земля» — вильнул в сторону от заградительного зенитного огня и взмыл прямо к окнам моего пещерного офиса!
Разметав пластиковые жалюзи, ворвался в кабинет! Бу-бух! — гулко шарахнул доброкалиберный штуцер Ракии: меткая пуля отшибла крылатому топору кусок рукояти — колун вильнул под потолком, злобно рыкнул и — выровняв курс, устремился к моему столу! Покушение… Покушение на Траяна! Сделайте что- нибудь!!!
— Надень перстень! — неожиданно высоким голосом взвизгнул Берубой и неловко повалился с кресла на пушистый ковер. Я протянул руку к сигарной коробке — нет… не успею. Топор гремливо приближался, с лету сбривая хрустальные люстры — одна за другой, они красиво рушились за ним следом. Еще миг — и тяжкий томагавк раскроит мне череп…
К счастью, умница Ракия успела перезарядить штуцер. В том, что она не промахнется, сомнений не было. Бу-бух! — вторично жахнул длинноствольный агрегат: тугое эхо врезало в стены, дробя штукатурку: пуля радостно чирикнула и с маху вынесла крылатому колуну топорище. Железная чушка сорвалась и закрутилась в воздухе, мелькая широким лезвием… ужас! Она все равно летит мне в голову!
К счастью, благодаря меткому выстрелу секретарши, я выиграл время: выхватил из коробки огнистый перстень семаргла и, жестоко обдирая кожу, насадил на первый попавшийся палец.
Вовремя. Долговязое тело Берубоя, распластанное на ковре, вспыхнуло и словно растворилось в воздухе: семаргл стал полупрозрачным — и летучим, как облако разогретого газа! Вмиг обдало жаром: огненный вук метнулся наперерез топору — по стенам мелькнула крылатая тень — без труда, легко и почти вальяжно заслонил меня плазменным телом. Тяжелая обостренная чушка колуна влетела в это мерцающее облако и… увязла в нем, замедлилась и размякла, растеклась черно-оранжевой кляксой расплавленной стали. Семаргл стряхнул окалину и брызги с виртуальной брони и — медленно повернул ко мне стеклистое собачье лицо с бело-зелеными звездами вместо глаз… Тяжко помахивая крылами, жуткий полызмей висел под потолком (ух ты! сквозь мутное переливчатое тело видна картинка Варгаса на стене); кажется, он улыбался мне широкой зубастой пастью.
Фон Кульбитц и Акундин восхищенно уставились на летающего пса. «Спасибо тебе, милая собачка», — подумал я и поспешно сорвал перстень с пальца. Огненный вук дрогнул, мутная плечистая фигура потемнела, скукожилась — и Берубой обрушился вниз, на ковер. Больно, должно быть, ударился…
— Умоляю: не снимайте перстень, когда я в воздухе, — простонал он, отползая к креслу. — И не сдергивайте так быстро. Это болезненно…
Я нагнулся и поднял с ковра полуметровый обломок деревянного топорища. Пальцы скользнули по занозистым зарубкам — здесь вырезаны какие-то буквицы, некая надпись!
«ЕЩЕ ВЕРНУСЬ. У МЕНЯ ЕСТЬ НОВЫЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ. ЗОВУТ МЕЧИТУР. СКОРО ПРИШЛЮ ЕГО. ЖИВИ И БОЙСЯ, ПОДЛЫЙ ВАСИЛИСК ТЕШИЛО» —
вполголоса прочитала Ракия, заглядывая из-за плеча. Я расхохотался. Это ж весточка от Потравницы! Она отослала обратно мой собственный крылатый колун. Остроумная шуточка.
— Совсем не шутка, мой новый хозяин, — спокойно заметил Берубой, расслабляясь в креслах. — Сколько я могу судить, в плену у Потравницы находится мой брат — Ледяной вук Мечитур. Видимо, она подобрала его раненым — выходила и очаровала. Теперь он будет работать на нее. А сие отнюдь не смешно.
Я не успел ответить.
Ярко вспыхнул боковой монитор: из густой зелени вынырнуло взволнованное личико Шнапс — легкий румянец на щеках, черная пилотка сбилась набок.
— Срочно запрашиваю штаб! Соедините с хозяином! Это рыцарь Шнапс, — зашептала она, часто оглядываясь через плечо. — Фюрер, у меня осложнения. Объект «Мстислав» приближается к неопознанной хижине… Здесь чудовищный магический фон! Я опасаюсь следовать за ним. У меня горят крылья…
— Где вы находитесь?! — выпалил я, подлетая к столу и врубая «Витябьск». — Сообщите координаты! Что за хижина? Откуда магифон?
— Я в Непроходим-лесу, неподалеку от Рысьей Опушки, — затараторила Шнапс, нервно тиская «шмайссер» и пригибаясь под ветви густого ельника. — Объект только что прибыл сюда из селения Стожарова Хата. Он перемещается верхом, без сопровождения. Движется с довольно большой скоростью к лесной хижине… Я следовала за ним до тех пор, пока не ощутила резкий рост напряженности магиполя. Это подозрительно… Повсюду локальные очаги рифмованного пси-излучения, и эти очаги… они передвигаются!
— Я признал хижину, — простонал Берубой, подходя к экрану. — Там живет мой отец, князь Всеволод. Мстиславка едет к нему! Он его бывший холоп… Должно быть, отец его вызвал.
— Какие будут указания, хозяин? Здесь становится опасно… Кажется, в этом районе сосредоточено несколько высокоэнергетичных волшебных существ! — Встревоженный голос Шнапс едва пробился сквозь шорох внезапных помех.
— К вам идет подкрепление, ефрейтор Шнапс! — быстро ответил я, щелкая кнопками. — Включите камеру слежения! Покажите нам хижину!
Что такое? Шнапс не ответила: беззвучно скользнула вбок, перекатываясь по сырой хвое: я успел заметить, как розовый пальчик вилы мягко сдвинул предохранитель на ребристом боку «шмайссера»…
— Фрау Шнапс! Дас ист жрец-координатор Отто фон Кульбитц! Немедленно отвечайт! — взвизгнул барон. Берубой протянул долгую руку и заткнул ему рот. И правильно: крылатому ефрейтору теперь не до разговоров. Я поглядел на монитор и понял, в чем дело. Невдалеке от притаившейся вилы шевельнулись кусты: на лесную тропинку неторопливо вышел… белый волк. Абсолютно седой. Точнее — серебристый; зверь был молод и раскормлен. Желтый взгляд скользнул поверх кустов… Нервно зевнув, хищник отвернулся и внимательно посмотрел вдаль — в сторону Рысьей Опушки.
— Сторожевой волчак Стожара, — шепотом пояснил Берубой. — Видать, батька Стожар тоже приглядывает за хижиной моего отца… Зачем?
— Волка не трогать, — жестко скомандовал я в микрофон. Вила Шнапс с видимой неохотой опустила настропаленный «шмайссер». Я поглядел на экран и присвистнул: вслед за волком из зарослей выбралась… молодая дивчина: долговязая и совершенно обнаженная! Волк даже не обернулся. Между тем было на что поглядеть: барышня выглядела необычно. Я умолчу о ее обнаженных прелестях: вовсе не это бросилось в глаза, а… Во-первых, цвет волос. Волосы были совершенно седые — молочно-белая коса болталась вдоль спины. Во-вторых — кожа на спине и плечах блестела, как тончайшая мелованная бумага: порой казалось даже, что насквозь синевато просвечивают внутренности… Однако по-настоящему я испугался, когда девушка обернулась — и все увидели, что… ее маленькое лунное личико залито ровным голубым светом. Это лучились глаза. Они были пронзительно-сиреневые — кажется, лишенные зрачков. Легендарно синеглазые персонажи кинофильма «Дюна» отдыхают — до девочки им было далеко.
— А вот и Стожарова лошедева. Она же лошалица. Она же кобылинья, — неприязненно заметил Берубой. — Причем неприкрытая, в первозданном образе. Стало быть, не догадывается, что за нею приглядывают… Умница твоя вила, хозяин: ловко упряталась.
Молочная девчонка приблизилась к волку, протянула руку и… схватила зверя за холку. Быстро забросила ногу — села верхом! Через миг необычная всадница уже скрылась в зарослях орешника. Вила Шнапс тут же вскочила: чуть подпрыгнула, и — плавно взлетела, сухо проблестев стрекозьими крыльями (перед глазами зрителей снизу вверх проплыли тяжелые шнурованные ботинки). Монитор погас на миг и снова прояснился — включилась камера тактического обзора: теперь мы смотрели на окружающее глазами Шнапс. Странно, замечу я вам, смотреть на мир глазами женщины. Тем более если эта женщина сделана из гиацинтовой пыли, а глаза ее — бледно-голубые и жестокие, как у дочери норвежского викинга.
— Вижу хижину, — доложила Шнапс, свысока оглядев окрестности. Должно быть, забралась на вершину сосны и решила продолжить наблюдение отсюда: изображение укрупнилось — теперь на экране, и верно, можно разглядеть сквозь завесу ветвей черную крышу крохотной избушки. А вон и «объект» показался: желто-оранжевая точка мелькнула на лесной тропе: огненно-рыжий жеребец и полуголый всадник. Я и не знал, что Мстиславка так ловко катается верхом! Еще минута — и подскачет к избушке
