самозванца. Он каким-то образом узнал, что у Любы случилась в жизни такая трагедия, как потеря ребёнка, и быстро всё продумал.
— А как же ты нашёл Любу? — вслух поинтересовался Резник. Он хотел дослушать всю историю до конца, прежде чем приводить свои доводы.
— О, это долгая история, — улыбнулся Антон.
— Но мы никуда не торопимся, — удивился Резник.
— Дай ребёнку отдохнуть, — набросилась на него, как коршун, жена. — Видишь, бедный мальчик устал! У него было сегодня такое потрясение… — она злобно взглянула на мужа.
Резник насупился. Она что, постоянно будет ему напоминать, как обошлась охрана с Антоном? Он уже десять раз извинился и перед женой, и перед её сыном. Чего же более? К тому же, если бы она не скрывала правду с самого начала, ничего этого не было бы. Кто её тянул за язык, когда она лгала о какой-то «Радуге» и больном сердце, а сама ездила к сыну? Она что, думала, ей удастся скрыть неприглядный поступок из прошлого?
Антон тут же зевнул.
— Я и впрямь устал, — извиняющимся тоном проговорил он, — можно мне отдохнуть, а завтра я всё вам расскажу? Просто столько событий случилось сегодня…
— Ну конечно, дорогой, — проворковала Любовь Андреевна, шустро поднимаясь с места. — Пойдём, сыночек, я покажу тебе твою комнату… Толик, я сама тебе всё расскажу. Пусть ребёнок поспит!
Антон попрощался с Резником и Милой, и вышел из столовой. Свекор и невестка остались вдвоём.
— Ты думаешь, он и вправду тот, за кого себя выдаёт? — спросил у неё Резник.
Мила помолчала, а потом ответила:
— Скорее всего. Он же не дурак, чтобы не понимать, что вы всё проверите! И, потом, вы можете запросто его уничтожить, когда узнаете, что он лжёт!
Резник вздохнул. Как ни хотелось ему не соглашаться с её словами, но он понимал, что Мила права.
Антон вовсе не дурак. А значит, ему придётся впустить в свою жизнь ещё одного человека. В принципе, ничего страшного в этом не было. Но почему же тогда у него так тяжело на сердце?
— Ты не поверишь, — щебетала Мила, наклоняясь к новой подруге. — Он такой хорошенький!
— Тебе нравится, да? — одобряюще подмигнула Ирина.
— Ага… Гораздо больше, чем муж…
Они захихикали. Мила была чрезвычайно рада своей новой знакомой. То есть, знакомая была не совсем новая, но вот стали они подругами совсем недавно. И Мила уже успела прикипеть к этой женщине. Ирина оказалась совсем другой, нежели остальные знакомые Милы. Она никогда не осуждала её, наоборот, поощряла её дурные наклонности. К примеру, недавно Ирина сама вытащила из сумочки сигарету, набитую марихуаной, и они мило провели время, затягиваясь «паровозиком».
Ещё Ирина рассказала, что муж её в коме, и теперь она отрывается на полную катушку. Это было понятно Миле: к чему эти самопожертвования, если человек уже никогда не придёт в себя? Зачем хоронить себя под нагромождением напыщенных слов, только потому, что так положено? Всё это — условности! Ирина не стеснялась рассказывать о своих похождениях и культивировала пороки. Это покорило Милу. Она устала жить среди лицемеров, которые говорят одно, а делают другое. Ирина забавляла её, доставляла удовольствие своими рассказами, и провоцировала Милу на такие же откровения. С ней было легко и просто. Мила снимала с себя маску и становилась самой собой. Все её потайные желания лезли наружу, и Ирина не ужасалась, не качала сочувственно головой, и не предлагала ей посетить психиатра. Она одобряла всё, что говорила или делала Мила, и давала дельные советы. Они говорили обо всём на свете, и даже о таких вещах, о которых обычные женщины предпочитают не разговаривать. У случайно подслушавшего их официанта даже уши покраснели, и он поспешил отойти подальше от их столика.
Мила самозабвенно рассказывала, как хорош Антон и как щедро одарила его природа. Она застукала его утром в душе, и всласть насмотрелась на его тело.
— Он просто великолепен, — закатила она глаза. — Ты не представляешь, какого размера у него…
— Так в чём дело? — спокойно заметила Ирина, намазывая красную икру на тост с маслом. — Оседлай его!
Мила хрипло рассмеялась. Ей самой этого хотелось, но она не решалась.
— В доме собственного мужа? — притворно изумилась она. — Я не могу себе этого позволить! Это непорядочно, в конце концов!
Ирина презрительно посмотрела на неё, и Миле стало не по себе. Ирина не любила притворства, а Мила на этот раз притворялась. Она уподобилась остальным женщинам, которых Ирина презирала. Она сразу же сказала Миле об этом — о том, что терпеть не может женщин, которые делают вид, что страшно добродетельны, а на самом деле — нимфоманки либо похотливые извращенки.
— И это касается не только секса, а любых областей жизни, — строго сказала Ирина, глядя блестящими глазами на Милу. — Я предпочитаю правду. Сама всегда говорю её, и желаю слышать то же самое от других. Ничто не может меня шокировать, если это — правда. Но лицемерия я просто не терплю!
Мила вспомнила об этом и заторопилась изменить ответ. Она боялась, что Ирина, уличив её в лицемерии, которого она не переваривала, может запросто встать и уйти. И перестать общаться с Милой, которая без Ирины просто взвоет. Надо же, прошло так мало времени, а без этой странной молодой женщины она уже не может обойтись. Кому ещё, спрашивается, Мила будет доверять свои мысли, кому будет рассказывать о том, что творится в её доме, в её семье, в её душе? Подругам? Но ведь они тут же рассвистят это на всю тусовку, и в газетах появится новый портрет Милы. Она даже видела заголовки: « Мила Илиади вышла замуж за деньги»,
« Людмила Ковалёва жаждет затащить в постель сводного брата собственного мужа», « Жена Павла Резника, сына главы концерна „Теллурика — нефть“, поражает своей бесталанностью».
Поделиться мыслями с Сашей Кравчуком? Но он занят, оплакивает свой скончавшийся роман с Трубачовым. С матерью она давно уже не разговаривает. Та занята исключительно своей внешностью и намерениями вернуть мужа, который так внезапно стал депутатом.
Кто же остаётся? Столько лет Мила держала язык за зубами, носила всё в себе, а вот теперь, когда появилась Ирина, как приятно стало доверять другому человеку наболевшее и накопившееся на сердце. Но главное — Миле не было стыдно за свои поступки, и к этому её приучила Ирина.
— Надо жить так, как тебе нравится, — поучала она подругу, — и никогда ни в чём себе не отказывать. Брать то, что дают, и даже больше. Поговорка о том, что не надо ни у кого ничего просить, сами придут и всё дадут, в корне неверна. Никто не поможет тебе, если тебе будет требоваться помощь. Поэтому не думай ни о чём, ни о каких условностях! И ещё нельзя ни обвинять себя, ни критиковать. Живи только для себя, в своё удовольствие. Попробуй, это очень приятно!
Мила и раньше почти ни в чём себе не отказывала, но периодически она устраивала себе «дни избиения», и обвиняла себя во всех неприглядных поступках, критиковала, даже ругала. Теперь, после разговоров с Ирой, всё стало легко.
— Ладно, слушай, — Мила вцепилась в её руку, боясь, что Ирина не простит ей лжи. — Я просто боюсь, что нас застукают, понимаешь? И что тогда будет? Меня выгонят из дома, как щенка, и я останусь без копейки. И вообще, может, этот Антон расскажет всем, что я на него вешаюсь? Я ведь совсем не знаю этого человека.
— Но ты же говорила, что он тоже интересуется тобой. Извини, но я никогда не поверю, что ты не знаешь, так это или нет. Женщина всегда чувствует интерес мужчины, — пожала плечами Ирина.
— Я чувствую, — окрысилась Мила. Ира поставила под сомнение её женственность и сексуальность! — Но боюсь, как ты не понимаешь?!
— Знаешь что, — медленно проговорила Ирина, допивая свой кофе, — пригласи меня как — нибудь на ужин, и я посмотрю, стоит ли тебе соблазнять этого парня.
— Не поняла, — удивилась Мила. — Ты что, думаешь, так быстро раскусишь его?
— А ты сомневаешься? — удивилась Ирина, в свою очередь.
Мила задумалась. А вдруг и впрямь она поймёт, что он за человек? Иногда Ирина удивляла её и поражала. Иногда Мила ей завидовала, и хотела подражать во всём. Но что точно знала Мила — то, что её новая подруга и впрямь необычный человек.
