Битое стекло захрустело у меня под ногами, я поскользнулся на осколках зеркала, но удержался на ногах. Подскочил к ним, вцепился в запястья девушки по имени Лиля (ну и личико у неё!) и оттолкнул её прочь что было сил. Ника повалилась мне на спину. Я повернулся, чтобы подхватить, но это уже не понадобилось. Падать в обморок никто не собирался.
— Уйди с дороги, мой друг! — услышал я и снова повернулся к Далиле. Нижняя губа у неё была разбита, по подбородку стекала лаково-красная струйка. В оскаленном лице — ничего женского. «Мой друг» мне говорил только Бенито, я уже не сомневался — передо мной не Далила, а дриммонстр. Я потянул носом воздух — оказывается, вот как пахнет кровь. Тот второй, незнакомый запах. Затем я глянул на волновод модема Далилы (был сунут в карман кимоно), поднял руку и сказал:
— Мы в реале, Лилечка. Солнце, ближе не подходи, изрежешь о стекло свои кукольные ножки. Это тебе не по лепесткам разгуливать.
За моим плечом всхлипнула Ника, потом её рука сжала мне пальцы.
— Ника, ты как? — спросил я, но она не ответила. Возможно, ещё не могла говорить.
Моё предупреждение подействовало, Далила не решилась подойти ближе. Мелких осколков на полу и вправду было полно, кроме того, она, кажется, поняла, что цацкаться с ней я не буду. В полном соответствии с её собственной теорией о куклах. А может быть, она просто пыталась найти меня в Сети? Не знаю. Модем-то я вроде бы выключил, и, как оказалось, не зря.
— Пойдём, — бросил я через плечо и потащил подругу из комнаты, стараясь не поворачиваться спиной к монстру. Впрочем, Лилечка больше не пыталась напасть, глаза её были закрыты. Дорого бы я дал за инфу о её последних действиях в Сети, но делать нечего, включать модем было бы глупо. Я подтолкнул Нику к двери, не глядя, попросил её: «Открой», потом мы оказались в коридоре. Когда закрылась за нами дверь, Нику прорвало. Она повисла на мне и заревела в голос, судорожно хватаясь за шею. Её трясло. Рубашка у меня на груди моментально вымокла.
— Всё, милая, всё, — пытался я успокоить её, но какое там. И по голове гладил, и встряхивал за плечи: «Ника, ну не плачь!» — всё без толку. «Сейчас сюда вся общага сбежится, спектакль смотреть. Ещё комендантшу накличем», — подумал я. И точно — на нижнем этаже стукнула дверь. Потеряв надежду добиться цели лаской, я прикрикнул, хоть и негромко: «Тихо! Я из-за тебя не слышу ничего!» Это помогло. Ника тоже стала прислушиваться, тихонько всхлипывая, и даже отпустила одну руку, но второй всё же держалась за мою шею. Шаги. «Кто-то поднимается по лестнице», — сообразил я и хотел спрятаться в тёмный угол за пожарным шкафом, но не успел. И всё равно там места на двоих не хватило бы.
Скрипнула, открываясь, дверь лестничной площадки, я вздрогнул. Бенито. Ну, думаю, точно сейчас махаться придётся, а у меня и без того всё болит после вирта. Ладно, думаю, где наша не пропадала. Толкнул в сторону Нику, чтоб не мешалась, и пошёл навстречу Бене. Лучшая защита — нападение, я считаю. Но у меня ничего не вышло. Во-первых, от Ники освободиться не удалось, она тут же мёртвой хваткой вцепилась в рукав моей рубашки. Во-вторых, Бенито драться не пожелал. Он и обычно смотрит на всех свысока, а тогда вообще выглядел надменнее самого надменного в мире верблюда. Смотрел в одну точку, нас с Никой не заметил, хоть был в двух шагах. Странно. Я-то ладно, эка невидаль, но девушка с синяками на шее и в распахнутом халате, да ещё и бывшая одноклассница, — зрелище, которое я лично не пропустил бы ни за что. Но Беня был выше любых зрелищ. Глаза его, как я уже сказал, смотрели в одну точку, шея стянута ошейником, на поясе светил лампочкой дримодем. Этакий верблюд-зомби. Направлялся он прямиком туда, откуда мы только что сбежали. Против ожиданий, ему не пришлось стучать и ждать, чтобы пустили. Пальпатор узнал его руку, значит, он не был незваным гостем. Скорее званым. Его позвали — он пришёл.
— Кто-то же должен убрать в комнате, — пробормотал я. — Вы на пару с Лилечкой устроили там приличный бардак. Ты бы запахнула халат. Не ночь ещё, народ по коридору шастает.
Ника не обратила на вполне разумную просьбу никакого внимания. Я глянул на неё с изумлением — ведь только что на ногах едва держалась! Подруга моя была вне себя от гнева.
— Что такое? — спросил я.
— Что такое?! Ах ты… Бардак?! А сам?! А ты?! А знаешь, что мне Лилька сказала?! Что ты!.. Что вы с ней!.. Из-за тебя я… Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?!
Говорю вам, ни в чём Ника не знает меры. Если злится — прячьтесь. Но я не стал прятаться, лучшая защита — нападение.
— Ты! Ты что дела…
А я всего-то делал, что хотел. В моих объятиях она обмякла и успокоилась быстрее, чем я ожидал. И мне стало спокойно. Представьте: вечер только начался, мы в общаге, в любую минуту кто угодно может выпереться в коридор, у Ники халат распахнут, на плечах висит, а мне спокойно. Её запах, вот в чём дело. Хоть и пахло ещё от моей милой кровью и потом, но мне это почему-то не помешало.
Из нас двоих опомниться первым полагалось мне, но сказалось последействие. То, что я подсмотрел глазами Далилы, вышибло из моей головы остаток здравого смысла.
— Погоди, Дрю! — Ника возражала, правда, довольно слабо. — Да погоди же! Как мы теперь? Куда мы теперь?
Я не сразу понял, о чём она. Позже до меня всё-таки дошло. Ника в одном халате и босиком. О том, чтобы вернуться в комнату, хотя бы только вещи забрать, не было речи. Я и сам бы туда больше не сунулся. Дело даже не в том, что там Бенито; мне очень не понравились Лилечкины слова о «других». Похоже, она не собиралась ограничивать себя одним рабом. Если я прав…
— Ты видел, что она с Бенито сделала? Она говорила, будут и другие.
«Хорошие мысли приходят в умные головы одновременно, — подумал я. — Но лучше я о рабах пока помолчу, а не то кое-кто опять закатит истерику. Надо бы куда-то спрятать Нику и проверить, не входя в Сеть».
Я запахнул полы Никиного халата, затянул поясом и сказал:
— Пойдём.
— Куда?
Спросить-то она спросила, но уже на ходу.
— Ко мне в комнату.
— Но там же этот… Штуцер.
На секунду мне показалось, что возможность оказаться в одной комнате со Штуцером пугает мою милую не меньше, чем соседство с Лилечкой.
— Он в отрыве, — успокоил я её, и тут же мне в голову пришла новая мысль: «Ничего себе успокоил. Когда Штуц в отрыве, Далила может вертеть им, как захочет. Нужно что-то такое с ним сделать, чтобы не мешал».
Я впустил Нику в комнату, закрыл дверь и в затруднении глянул на соседа.
— Он ничего не видит, не слышит и не чувствует? Да? — с опаской спросила моя осторожная подруга. И любопытная. Поэтому она решилась подойти ближе и заглянуть Штуцу в лицо.
«Он-то видит и слышит. И очень даже чувствует. При желании из него можно сделать подслушивающее устройство. Далила вполне может такое сотворить. Как бы нам оглушить его и ослепить? Ага, знаю. Но придётся включить модем».
— Не надо! — взмолилась Ника и схватила меня за руку.
— Я осторожно, — сказал я и нажал кнопку. Всё нужно делать быстро. Консоль. В консоли найти айди Штуцера. По номеру комнаты. Быстро. Нет, это не тот, это мой. Ага, вот он. Теперь нужно подставить вместо него… Кого бы?»
Я глядел на поле с номером чипа Штуцера, не решаясь вбить случайный набор цифр. Понимаете, подставлять кого-то под хак — подло. Я чуть было не выбросил эту идею из головы, и тут мой взгляд упал на экран моего налокотника. «Бедный Эндрю, — подумал я. — Но ты уже мёртв, приятель. Тебе всё равно». И я вывел Штуца из-под удара. Поставил на порты его чипа кодовые заглушки, перенаправил поток в симульчип бедняги Эндрю, скрыл настоящий айди маской и разбудил налокотник. «Чё за нах?» — написал в поле комментариев мой налокотник, получив поток чипорно, которым забавлялся Штуц. Он помолчал немного, потом стал строчить комменты: «Ты куда, жывотное? Ахтунг! Йомайо, это полный фперёд! Деффки, в Бабруйск, йа утамилсо». Похоже, видео пришлось айдиоту Эндрю по вкусу. Я снял налокотник и положил его на кровать Штуцера.
