никому, даже собственному брату, отцу Тофика Шахиду.
Племянник сдержал обещание. Он никому не рассказал о том, что собирается сделать Жанна, как она собирается отплатить отцу за любовь и воспитание. Жанна, по словам Насти, которая с удовольствием рассказывала о предстоящей свадьбе, не торопится знакомиться с будущими родственниками сама и знакомить свою семью.
Любовь Андреевна уже не раз просила Павла привести девушку в их дом, Павел же всякий раз говорил, что у Жанны на назначенный вечер смотрин оказывались неотложные дела, либо она себя неважно чувствовала, либо ещё что-то мешало встрече будущей невестки с родителями жениха. Настя, рассказывая Тофику о событиях в доме Резников, всякий раз удивлялась, что невеста сына такого человека, как Резник, отклоняется от встречи с родителями жениха. Или она думает, что они смогут сыграть свадьбу, даже если она не познакомится с будущими свёкром и свекровью?
— Да я бы ни секундочки не думала, — откровенничала Настя, лопая конфеты. — Если бы мне сделал предложение такой богатый парень, я тут же поскакала к его родителям и постаралась их очаровать!
Она с намёком посмотрела на Тофика. Его лицо оставалось непроницаемым. Знала бы дура Настя, что он встречается с ней только потому, что она любит подслушивать, что творится в доме её родственников, а потом выбалтывает это первому встречному! И знала бы она, как противна Тофику!
Он вздрогнул: в кармане кожаного пиджака зазвонил мобильный. Тофик взял его и, услышав голос Малика, вышел в гостиничный коридор. На всякий случай он перешёл на азербайджанский язык, когда передал информацию, полученную сегодня от Насти.
Тофик умело «разводил» её, она даже не подозревала, что он интересуется ею, только потому, что ему нужна информация о Резниках. Малик поблагодарил племянника и сообщил, что с сегодняшнего дня ему больше не нужны сведения о сыне олигарха. Тофик на всякий случай переспросил, действительно ли он может больше не встречаться с Настей, и, получив утвердительный ответ, чуть не взвыл от восторга. Видит аллах, как эта дурища его достала!
Он вернулся в гостиничный номер с намерением сообщить ей, что у него неотложные дела, но увидел, что Настя уже разделась и, приняв соблазнительную позу, лежит на постели. Тофик передумал и, сбрасывая с себя кожаный пиджак и пожирая девушку плотоядным взглядом, подумал, что вовсе не против побарахтаться с ней в постели на прощание.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Малик посмотрел в зеркало заднего обзора собственной машины, поправил и без того короткие волосы, захватил пакет с заднего сидения и букет цветов с переднего. Несколько дней назад, выходя из своего офиса, он столкнулся с девушкой.
Каким-то непостижимым образом она споткнулась и упала прямо на него. Малик машинально подхватил её, и невольно улыбнулся, увидев, какая она красотка. У него уже давно не было постоянной любовницы, ему приходилось пользоваться услугами дорогих проституток. Впрочем, ему это не доставляло хлопот и неприятных моментов. Но эта девушка поразила его воображение. Она была в его вкусе — с короткими чёрными волосами, уложенными в стильную стрижку, хрупкой фигурой, белозубой улыбкой и нежно — васильковыми глазами на фарфоровой коже лица. Оказалось, что она — певица, и искала офис для себя в этом здании. Она была так мила, что Малик тут же пригласил её на ужин. Девушку звали Людмилой, и она с удовольствием приняла его приглашение. После этого ужина в дорогом ресторане они поехали на одну из квартир Малика, и провели там восхитительную ночь. Это было тем более приятно, что Малику оставалось жить совсем немного. Но, кроме него, об этом никто не знал.
Он был рад, что ему представился случай в последний раз отведать прелестей любви, потому что сам он не стал бы искать такой возможности. Голова и так была занята многочисленными делами: требовалось охватить всё, ничего не упустить. Ещё и Жанна организовала для отца такую проблему. Но Малик её уже решил.
Он ликвидирует Павла — чтобы дочь оставила в покое дурацкие мысли о замужестве. Иначе Малик не сможет упокоиться с миром, ведь его будут терзать думы о бренности его империи. Он с таким трудом создавал её, объединяя земляков в общину, сделал эту общину настоящей семьёй, семьёй с большой буквы, и теперь, из-за какой-то дурацкой любви, всё будет разрушено?
Нет, пусть он разрушит счастье дочери, но не может разрушить жизнь своих подданных. У штурвала некого будет оставить, только Жанна способна руководить не хуже, чем сам Малик. Конечно, если бы он знал хотя бы год назад, что ему вскоре предстоит умереть, то присмотрел бы на своё место заместителя, и не требовал бы от Жанны невозможного. Но ситуация сложилась так, что, кроме неё, никто не в курсе истинного положения дел, и никто не справится с ними. Впрочем, довольно думать о дочери! Она — то не слишком часто думает об отце, своевольная, дерзкая девчонка. Вчера, не сдержавшись, он накричал на неё. Запретил думать об этом замужестве. А Жанна, ничуть не смущаясь, ответила ему, что в этом случае, по национальному обычаю, раз родители невесты против свадьбы, то жених выкрадет её. А после того, как невеста проведёт ночь в доме жениха, ей уже нельзя возвращаться домой, и свадьба всё равно будет. Малик не сдержался и закатил ей оплеуху, чего никогда не делал. А потом сообщил, что нынешние распутные нравы ставят крест на старой традиции. И что она может спать с Павлом сколько угодно, но вот замуж за него никогда не выйдет. И что с сегодняшнего дня она будет сидеть в своей комнате под замком. Её два раза в день будут выводить в туалет, а еду приносить в комнату. На этом Малик успокоился. Может, эта дурочка одумается?
По правде говоря, решение убрать с дороги дочери её жениха далось Малику нелегко. Он очень переживал, когда думал об этом. В его чёрной шевелюре появились седые волосы, чего не было даже в день, когда он узнал о своей близкой кончине. Так уж сложилась жизнь, что другого выхода у него не было. Ему было безумно жаль и Павла, и свою девочку, но ему пришлось пойти на такие крайние меры. Он не спал несколько ночей, усиленно молился аллаху, но другого решения ему в голову не пришло. Он уже не мог воздействовать на Жанну уговорами или запретами. Она уже взрослая, к тому же он скоро отойдёт в мир иной, и сможет направлять Жанну лишь оттуда. А кто знает, какие полномочия будут у него ТАМ? Это решение далось Малику с огромным трудом. Он всё оттягивал его исполнение, пока не сообразил, что дальше тянуть некуда. Он понимал, какой это грех — лишить жизни молодого человека только потому, что он любит Жанну. Малику было тяжело, когда он думал, как будут страдать и родители Павла, и сама Жанна. Но он не видел иного пути. Речь шла о Семье, в которой было несколько сотен человек. Что будет с этими людьми, когда Малик умрёт, а Жанна уйдёт в семью Резников? Пятеро помощников Малика, которые еженедельно приходят к нему на доклад, начнут драться из-за трона, и никто не подумает о других, рядовых членах Семьи. Малик считал, что приходится жертвовать одним человеком ради сотен других. И то, что эта жертва выпала на долю Павла — к сожалению, так сложилась жизнь.
Малику было невыносимо тяжело думать о своём решении, поэтому он переключился на воспоминание о нежном, молодом теле Людочки. Он попросил её приехать в эту квартиру, которую купил в прошлом году для таких вот любовных встреч. Не мог же он встречаться со шлюхами в доме, где жили его мать и дочь! Это было бы неправильно, а Малик чтил Коран. Люда должна уже быть там — вчера он дал ей ключи от квартиры. В другое время он бы поостерёгся, но сейчас, когда жить ему оставалось всего ничего, Малик ничего не боялся. Он уже ничего не может изменить, так надо успеть наверстать упущенные моменты сладострастия и насладиться жизнью и любовью.
Улыбаясь, он вошёл в подъезд и поднялся на лифте на пятый этаж. Дом был приличный, в престижном месте. Вот только из-за стоимости квадратного метра в этом районе большинство квартир ещё было не заселено. Малик купил квартиру здесь в прошлом году. О ней никто не знал. Он не желал, чтобы охрана видела, каким образом он периодически проводит время. Малик был приверженцем старых традиций. Он нажал на кнопку звонка. Почему-то ему было важно, чтобы Людочка сама открыла ему дверь. Это выглядело бы так по-домашнему…
Дверь действительно открылась. Малик прикрыл своё лицо букетом роскошных цветов, и с глубоким изумлением услышал тихий знакомый звук выстрела. Его глаза закрылись раньше, чем он увидел собственного убийцу. Если бы он всё-же увидел его, то изумился бы ещё больше.
Павел не знал, что сказать. Он никогда не умел утешить человека, потерявшего близкого. Особенно если этим человеком была любимая девушка, а её потерей оказался собственный отец.
Павел беспомощно смотрел на неё. Ему было бы проще, если бы она рыдала, билась в истерике и кричала. Тогда он бы положил её голову к себе на грудь, стал гладить её волосы и успокаивать, целуя
