сказал: верую, Господи! И поклонился Ему (Ин. IX, 35-38).
Таким образом, и здесь пережитое исцеление, то есть личный опыт, вызвал в бывшем слепце веру в Сына Божия и в Его могущественную благодатную силу.
Все учение апостолов основано на личном опыте или, как говорит апостол Иоанн, о том, что… мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни… возвещаем вам (1 Ин. I, 1-2).
Если, таким образом, личный опыт является наиболее надежным основанием религиозной веры, то, очевидно, необходимо всеми мерами стремиться к тому, чтобы пережить его в своей жизни для укрепления веры. Каким образом это можно сделать?
На этот вопрос отвечает Сам Господь Иисус Христос в Евангелии от Иоанна: Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня; кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю' (Ин. VII, 16-17).
Вот простой ответ, заключающий в себе смысл глубочайший. Если в вас копошатся сомнения и вы хотите наверное знать, от Бога ли дано евангельское учение, заключающее в себе основы нашей веры, то попробуйте исполнить его веления в жизни, подчиниться его правилам, впитать в себя дух его, и вы тогда на опыте убедитесь, что оно от Бога, что в нем выражается воля Божия, ибо вы сразу почувствуете его абсолютную правду и бездонную мудрость, для человека недоступную. Вы сразу поймете, что человек не мог создать подобного учения, ибо он не обладает таким всеведением, таким безграничным знанием тончайших извивов человеческой психики и ее законов, часто скрытых в области подсознательной, которое так и сквозит почти в каждой строчке Священного Писания.
И не рассуждением, конечно, не бесплодным логизированием и спорами можно проверить Евангелие, ибо это - Книга жизни, а не учебник философии и не арифметическая задача. Единственный точный способ проверки здесь - опыт. Если вам советуют известный метод обработки полей, дают рецепт приготовления какого-нибудь кушанья, прописывают лекарство или определяют курс лечения, то, конечно, вы можете принять эти советы на веру, но чтобы иметь в них несомненную уверенность, необходимо их исполнить на деле. Тогда только можно достоверно определить, правильны ли данные советы.
Но, с другой стороны, раз опытная проверка произведена и она доказала несомненную правильность данных рецептов или советов, тогда всякое дальнейшее рассуждение или спор становятся бесполезными, ибо никакие слова, никакие ухищрения рассудка уже не смогут опровергнуть факта, пережитого самим человеком. Весь еврейский синедрион не мог убедить слепорожденного, исцеленного Господом, в том, что исцеливший его - человек грешный и что Бог его не слушает. Профессора всего мира не поколебали бы апостола Павла в его вере во Христа после его чудесного обращения.
То же самое следует сказать и относительно нашей веры. Если вы хотите убедиться в ней и укрепить ее, проверьте опытом, живите по Евангелию. Евангелие следует не только читать, но и исполнять.
Один святой переписчик в задумчивости пропустил некоторые слова в книге Священного Писания, которую он переписывал.
Один из братии заметил это.
- Авва! Есть пропуски!…
- Поди, исполни сначала то, что написано, - отвечал святой. - Потом допишу пропущенное!
Таково должно быть настроение при чтении Евангелия: желание и готовность его исполнить в жизни.
'За сохранение заповедей, - говорит преподобный Исаак Сирин, - ум сподобляется благодати таинственного созерцания и откровений духовного ведения'.
То же подтверждает и преподобный Симеон Новый Богослов: 'Посредством добродетелей и заповедей открывается для нас дверь ведения. Другим же каким-либо способом достигнуть его невозможно'.
Итак, жизнь по Евангелию, жизнь добродетельная, исполнение заповедей Божиих - вот лучший способ укрепления религиозной веры.
Глава IX, ст. 30 - 42
В то время, к которому относится рассказ прочитанного евангельского отрывка, ученики Господа были еще далеко не на высоте нравственного христианского совершенства. Взятые из простой народной среды, из массы еврейства, они, по-видимому, не могли сразу уловить высокий дух Христова учения и отрешиться от национальных недостатков и предрассудков. Несомненно, как все благочестивые евреи, они с благоговением относились к закону Моисея и строго блюли его заветы, но при самом строгом исполнении Ветхий Закон не мог поднять человека до уровня христианства, и, быть может, с наибольшей наглядностью его несовершенство сравнительно с христианским учением сказывалось в одном отношении: он почти не боролся с самолюбием человека, с его гордостью, славолюбием и тщеславием - одним словом, с тем врагом человеческого спасения, который в христианстве признается самым серьезным и наиболее опасным. Ветхий Завет определял главным образом правила внешнего поведения; христианство требует по преимуществу борьбы с внутренним человеком, с его эгоистическим 'я'. Ученики Господа - на первых порах, по крайней мере, - необходимости этой борьбы еще не сознавали; для них еще не было вполне ясно, что сущность христианской нравственности и в то же время ее высота, именно и заключается в подвиге самоотречения и в ломке личного и национального самолюбия. Правда, последовав за Христом, они отказались от всех удобств жизни, но они, по-видимому, думали вознаградить себя за это земными благами будущего мессианского царства и своего прежнего самолюбия во всех его оттенках они не потеряли. В этом отношении их еще надо было воспитать.
В этом евангельском отрывке мы находим три урока, данных Господом Своим ученикам с определенною целью: показать им тщету человеческого самолюбия и его несовместимость с принципами нового учения.
Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись (ст. 30-32).
Понять простой, буквальный смысл слов Господа было, конечно, нетрудно, и ученики, конечно, понимали, что значит быть преданным и убитым. Но этот-то простой смысл и не укладывался в их головах. Им казалось, что Господь говорит здесь притчами, иносказательно, и хочет сказать что-то иное… Что именно - они не могли догадаться, но Его слова в их буквальном понимании казались им до такой степени чудовищными и так мало согласовывались с тем, чего они ожидали от своего Учителя и Мессии, что принять их в этом смысле было невозможно.
Сама таинственность их путешествия по Галилее, на чем настаивал Господь, вероятно, им уже не нравилась. Им хотелось идти открыто, привлекая всеобщее внимание, хотелось, чтобы толпы народа сбегались со всех сторон к их Учителю, увеличиваясь все более, чтобы их путешествие превратилось в триумфальное шествие, достойное Мессии. А дальше… Дальше им уже мерещились перспективы будущей славы, громкие победы, свержение ненавистного римского ига, царские почести, величие и могущество власти, безумные овации… И в центре всего этого блеска их Равви и они, первыми признавшие в Нем Великого Мессию, всюду и всегда с Ним, окруженные также лучами Его славы как Его ближайшие сотрудники.
Конечно, эти перспективы дразнили их славолюбие, еще не укрощенное страданиями и истинным пониманием смысла Христова учения. Несомненно, этой славы они ожидали и желали ее для себя.
И вдруг эти речи о смерти, о предательстве… Что же это значит? Или все мечты - обман воображения?
А между тем Господь намеренно разрушал их иллюзии. Намеренно окружал Свое путешествие такой таинственностью, чтобы оно походило скорее на бегство преследуемого преступника, чем на спокойно- величавое передвижение популярного равви. Намеренно говорил о Своих близких страданиях и смерти, чтобы осадить взлеты славолюбивого воображения Своих учеников и дать им понять, что их тщеславные мечты не нужны для Его дела и бессмысленны и что не земная слава, но позор и страдания ожидают и Его, и вместе с Ним Его верных последователей, что в этих страданиях и унижениях и состоит тот подвиг, на
