били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе (2 Кор. XI, 23-27). И несмотря на все препятствия, уже при жизни апостолов почти во всех известных тогда странах было положено прочное основание Христовой Церкви.
А затем на борьбу с христианством поднялся весь языческий мир. Это была яростная, отчаянная борьба, борьба на жизнь и смерть. В распоряжении тогдашнего жестокого государства было множество ужасных орудий для борьбы с непокорными. Суд и преследование, допросы и пытки, огонь и раскаленное железо, побои и увечья, лишение имущества, сырые и мрачные темницы, ссылка на рудники, эту каторгу древнего мира, даже самая смертная казнь - все это одной огненной рекой устремилось на Христиан по мановению власти государственной. Мало того. Жестокость мучителей изобретала особые страшные казни для христиан. Их обливали смолой и зажигали как факелы. Целыми толпами выводили их на зрелища, и дикие голодные звери терзали беззащитных на потеху праздной, жестокой и кровожадной толпы. Все было испробовано.
Но прошло едва три столетия, и язычество рухнуло безвозвратно со всею своею политической и военной мощью, со своею философией и культурой. А христианство торжествовало полную и блестящую победу эдиктом Константина Великого. Разве это не чудо христианской веры и надежды?
Даже самые последние времена перед вторым пришествием Спасителя, когда ад мобилизует все силы зла для борьбы с Церковью, когда вера оскудеет настолько, что Сын Человеческий, пришед, едва ли найдет ее на земле, когда по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь, когда друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга (Мф. XXIV, 12. 10), - даже эти ужасные времена повсеместного мрака и злобы окончатся торжеством правды, ибо последний, самый яростный враг Церкви Христовой на земле, Антихрист, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих (2 Фес. II, 9-10), будет побежден. И его Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего (2 Фес. II, 8). А диавол, прельщавший народы, будет ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будет мучиться день и ночь во веки веков (Откр. XX, 10).
Если так, если правда непобедима, то может ли истинный христианин унывать в самых тяжелых обстоятельствах жизни?
В настоящее время Православная Церковь переживает тяжелый кризис. Воздвигнутое на нее упорное гонение, систематическое и лукавое, смущает и тревожит даже наиболее стойких и искренних христиан. Большинство народа готово с головой погрузиться в болото материалистического невежества и распутства. Мутные волны всеобщего неверия, кажется, вот-вот захлестнут и потушат одинокие огоньки светлой веры, еще мерцающие кое-где. Невольно у многих сжимается сердце, и холод унылого сомнения закрадывается в душу. Но вспомните Гроб Господень - этот живой, говорящий, торжествующий, победоносный Гроб, - и не смутная надежда, а спокойная, совершенно непреодолимая уверенность наполнит ваше сердце и укрепит волнующуюся мысль. Церковь не может погибнуть ибо Господь создал ее, и врата ада не одолеют, ее (Мф. XVI, 18). Пусть Господь ведет нас чрез провалы и бездны неверия, чрез очистительный огонь преследования. Такова Его святая воля, Его премудрый Промысл, 'глубиною мудрости человеколюбие вся строяй и полезное всем подавали'. Так надо. Причины и тайные цели неведомых путей Его нам бесполезно и не должно исследовать. Нам достаточно знать, что Господь с нами во все дни до скончания века. Аминь (Мф. XXVIII, 20). Пусть Господь ведет нас через море злобы и разнузданного нечестия, где погибло все святое, все лучшее, что есть в душе и что только дает право на великое и священное звание 'человек', пусть! Мы знаем, что эти волны, стоящие 'сюду и сюду' и готовые поглотить нас, опасны только для самого 'колесницегонителя Фараона'. Это - закон нравственной жизни, закон истории. Посеянное зло, в конечном итоге, обрушивается на голову тех, кто его возрастил и воспитал. Пусть даже лично нам не суждено увидеть этот радостный момент торжества правды и Господу угодно будет призвать нас из этой жизни раньше, чем он наступит. Что за беда! Мы знаем, что этот момент неизбежен, и, если мы не увидим его здесь, на земле, то увидим его оттуда… И тогда, взглянув назад, на пройденную житейскую пучину, присоединимся к ликующему хору:
'Поим Господеви: славно бо прославися!' Если даже грозные общественные бедствия, готовые поколебать и церковь и веру Христову, не должны смущать истинного христианина и приводить его в уныние, то наши личные, частные жизненные неудачи уже совсем не заслуживают внимания. Это такие мелочи, о которых и говорить не стоит. Притом все это так изменчиво, непостоянно: сегодня - радость, завтра - горе, сегодня - удача, завтра - провал, сегодня - наверху славы, завтра - под гнетом позора и несчастья. Все течет, все меняется. Стоит только немного переждать, и обстоятельства переменятся. Снова улыбнется жизнь, забудется горе, изгладятся самые воспоминания о прошлых несчастьях.
'Когда в скорбях кто, - говорит преподобный Макарий Египетский, - или в треволнении страстей, не должен терять надежду; потому что отчаянием еще более вводится в душу грех и одебелевает в ней. А когда имеет кто непрестан ную надежду на Бога, - зло как бы истончевается: и воденеет в нем'.
Заключим стихами одного маленького, неизвестного поэта:
Ты плачешь, ты страждешь, сестра моя милая!
О, верь мне: не вечны страданья!
Одна за другою развеются.тучи унылые…
Будь вся ты - молитва, будь вся - ожидание;
Сумей лишь отдаться Христу в послушание,
Сумей лишь поверить… и стихнут рыдания,
И станет все ясно и тихо…
О. друг мой, сестра моя милая.
Глава XVI
Миновала ночь после субботы, проведенной учениками Иисуса Христа и преданными Ему женщинами в покое, то есть в полной бездеятельности, как того требовал закон Моисея. В этот день они ничего не могли сделать, но неспокойны были их сердца, и тревожная томительная ночь не облегчила их скорби. Вряд ли сомкнули они глаза, думая с грустью о том, как убоги и торопливы были похороны их дорогого Равви и как мало они соответствовали достоинству Великого Пророка 'сильного и делом и словом'. Любящее и тоскующее сердце властно требовало отдать последний долг Любимому Усопшему и докончить невыполненные церемонии погребального обряда, совершив полное помазание Тела, поспешно начатое Иосифом и Никодимом. Ароматы и благовонные масти были уже куплены, и едва заалела заря, рассеяв серебристый сумрак первой пасхальной ночи, как верные ученицы Христа уже шли торопливо по улицам Иерусалима, неся приготовленные ароматы. О страже, поставленной первосвященниками у Гроба Господня, и о том, что вход в пещеру был запечатан, они, по-видимому ничего не знали, но их беспокоил другой вопрос: как отвалить камешь от двери Гроба? Громадный голаль был слишком тяжел и сдвинуть его с места, казалось, была задача невозможная; для слабых женских сил. Каково же было их удивление, когда они увидели, что камень отвален!
С трепетом и недоумением они вошли в пещеру, и невольный ужас охватил их: каменное ложе, где лежало дорогое Тело, было пусто! Господа в пещере не было!
Прежде чем они могли уяснить себе тайну исчезновения мертвого Тела и прийти в себя от изумления и боли этого нового горя, они заметили на правой стороне юношу, одетого в белую одежду. Из уст этого юноши впервые раздалась великая весть, прозвучавшая сначала в пустой пещере и повторенная затем миллионами уст, изменившая всю мировую жизнь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Жены-мироносицы, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись.
Весть была действительно поразительная, необыкновенная, и они так мало были к ней подготовлены!
