разбирался в музыке, но и сам недурно играл на виолончели. Но попытка поправить свое пошатнувшееся материальное положение оказалась тщетной. Результатом поездки стали только новые долги, которые не смогли покрыть даже гонорары за 6 струнных квартетов, написанных для короля, и 6 клавирных сонат для принцессы Вильгельмины. Доходило до того, что Вольфганг и Констанция не имели денег даже на то, чтобы купить дров и согреть комнаты в зимнюю стужу.
1789 год принес Моцарту сплошные огорчения. После его возвращения из Берлина заболела Констанция, а затем и он сам.
В следующем 1790 году умер Иосиф II. На коронацию императора Леопольда, проходившую во Франкфурте, Моцарт, надеясь привлечь внимание к своей персоне, отправился за свой счет, вернее, опять в долг. 15 октября состоялось его выступление с «коронационным» клавирным концертом. Однако ни особого успеха, ни денег оно ему не принесло. Потерпев фиаско во Франкфурте, Моцарт вернулся в Вену, полный самых дурных предчувствий. «Мы больше никогда не увидимся», – грустно говорил он Гайдну, уезжавшему на гастроли в Лондон, куда на следующий год должен был ехать и сам.
В 1791 году финансовое положение семьи Моцартов немного и ненадолго выправилось. Вольфгангу заказали новую оперу «Волшебная флейта», которая впоследствии стала одним из самых знаменитых его произведений.
Затем из Праги пришел заказ на новую «коронационную» оперу «Милосердие Тита» («La clemenza di Tito»). Но Моцарта снова ждал удар: несмотря на то что впоследствии опера пользовалась огромной популярностью, первая ее постановка провалилась. Моцарт влез в новые долги, а здоровье его все ухудшалось.
Композитор был уже совсем болен, когда к нему пришел таинственный незнакомец и заказал реквием. Мистически настроенный Моцарт решил, что к нему явился сам ангел смерти и что реквием он пишет для себя самого, хотя на самом деле это был всего-навсего управляющий графа Вальзегг-Штуппаха, который заказал реквием в память о своей покойной, но от этого не менее любимой супруге.
Моцарт работал над реквиемом как проклятый, окончательно истощив свои силы. А его здоровье и так уже было сильно подорвано ревматической лихорадкой, называемой также острым ревматизмом. Констанция, которая в это время лечилась в Бадене, срочно прибыла к мужу.
20 ноября 1791 года Моцарт слег. Спустя несколько дней он окончательно понял, что дни его сочтены, и принял причастие.
В ночь с 4 на 5 декабря у него началась горячка, затем бред. Ему казалось, что он играет на литаврах в Dies irae из собственного незаконченного реквиема. Около часа ночи Моцарт умер.
На момент смерти он был беден как церковная мышь. Великий композитор был должен всем: портному, аптекарю, булочнику, трубочисту... Не имея средств на сколь-либо достойное погребение, измученная горем и болезнью Констанция была вынуждена устроить своему любимому мужу и одному из самых талантливых композиторов мира весьма скромные похороны. Она заказала самое дешевое отпевание в часовне собора Святого Стефана и похороны в могиле для бедняков. Бедная женщина даже не смогла поставить на могиле памятник, и место захоронения великого композитора вскоре было забыто.
Через несколько лет Констанция вновь вышла замуж – ее избранником стал датский дипломат Георг Николаус фон Ниссен – и оплатила все долги Моцарта. Она пережила его на 50 лет.
Александр Дюма
В 1806 году, после долгой болезни, скончался французский генерал Тома- Александр Дюма, оставив безутешную вдову с малолетним сыном Александром на руках. Узнав о смерти отца, 3-летний Александр схватил ружье и полез на чердак, чтобы, как он выразился, «убить Боженьку, который убил папу». Несмотря на анекдотичность, это реальный факт, отраженный во всех биографиях великого писателя и драматурга. Этот поступок также указывает на то, что сын в полной мере унаследовал темперамент своего отца.
Вообще говоря, без генерала Александра Дюма не было бы и того человека, который подарил миру «Трех мушкетеров». Именно пример отца, его героическое поведение, его судьба отразились в сыне, настолько сформировали его мировоззрение, что он с потрясающей правдивостью смог создавать своих персонажей, полных мужества, героизма и некоторой беспечности.
Генерал Дюма был сыном маркиза Дави де ля Пайетри, отставного полковника и генерального комиссара артиллерии, происходившего из знатной нормандской фамилии Дави. Переселившийся в 1760 году на остров Санто-Доминго, он попытал счастья в качестве плантатора и преуспел в этом занятии. Два года спустя, 27 марта 1762 года, у маркиза родился сын от чернокожей рабыни Сессеты Дюма, которого нарекли Тома-Александр. Маркиз на рабыне, конечно, жениться не стал, но сына признал и дал ему свое имя. Таким образом, внук маркиза де ля Пайетри, известный всему миру как Александр Дюма-отец, был квартероном. Факт этот является малоизвестным в наши дни, однако фактом от этого быть не перестает. Впрочем, сам «отец мушкетеров» (обладатель небесно-голубых глаз и очень светлой кожи), когда его однажды попрекнули африканским происхождением, ответил довольно резко и остроумно: «Мой отец был мулатом, моя бабушка была негритянкой, а мои прапрадеды и прапрабабки были обезьянами. Моя родословная начинается там, где Ваша, сударь, заканчивается!».
В 1780 году маркиз де ля Пайетри вернулся в Париж, дабы вновь блистать в свете. Согласно существовавшей тогда традиции, дворяне-плантаторы, возвращаясь в Европу, прижитых в колониях дочерей там и оставляли, а сыновей брали с собой. Взял и маркиз Александра, которому тогда исполнилось 18 лет.
Сын его в светском обществе пользовался успехом, особенно у противоположного пола. Он был красив, неглуп, невероятно силен и имел взрывной темперамент (именно он послужил прототипом Портоса, хотя изрядную долю тщеславия, которым Александр Дюма был одарен в гораздо большей степени, чем его отец-генерал, писатель добавил от себя, наделив персонаж своего произведения, ко всему прочему, несколько более ограниченным умом). Так, однажды в ложу оперы, где находился Дюма, зашел мушкетер, позволивший себе оскорбительное высказывание в адрес молодого мулата. Тома-Александр, недолго думая, схватил обидчика и вышвырнул из ложи в партер. На последовавшей затем дуэли он вновь одержал верх над мушкетером.
Но очень скоро светская жизнь Тома-Александру наскучила. Кроме того, она требовала крайне высоких расходов, а его отец, который к тому времени доживал восьмой десяток лет (что не помешало ему жениться на собственной экономке, Франсуазе Рету, которая стала вести хозяйство маркиза после смерти Сессеты Дюма в 1772 году), отличался большой прижимистостью и финансировал сына достаточно скудно.
Тогда Тома-Александр Дави де ля Пайетри решил поступить на военную службу в гвардейский полк, начав карьеру с простого рядового Ее Величества драгунского гвардейского полка. Узнав об этом, маркиз заявил, что он, как полковник, не может допустить того, чтобы его прославленное имя «трепали среди всякого армейского сброда». Сын, который к тому времени был с отцом в неважных отношениях, ответил, что в таком случае он поступит на службу под фамилией матери. На том и порешили.
В полку Александр Дюма быстро прославился. Еще бы! Кто, кроме него, мог зажать лошадь в шенкелях и подтянуться вместе с ней, ухватившись за балку конюшни, или надеть на пальцы руки четыре мушкета и пройтись с ними, неся их на вытянутой руке? Сказать по чести, не только в полку, но и во всей французской армии вряд ли нашелся бы хоть один такой же силач. К тому же он был не только силен, но и образован: он много читал классических авторов – таких, как Цезарь и Плутарх.
Было, правда, одно но. Учитывая то, что в полк он записался под простонародной фамилией, ни о каком производстве в офицерский чин и речи быть не могло.
В 1789 году, сразу после взятия Бастилии, полк, где служил Дюма, перевели в городок Вилле-Коттре. Таким образом власти надеялись оградить жителей от произвола многочисленных разбойничьих банд, появившихся после революции. Именно здесь Дюма встретил свою любовь.
Девушкой, которая покорила сердце солдата, была Мари-Луиза Лабурэ, дочь Клода Лабурэ, состоятельного горожанина, владельца лучшего постоялого двора в городе. Отец ее в принципе против брака не возражал – ну еще бы, он отлично знал о благородном происхождении кандидата в зятья – однако выставил одно условие. Брак должен был состояться, как только Дюма получит звание капрала. Что ж, можно только похвалить почтенного мсье Клода, желавшего отдать дочь в руки настоящего мужчины, всего в жизни добивающегося самолично, а не избалованного барчука.
Тем временем революционные события во Франции вылились в гражданскую войну и полк Дюма был направлен на театр военных действий. Тома-Александр, как и большинство полукровок дворянского происхождения, выступил на стороне республиканцев и проявил себя бравым рубакой, о котором вскоре начали ходить легенды, и 16 февраля 1792 года получил заветные капральские нашивки. Казалось бы, что можно возвращаться к невесте и играть свадьбу, но тут его карьера пошла вверх настолько быстро, насколько это вообще возможно в революционные времена.
Знаменитый на всю революционную Францию и далеко за ее пределами, шевалье де Сен-Жорж, такой же, как и Дюма, полукровка, пригласил Александра в свой Легион свободных американцев на должность субалтерна. Одновременно не менее известный полковник Буайе предложил ему чин лейтенанта. Узнав об этом, Сен-Жорж решил назначить его капитаном, и Дюма принял его предложение. В Легионе Дюма по-прежнему проявлял чудеса храбрости и героизма, однажды даже пленив
