именем.
— Под каким? — Я решил, что из толстухи можно вытащить полезную инфу, и прекратил боевые действия, тем более что они всё равно не имели успеха.
— А вот этого я вам не могу сообщить, пока вы не поступите к нам.
— А она поступает?
— Та девушка, что была здесь?
— Да, — подтвердил я раздражённо. Проницательность тётки слегка подавляла.
— Она уже поступила. И вам я тоже рекомендую последовать её примеру, если хотите с ней встретиться.
— Что для этого нужно? — спросил я, усаживаясь на табурет для посетителей.
Выяснилось, ничего существенного. Только моё согласие. Толстуху не смутило, что я при ней обращался к симуличности, чтобы узнать свой айди, моё прошлое её не интересовало, даже диплом об окончании хомскул не потребовался, она просто вбила в базу, что образование у меня среднее. Единственное, что она спросила, — под каким ником меня регистрировать в университетской базе.
— Эндрю, — ответил я.
Она внесла мой ник в списки студентов, и я был зачислен на факультет тестирования под симуличностью чипанутого айдиота.
— Модифицированных мы селим к модифицированным, — проговорила толстуха, глянув на меня вопросительно, будто чего-то ждала.
— Ладно-ладно, — торопил я её. — Селите куда угодно. Ну! Теперь вы можете сказать ник Са… той девушки?
— Той, что была здесь перед вами?
— Да! — завопил я, как птероящер.
— Не кричите, я не глухая, — с достоинством ответила она. Неспешно листнула экран, провела по нему пальцем и ответила:
— Она числится у нас как Далила.
— Спасибо! — проорал я на бегу, выскочил из палатки и очутился прямо перед входом в университет. Тогда мне было невдомёк, чем грозит встреча с той, которая назвалась Далилой.
Глава четвёртая
Отец побрызгал из бутылочки на мясо красным. Стрельнул уголёк. Я услышал ссипшее скворчание, потянул носом, но запаха не почуял.
— Сейчас, Андрюха, — проговорил он, глянул на меня исподлобья и тут же спросил взволнованно: — Андрюха?!
«Что со мной не так?» — подумал я и попробовал поднять руку. Странное ощущение, как будто меня нет.
— Андрей! Тебя нет! — бормочет отец и лезет скрюченными пальцами прямо мне в лицо. — Эндрю! Ты слышишь?
Я дёрнулся и вижу — не папик это вовсе, а Штуц.
— Эндрю! Ты слышишь? — не унимается Штуцер и по плечу меня похлопывает. В комнате светло. — Эндрю, ты просил растолкать тебя в семь, а уже…
— Хорош толкать, — говорю и сам слышу, паршивый у меня выговор в такую рань. — Брось толкать, Штуц, укачало уже. Чего ты бледный такой? Всю ночь убил на глядки?
Он зашипел, саданул меня в плечо напоследок, скрылся с глаз, и я услышал, как он там скрипит пружинами кровати и шуршит одеялом. Постель, значит, застилает. Хороший парень — Штуцер, хоть и чипанутый. Обидчивый только, но не злопамятный. И хорошо, что он мне достался в соседи, был бы какой- нибудь надутый хмырь вроде Лао или Бенито, не знаю, чем бы закончилось. Вернее, знаю. По морде из нас двоих кто-нибудь схлопотал бы на второй день, вернее всего — я. Потому как Бенито конкретно здоровее меня, о Лао я даже не говорю. Без вариантов. И вообще, лучше делить комнату с нормальным чипанутым, чем с естетом, поведенным на своём естетстве.
Я поворочался, пружины подо мной щёлкнули. Странная штука жизнь, думаю. Чуть больше двух месяцев назад, когда узнал, что при зачислении меня сунули в одну комнату с чипанутым, сначала собирался погрызться с комендантом общаги, но вовремя вспомнил, что сам же и согласился на это дело. Меня же тётка в приёмной комиссии спрашивала, не против ли я. Не знаю, что бы она стала делать, если б я стал в позу, а так — поселила меня со Штуцером и все дела. Потом поздновато было уже поднимать хай, когда я всё это осознал в полной мере. Без малого хренадцатый час ночи. Я задрёмывать начал, а тут…
Нет, так не пойдёт. Лучше рассказать по порядку, раз уж под язык подвернулось. Первый мой день в университете состоял из одних неожиданностей. Ну, о том, как я решил стать тестером, вы уже знаете. Первым делом, оказавшись в университетском здании, стал разыскивать Далилу, но заблудился. Искать кого-нибудь в универе, если у вас нет перед глазами карты, — дохлый номер, особенно если вы попали туда в первый раз. Больше скажу, живее дело не пойдёт, даже если у вас будет карта; тот, кто строил этот муравейник, в детстве переиграл в шутеры, сто процентов. Напустить в коридоры монстров, разбросать кое-где жратву и патроны, а после раздать оружие — никакой Сети не надо. Поблуждав с часик, я окончательно слился. Сейчас-то я знаю, где был — третий этаж подвала, как раз под фудзалом, — но тогда мне казалось, так и помру, не зная, куда это меня занесло. Уже и Далилу видеть не хотелось, так задолбался. Оно и понятно — с шести утра на ногах, два часа в монорельсе, потом та история в гипермаркете, потом авария — по башке получил знатно, потом тёрки с Кэтчером, марш-бросок по Радиальной, поступление в универ, то-сё. Короче, на ногах я еле стоял, и жрать хотелось до умопомрачения.
И тут слышу, за спиной один чипанутый другому: «Док, не пойти ли нам откушать, пока не склеилась пищеварительно-выделительная система?» — а тот ему и отвечает: «Вы правы, док, пора. Иначе могут склеиться ласты». Я обернулся. Стоят, кивают друг другу два молодых хмыря в белых халатах. Покивали, потом один другого повёл под локоть к лестнице. Откушать. «Годмод!» — подумалось мне, ноги сами понесли меня следом, и, как ни странно, не вспомнил я, что эти двое — синтеты, даже когда они скрылись за дверью с табличкой «Фудзал».
Само собой, когда я попал внутрь, узнать этих двоих среди пары сотен чистокожих было уже невозможно. У всех антенны на затылках, все поголовно лысые, некоторые в халатах. И все как один сосут. Столов нет, только стулья; под потолком ряды блестящих труб, от них вниз длинные такие гибкие шланги, чтоб, значит, сесть на стул, сунуть в рот, и вперёд. И вижу я — сосут чистокожие со вкусом, глаза закрыты, как будто не фуда в трубах, а неземное что-нибудь вроде бум-колы или даблью-спирита. А в животе у меня одна кишка другой фигу крутит. Ну и сел я на один из стульев. Потом, правда, всё равно вставать пришлось, потому как на утолщении трубки было написано: «Пожалуйста, вставьте мундштук». «Ага, — думаю, — соски одноразовые — это они молодцы. Правильно придумали». Я прошвырнулся по залу, нашёл у стены при входе коробку с этими самыми мундштуками, плюхнулся на стул и вставил мундштук в трубку. Больше ничего хитрого в конструкции девайса не было. Соска одна, крутилка, чтоб пустить фуду, тоже одна. Я огляделся ещё раз. Мужик на стуле прямо напротив меня очень отчётливо всасывал, одухотворённо, словно бы на саксе играл. Мне вспомнилось, как отец однажды рассказывал, мол, фуда для организма самое то. Мол, вещества питательные в ней и витамины-шмитамины всякие, какие только бывают. Ладно, думаю, организмы у всех одинаковые, что у чипанутых, что у нормальных парней, попробуем, какие в фуде витамины. Сунул мундштук в рот и крутанул кран.
Голод не тётка. Я и после того случая не раз убеждался, что он стабильно завешивает мозги в ждущий режим. Мне показалось, струя фуды раздула меня, как резиновый шар, аж глаза на лоб вылезли. Сосать не пришлось, если и не до кишок меня заполнило разом, то уж полный желудок и пищевод надуло, это точно. Сижу с трубкой во рту, глаза пучу, а рука на кране. И тут замечаю, что кран-то уже прикручен. На
