Япония до буддизма. Острова, заселенные богами

б – Хосогоэ, префектура Аомори;

в – Седзава префектура Мияги;

г – Корекава, префектура Аомори;

д, ж, к, м н – Нумадзу, префектура Мияги;

е – Итинохе, префектура Акита;

з – Симпукудзи, префектура Сайтама;

и – Тодороки, префектура Кумамото;

л, о – Цугумо, префектура Окаяма.

Судя по фигуркам, людьми неолита практиковалось нанесение на тело татуировок и других «украшений», однако по облику этих причудливых и в чем-то даже фантастических существ о внешнем виде людей того времени буквально судить нельзя. С другой стороны, приблизительно по достижении совершеннолетия (в данном случае 17–18 лет) в некоторых племенах было принято проводить обряд, составной частью которого было вырывание у человека определенных зубов и, возможно, подпиливание других. Через этот ритуал проходили молодые люди обоего пола. Следует отметить, что некоторые находки указывают на то, что у юношей и девушек вырывали разные зубы. Из обнаруженных К. Кийоно в кьёккенмёдинге Йосиго, префектура Айти, 121 черепа в 114 случаях клыки и резцы были удалены из обеих челюстей. При этом необходимо заметить, что не во всех случаях были удалены одни и те же зубы. В результате последующих раскопок этого кьёккенмёдинга, проводившихся Комиссией по охране культурного наследия, были найдены 12 черепов, у 11 из которых тоже отсутствовали зубы. Из тех 121 черепа только 4 имели V-образные выпилы в 4 передних зубах, причем два из этих черепов были мужскими, а два – женскими. В Цугумо, префектура Окаяма, зубы почти всех 83 черепов имели искусственные повреждения. Этот обычай зародился на юге страны и, похоже, распространился по остальной территории еще до начала позднего Дзёмон, хотя с полной определенностью говорить о времени его распространения нельзя, так как черепов, относящихся к более ранним периодам, сохранилось очень мало. Практика искусственного повреждения зубов в конце концов пришла и на север острова Хонсю, подтверждением чего являются останки людей, живших в период Камегаока. От данной традиции люди не отказались и в эпоху Яёй.

Глиняные фигурки божков имелись во многих домах. Вероятно, они особо почитались женщинами, для которых они были символами плодородия и плодовитости и защитниками во время родов. Внутри одной фигурки из Накаясики, префектура Канагава, находилась детская кость – трогательный знак того, что мать просила божество даровать ей еще одного ребенка. В жилище в Тогарути обнаружен круг диаметром примерно 30 сантиметров, выложенный мелкими камушками по контуру и с фигуркой божка внутри; в Косиго, тоже в префектуре Нагано, в напоминающем гробницу сооружении из камней были найдены две такие фигурки. В Сугисаве, префектура Ямагата, в неглубокой ямке обнаружили фигурку из керамики типа Камегаока: вокруг ее головы и плеч находились три камня, которые сверху были прикрыты еще одним камнем, только большего размера. Голова божка была обращена на север. Несмотря на то, что перечисленное относится лишь к незначительной части из более чем тысячи известных на данный момент фигурок, тем не менее, это помогает понять значение, которое они имели для людей эпохи Дзёмон.

Некоторые фигурки были покрашены красной краской; многие – например плоские фигурки – отшлифованы до такой степени, что верхние слои декоративной отделки стерты. Довольно часто в руках и ушах божков просверлены дырочки – вероятно, для того, чтобы подвешивать фигурки где-то в доме. Не вызывает сомнения, что для людей эпохи Дзёмон они имели особую важность, что они были их пенатами. Возможно, позднее их функции взяла на себя богиня домашнего очага, и поныне существующая в мифологии айнов.

Несмотря на то, что жилище H в Хираиде – единственное в деревне, где были найдены фигурки, нельзя утверждать, что в нем жил шаман. А исходя из того, что фигурки сильно различаются по стилю исполнения, не стоит делать вывод о том, что данная постройка играла роль мастерской. Скорее всего, это стоявшее на некотором отдалении от других здание имело особое предназначение – это был родильный дом, а пожар, в котором оно погибло, вероятно, был устроен специально с целью очищения от какой-то напасти. В ранней японской литературе есть упоминания о существовании родильных домов.

Самый древний известный божок – это небольшая плоская фигурка периода самого раннего Дзёмон. Она была найдена в кьёккенмёдинге Ханавадаи, префектура Ибараки (рис. 13, а). Фигурок, датируемых другими периодами до периода Кацусака среднего Дзёмон до нас почти не дошло, и может сложиться впечатление, что до этого времени их просто не делали. В динамично развивавшемся центре страны в это время особый интерес проявляли к производству сосудов с лепными изображениями человеческих лиц и голов зверей. Впервые такие изображения появляются в керамике Мороисо – как правило, это головы кошек и грызунов, хотя иногда также встречаются головы собак. По- видимому, эти существа, характерные отличительные черты которых представлены древними мастерами, были тотемными. В нескольких фигурках периода Кацусака достаточно отчетливо просматриваются очертания человеческих тел; тем не менее, явное предпочтение в этом типе керамики отдается изображениям животных. Возможно, это объясняется тем, что люди глубоко почитали и боялись духов, воплощением которых они считали животных. Отдельные детали фигурки из Мисаки (раньше она носила название Курокама), префектура Яманаси, напоминают кошку, другие – зайца, однако в сочетании они создают странный и довольно зловещий образ. Фигурка слишком крупная, едва ли она могла украшать горло даже самого большого сосуда.

Рис. 13. Фигурки божков эпохи Дзёмон:

а – кьёккенмёдинг Ханавадаи, префектура Ибараки;

б – Маруко, префектура Нагано;

в – место обнаружения неизвестно;

г – Токомаи, префектура Аомори.

Следующий важный этап в изготовлении фигурок божков отличался созданием хорошо узнаваемых изображений человека. Форма этих фигурок часто близка к прямоугольной, они сделаны довольно просто; первичные половые признаки, как правило, обозначены очень схематично. На севере Японии этот тип фигурок представлен изображением только торса человека. В центральных горах фигурки могут иметь удлиненные пропорции; иногда они расширены книзу наподобие колокола и могут стоять без опоры (рис. 13, б); встречаются и фигурки с большими отвислыми грудями. У фигурки из Сатохары, префектура Гумма, лицо выполнено в форме сердца, голова немного отклонена назад, ноги расставлены, а узкая талия напоминает осиную. К концу позднего Дзёмон, сразу по окончании периода Хоринути, происходят разительные перемены – появляются фигурки беременных женщин с большим животом и крупными грудями (рис. 13, в). У этих фигурок сходящиеся у переносицы брови тоже обозначены валиком глины, а глаза – кружочками из глины; рот изображен в виде углубления, вокруг которого в технике шнурового декорирования нанесено несколько линий, вероятно означающих татуировку; часто от уха до уха идет длинная выступающая полоса, обозначающая границу нижней челюсти.

Фигурки завершающих этапов неолита обнаружены в ряде поселений на острове Кюсю, в Касиваре в Кансае, а фигурки периода Ангё – на равнине Кан-то и на севере Японии. Для фигурок периода Ангё характерны небольшая высота и достаточно сложные очертания; крупные головы увенчаны выступами, напоминающими спирально закрученные рога. Глаза, уши и рот сделаны из налепленных сверху кусочков глины. Тела фигурок, изготовленных в более южных районах, лишены всяких украшений, что, вероятно, в соответствии с климатом этих мест, означает наготу.

Фигурки периода Камегаока пустотелые и часто имеют плоские «подошвы ног», которые позволяют им стоять без опоры. Это изображения широколицых и широкоплечих существ с толстыми шеями, одетых в богатые наряды; на головах у них налеплены кусочки глины, глаза напоминают очки горнолыжников; ожерелье и одежда, закатанная у колен, выполнены в технике шнурового орнамента (рис. 13, г). Много лет назад ученые пришли к выводу, что предмет, похожий на очки горнолыжника, в реальности делали из вставленной в оправу кожи. Однако на севере острова Хонсю такие «очки» – совершенно ненужная вещь, хотя, надо признать, что теплый толстый костюм там совсем не лишний. Скорее всего, такое изображение глаз свидетельствует об убежденности древних в том, что глаз человека