чувствуя себя обновленным. Впервые за многие годы ему, трезвому, не хотелось напиться.
У себя он направился прямо к телефону и позвонил в пансион Евы Миллер.
— Алло? Миссис Миллер? Могу я говорить с мистером Мерсом?.. Его нет? Да, понимаю… Нет, ничего передавать не надо. Я позвоню завтра. Да, до свидания.
Он повесил трубку и подошел к окну.
Что же, Мерс сидит где-нибудь за кружкой пива или старый учитель сказал чистую правду?
Если так… если так…
Он не мог оставаться в доме. Вышел на заднее крыльцо и стоял там, вдыхая резкий октябрьский воздух и глядя в вязкую темноту. Может быть, дело не только во Фрейде — немалую роль сыграло изобретение электрического света, убившее тени в человеческих умах надежнее — да и чище — чем вампира убивает кол в сердце.
Зло продолжается, но продолжается под холодным светом неоновых ламп, в бездушных механизмах современного порядка. «Я исполнял приказания…» Да, совершенно верно. Все мы — солдаты, исполняющие данные нам предписания. Но откуда они исходят?
Что-то пролетело над головой, заставив Кэллахена взглянуть вверх и отвлечься от своих путаных мыслей. Птица? Летучая мышь? Улетело. Неважно.
Он прислушался к звукам города и не услышал ничего, кроме жужжания телефонного провода.
«В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как мертвец».
Кто это написал? Диккей?
Ни звука кругом. Никакого света, кроме слабого сияния перед дверьми церкви и отдаленной пульсации желтого огонька светофора на перекрестке Брок-стрит и Джойнтер-авеню. Нигде не плакал ребенок.
«В ночь, когда кудзу забирает твои поля, ты спишь, как…»
Возбуждение растаяло. Ужас будто нанес физический удар в область сердца. Не тот ужас страха за жизнь или честь, или что экономка узнает о его пьянстве. Такой ужас не приходил к нему даже во сне, даже в пыточные дни взросления.
Он испугался за свою бессмертную душу.
Часть третья. Покинутый город
14. Лот (4)
Закат в воскресенье 5 октября 1975 года — в 7:02 пополудни, восход в понедельник 6 октября 1975 года — в 6:49 утра. Период темноты в Джерусалемз Лоте во время этого конкретного обращения Земли, на тридцать дней отстоящего от осеннего равноденствия, составил одиннадцать часов и сорок семь минут. Луна молодая. Изречение Старого Фермера на этот день гласило: «Солнце на покой — земля на урожай».
Высшая температура за темное время суток составила 62 градуса[4] , отмечена в 7:05 пополудни. Низшая температура — 47 градусов[5] отмечена в 4:06 утра. Переменная облачность, осадки нулевые. Ветер северо-западный, от пяти до десяти миль в час.
Ничего.
Никто не объявил Джерусалемз Лот умершим наутро шестого октября — никто этого не знал. Как и трупы последних дней, он хранил все признаки жизни.
Рути Кроккет, все выходные пролежавшая бледной и нездоровой в постели, в понедельник утром исчезла. Это исчезновение осталось незамеченным. Мать ее лежала в подвале возле полок со своими консервациями, накрытая просмоленным полотном, а Ларри Кроккет, который проснулся поздно, просто подумал, что дочка ушла в школу. Сам он решил сегодня не идти в контору. Он чувствовал пустоту, слабость и головокружение. «Грипп какой-то, что ли», — подумал он. Свет резал ему глаза. Он встал и задернул занавески, вскрикнув, когда солнечный луч упал ему на руку. Надо будет заменить стекла, как только ему станет лучше. Такой дефект стекла не шутка. В один прекрасный солнечный день обнаружишь, что твой дом сгорел дотла, а крючкотворы из страховой компании объявят это самопроизвольным возгоранием и не
